Охота на джокера - Страница 29

— Вы не точно поняли. Посвящение происходит здесь, а не за Темной Завесой. Оно как раз должно предшествовать проникновению на «ту сторону».

— Такая же проформа, как и жезл?

— Не совсем. Простите, но… Я не хочу рассказывать вам подробностей.

— Пожалуйста. Только так мы никуда не сдвинемся.

— Ну, хорошо. Но давайте — завтра. Сегодня и так слишком много неожиданностей. С утра — этот фигляр-художник, потом вы объявляете, что я должна знать убийцу. Мне нужно хоть немного собраться с мыслями.

— Ладно. Тогда вот вам еще один вопрос — на завтра. Что могли искать Юзеф и этот Мистер Х за Темной Завесой? Или вернее так: будь вы на месте Юзефа, что бы вы искали?

— А на это я могу ответить и сейчас. Я уже об этом думала. Понимаете… — она закусила губу, потом сказала решительно, — джокер сам по себе может очень немного. Его сила в том, что он использует фантазию других людей. Что-то вроде виндсерфинга, только вместо волны — чужие мысли. Мы ведь не зря зовемся мастерами иллюзий: все, что мы создаем — лишь иллюзии. Но у джокеров есть легенда… Да ее и не могло не быть.

Есть такое место за Темной Завесой. Называется оно Безымянная Дорога. Те, кто не так романтичен, зовут ее попросту Тоннелем. Конечно, это не дорога и не тоннель в прямом смысле слова.

Так вот, джокеры передают от учителя к ученику, что тот, кто пройдет Безымянную Дорогу до конца, приобретет власть и над реальностью. Только пройти ее до конца еще никому не удавалось. Потому она и не носит еще ничьего имени. И, скорее всего — это лишь сказка, уж больно красиво.

— А вы пытались?

— Нет. Никогда. Для моих игрушек в Арженте хватало и той силы, которая у меня была. Я прекрасно знала, что мне еще учиться и учиться владеть ею. Зачем же рисковать неизвестно ради чего?

— Вы — мудрая женщина, Рида.

— Была.

Городок был маленьким, чистым. (И неудивительно: много ли пыли под силовым куполом?) Длинные галереи магазинов, растрескавшийся асфальт, цветы на балконах (все — земные). Крошечный музей, театр, кафе.

Спутница Майкла — блондинка не первой молодости еще не разучилась щебетать и округлять глаза. И она, и городок были словно дерево, увиденное из окна поезда — запомнится именно своей безликостью, мгновенностью, бесследным исчезновением.

От экскурсий по фабрикам Майкл отказался: поверил на слово, что техника там на самом современном уровне. С дамой они поболтали о земных новостях он скормил ей несколько сентиментальных историй о детстве Марии, она жадно их проглотила. Похоже, никакого мира за куполом для нее не существовало.

И все же, толк от поездки был. Получилось все совершенно неожиданно. Дама, вспоминая местные достопримечательности сказала вдруг, что в городке находится единственная в Арженте станция межзвездной связи.

— Может быть, вы хотите передать привет сестре?

Майкл посмеялся и стал отказываться. Но тут ему вспомнилось, как Рида сказала: «Прежде всего, Конрад попытался бы вызвать меня». И они отправились на радиостанцию.

Риду и ее приближенных в городке знали, но не слишком чтили — дальнее начальство. Но землянину были рады помочь. Радисты посовещались с сослуживцами (еще одна невероятная роскошь на Дреймуре — телефон), покопались в памяти своих компьютеров и подтвердили: да, в тот день сюда приезжали оба. Сначала Конрад — послать сообщение на Землю, затем — Юзеф Бринкер. Он успел до сеанса связи с ближайшим рейсовым кораблем и отменил отправку. Спорить с ним не стали хоть и дальнее, но начальство.

Майкл вздохнул с облегчением. Хотя бы часть мозаики начала складываться.

Возвращаясь в Хирон, он вдруг понял, что вспоминает маленький городок с нежностью. Если где и можно было заметить облагораживающее влияние реформ Доменика Дреймина, то не там. Рукотворная простота и ясность, вместо буйства красок дреймурской природы. Люди, чувствующие себя частицей человечества, а не здешние «самипосебейчики».

«Ксенофобия… — подумал Майкл грустно. — Ксенофобия»

Теперь Рида раскладывала с самого утра карточки так и эдак, но всегда безрезультатно. Она находилась уже в той стадии самоуничижения, когда ничто путное просто не может прийти в голову. И тут появился Майкл — рыжий вестник надежды. Он сгреб со стола три листочка разом: «Отъезд К.», «Отъезд Ю.», «Ссора К. и Ю.» и запустил в корзину.

— Здесь теперь все ясно. Один хотел отправить вам радиограмму, другой — любой ценой это предотвратить. Ну, как, молодец я?

— Отвратительно, — сказала Рида. — Я прохлаждалась на вашей мерзкой планете, пока они здесь ломали друг другу шеи. Хорош мастер, нечего сказать. Небось, когда мне было нужно что-то от Кона, он всегда был на месте.

— Бросьте немедленно, — приказал Майкл. — Потерзаться еще успеете. Сейчас нужно развязывать узел дальше, если уж он начал поддаваться. Что у нас еще осталось? Ах да, посвящение! Рассказывайте.

— Вы бы потише… — пробормотала Рида, ошеломленная таким натиском. Думаете, это просто? Я еще никому никогда не рассказывала. Не слишком-то приятные воспоминания.

Майкл молчал, с интересом глядя на нее.

«И кто только тебя пригласил на мою голову?! — подумала она сердито. Уж я напишу хвалебное письмо Баязиду, то-то ты попрыгаешь!».

— Ну ладно, — она смирилась с неизбежным, — придется рассказывать. Мне тогда было четырнадцать лет…

…Она замолчала и перевела дух. Мокрая вся, небось, смотреть противно.

До сих пор ее не отпускало. Нет, не страх — обида на Клода.

«Как же ты мог?!

Нет, прав, конечно, был: не доверяйся!

Не верь ни Богу, ни Судьбе.

Не считай ничто неколебимым, вечным, само собой разумеющимся.

И все же ты… Как же ты?!»

С тех пор она боялась как огня лишь одного:

вот так же, с самыми благими целями, предать кого-то из

друзей.

Подвести, обмануть, ударить в спину.

И все же вот, не убереглась.

— Ты — счастливый человек, Рида, — сказал Майкл задумчиво. — Но, к сожалению, глупый. Почему ты молчала раньше? Это же меняет все дело.

— Что, прямо так и меняет?

— Да уж не криво! Понимаешь, существует много способов убийства. Такая экзотика, как камни в реке или сфиксида на ложе, вовсе не обязательна. Тем более, нашему Мистеру Х следовало бы скрывать, что он джокер, а он так засвечивается.

И, обрати внимание, оба его покушения по структуре очень напоминают твое посвящение. Он тебя подначивает, золотая моя мастерица, ждет, что ты, как и подобает джокеру, будешь бороться с ним за Темной Завесой. А ты этого делать категорически не хочешь. Почему, я еще разберусь.

А пока скажи вот что: посвящение для всех джокеров одинаково?

— Нет, конечно. Каждый мастер сам что-нибудь придумывает для своего ученика.

— А Юзеф знал, как проходило твое посвящение?

— Нет. Я не хотела… Не смогла быть такой жестокой, как Клод. Юзеф просто должен был сутки просидеть в пустой темной комнате. Тоже нелегко, но без подвохов. Ну, и рассказывать ему ничего о своем посвящении я не стала. Зачем пугать?

«Может быть, как раз пугнуть и стоило? — подумал Майкл. — Если бы не выдержал, понял бы, что не по своей дороге идет, и отступил. А если б выдержал — сильнее бы в себя верил и не стал связываться с кем попало».

— Значит, Юзеф ничего знать не мог. Тогда кто же мог?

— Не знаю. Только Клод. Но Клод, убивающий Юзефа? Невероятно. Кроме того, Клод давно отошел от дел, а джокеры назад не возвращаются. Это слишком опасно.

Джокер уходит, когда чувствует, что из человека он превращается в машину со сверхреакцией и сверхконтролем над собой. И если ему дорога его душа, он не вернется.

Так что, не Клод. Кто еще? Те ребята с винтовками теоретически могли кому-то, что-то рассказать, но пойди их найди теперь!

Рида вздохнула и вдруг увидела свои потные ладони в чернильных пятнах — результат безуспешных утренних дедукций. И долгожданный повод прервать тяжелый разговор.

— Ох, измазалась-то я как! Надо хоть руки вымыть. Подожди минутку, ладно?