Ох, мое маленькое сокровище (СИ) - Страница 53

– Откинься на спину, – попросил он и чуть нажал руками на плечи Катрин.

Он встал и осторожно раздел ее, а потом сел рядом с ней и накрыл ладонью холмик между ее ногами.

– Этого тоже не бойся. В любом случае нам бы пришлось через это пройти, будь это сейчас или завтра ночью.

Катрин подняла голову и приникла в жадном горячем поцелуе к его губам. И в тот же миг ее лоно почувствовало его пальцы. Демон мечтал, чтобы их ласки были неторопливыми, что он медленно научит ее всему, что знает сам, но как же ему хотелось наброситься на нее со всей пылавшей в нем страстью и заполнить ее собой всю без остатка.

– Я хочу доставить тебе удовольствие. Я научу тебя, – прошептал он ей на ухо.

– Я готова. Я тоже хочу тебя, – прошептала она в ответ, изгибаясь под его пальцами.

Демон снова встал перед Катрин на колени и принялся дразнить языком ее пупок, руки же его тем временем путешествовали по ее животу, бедрам и груди. Не в силах ждать дольше, он опустился на нее и скользнул между ее бедер. Катрин резко выдохнула, сжавшись и стиснув зубы. Но получила полный нежности, успокаивающий поцелуй в висок, и расслабилась, позволила Демону действовать. Она обхватила его спину ногами и впилась ртом в его губы. С восхитительно сладкой неторопливостью Демон чуть отодвинулся от нее, а потом снова заполнил ее собой, проделывая это вновь и вновь до тех пор, пока она не принялась извиваться, требуя большего.

«Она быстро учится, моя ненасытная девочка», — он улыбнулся, довольный ее реакцией, а потом закинул ее ноги себе на плечи и обрушил на нее всю силу своей страсти, даря ей наслаждение каждым своим прикосновением. И вскоре удовольствие пульсирующей волной прокатилось по всему ее телу, и Катрин без сил откинулась на простыни. А Демон, сделав еще несколько резких движений, почувствовал, как острое наслаждение настигло и его, требуя немедленного выхода.

В эту ночь они не размыкали объятий…

Каждая клеточка еще помнила прикосновения Анри, теплоту и нежность ее кожи. Но в груди противно тянуло, как будто Артур совершил какое-то преступление, и совесть побуждает сознаться в этом. Считается ли изменой то, что было вчера ночью? И почему он решил воспользоваться девушкой и вместить на ней всю свою злость и обиду на Демона? Ведь ему правда обидно. И дело даже не в самой свадьбе, а в том, что все это произошло так быстро. Совсем недавно Демон клялся в вечной любви и готов был ждать вечность, а теперь в упор не замечает, бросив, как разонравившуюся игрушку. Ведь если бы все это случилось хотя бы в течение месяца, Артур бы понял, но еще и недели не прошло, как Катрин появилась, и начались метаморфозы господина.

И юноша опять разозлился. Но не знал, на кого больше, на Демона, что тот променять его на женщину и просто выбросил, как и многих других мальчишек, либо на самого себя за то, что так сильно ревновал. Артур больше не мог отрицать того, что привык видеть Демона всегда рядом с собой, привык к его обществу и вниманию, и этого всего ему сильно не хватало. Он, собственно, никому в этом мире не нужен, разве что только одному Демону, ну еще Каю и Лео. А теперь остались друзья и осознание собственного одиночества. Оно никогда так яро не ощущалось, всегда кто-то да рядом был, а теперь...

—И все из-за этой Катрин! — прокричал Артур, вскакивая с кровати, переворачивая и опрокидывая на пол все, что подвергается под руку. Мебели в собственной комнате Артура было не так уж и много, только шкаф для одежды, тумбочка и большая мягкая кровать. Действительно, что еще нужно для счастья фавориту господина. Вот только теперь бывшему.

Но злость и душащую ревность необходимо было куда-то выместить. Вцепившись в белоснежные шторы, он потянул их вниз, сдирая вместе с гардиной. Мягкая ткань полностью окутала человека, он упал сначала на колени, сильно сжимая ее в кулаках, потом и вовсе завалился на бок, так и не выпутавшись из нее. Гардина с одного края упала, разбив окно, с другого еле-еле держалась в стене.

Ему было так плохо и одиноко. Его душила ревность и осознание того, что он потерял Демона. Если бы он раньше понял, что так сильно нуждается в мужчине, показал ему не свое глупое упрямство, а те теплые чувства, что испытывал к нему, можно было удержать его рядом, но не теперь. Демон не будет за ним бегать вечность. Теперь уж точно. Из груди вырвался полный боли и отчаяния крик, больше похожий на рев раненного зверя, вот только эту рану было так трудно вылечить.

В комнату кто-то вошел, прервав самобичевание Артура. Шаги становились громче, по вибрации, распространяющейся по полу, он понял, что этот кто-то приближался. Юноша попытался скинуть с себя шторы, но тяжело было освободиться от длинной ткани. Наконец почувствовался свежий воздух, но не удалось в темноте никого разглядеть. Он и не заметил, как село солнце, и настуила ночь. Да и какое значение имело теперь время суток.

— Кто тут? — поинтересовался Артур, вставая и стряхивая с себя осколки. Надо было просто дойти до тумбочки и зажечь свечу, но и ее пришлось бы искать по полу, ведь все, что можно было, Артур либо опрокинул, либо разбил.

В комнате было по-прежнему тихо, как будто никого, кроме самого хозяина не было. Подойдя к окну и встав к нему спиной, он стал всматриваться в темноту. Разруху комнаты было еле заметно, а ночь была безлунной. И никого не видно. В любом случае, гость, скорее всего, ушел, посчитав, что никого нет: Артур, прикрытый шторами, вполне мог сойти за кучу мусора.

Юноша направился к выходу: спать в этой комнате все равно было не возможно. И тут у самого выхода рот ему зажали рукой, другой обхватили тело у локтей, не давая воли рукам. У Артура промелькнула мысль, что убийца слишком нетерпелив и предсказуем, раз вновь попытался на него напасть. И это явно мужчина. Женщина не смогла бы удержать и обездвижить юношу. И следом Артур осознал то, что ему никто не сможет помочь. Кричи, не кричи, а его никто не услышит, ведь его комната находилась дальше, чем комната мальчишек, да и они не станут прибегать к нему. Паника охватила его сердце, вытеснив из него все любовные переживания. Нужно было скорее избавиться от убийцы и скрыться от него в одной из комнат, отчаянно крича и прося помощи.

— Только пикни, и я за себя не ручаюсь, — приказал мужчина, и его голос показался юноше слишком знакомым, но вспомнить в панике никак не мог. Все тело напряглось, когда рука убралась ото рта и за чем-то потянулась. Артур зря времени не терял: он замахнулся и ударил незнакомца затылком в лицо, и, пока тот приходил в себя, поспешил к выходу, но только он схватился за ручку, его тут же потянули вниз за лодыжку.

— Нехорошо так поступать, — разозлился убийца, хватая юношу за волосы и впечатывая его в пол. Из носа тут же потекла кровь, юноша облизнул верхнюю губу, чувствуя металлический вкус во рту, попытался встать, но его опять ударили, дезориентируя. В голове трещало, место удара болело, но Артур собрал все свои силы и закричал, пытаясь хоть кого-нибудь позвать. Вдруг кто-то услышит хоть отголосок возни и заглянет сюда, и тогда он окажется в безопасности.

— Ты меня уже бесишь, солнышко, сильно бесишь, — прорычал нападавший, опять хватая за волосы и переворачивая юношу лицом к себе. И тут Артур его узнал. У него даже дыхание перехватило, а сердце болезненно стукнуло, оставив в груди ноющую боль. Он знал эти глаза так хорошо, но не хотел верить в происходящее, так не хотел. Лицо убийцы расплылось от слез, тоненькой струйкой скатившихся из уголков глаз.

— Ты… — выдохнул он, вновь слизывая кровь с губ, придя в себя и окончательно осознав, что происходит и кто перед ним сейчас.

— Только пикни, и я тебе язык отрежу и скормлю, — произнес такой родной голос, и длинная челка упала на лицо, пряча серые глаза.

— Почему?.. — выдохнул Артур, уже больше не сопротивляясь, отчаянно хотевший узнать правду, но получил удар рукояткой ножа в скулу.

— Ничего личного, дорогуша, я лишь выполняю свой долг. Ты мешаешь свадьбе. Ты можешь все испортить, так что тебя нельзя оставлять в живых, — произнес мужчина, приставив к горлу лезвие, но почему-то остановившись, увидев слезы Артура. Тот никогда не плакал, даже в самые сложные для него секунды, даже тогда в убежище Мануэля, когда он готов был вот-вот уйти в мир иной. И вот сейчас.