Огромный черный корабль - Страница 14

А Горманту райское место, да еще шикарный номер. Утром, на рассвете, или неважно когда, когда очнулся, струя прохладного воздуха приятно обтекает лицо; можно лежать, сквозь сомкнутые веки медленно, как в песочных часах, просыпать изумрудный свет; неторопливая, ласковая музыка, сама собой из всех углов; можно открыть глаза, сновидения не исчезают – вот она – живая, доступная Магриита, из плоти; если опустить ноги на пол, ступни сразу утонут в мягчайшем ковре, он даже не знает из чего тот сделан. Окно во всю стену и вид… Можно любоваться не вскакивая с постели. Сияющий жидким золотом океан, отдельные волны не различимы с высоты, по идеально ровной поверхности, оставляя за кормой белый, пенистый след, величественно скользит громадный торговый парусник, а на самой границе неба и воды что-нибудь большое, такое красивое издали: синеет обтекаемым корпусом какой-нибудь тяжелый линкор, стоит бедняга на страже родины, не смыкая глаз.

А в ванну-бассейн уже льется вода, и температуру можно задать заранее, еще с вечера, и уровень. Можно оживить стереовизор не вставая, никогда он его раньше не любил, а тут включает сам, пялится на какой-нибудь «матч цикла»: какие-то жилистые юнцы мутузят друг дружку почем зря, и все красивые объемные, кровушка хлещет как живая, врач бегает, суетится, делает искусственное дыхание.

А днем, купание в заливе. Давно он так не плавал. На третий день пришлось умерить пыл, заплыл слишком далеко. Город отсюда был виден почти весь, тянулся вдоль берега в обе стороны, даже военная база рисовалась четко, он решил поворачивать. И тут что-то обожгло спину, резкая боль прошла по телу. Он перевернулся и опустил лицо под воду. В зеленой пелене, в причудливом переплетении света и тени неясно вырисовалось громадное бесцветное движущееся пятно. Сердце екнуло, никогда он так не пугался – страх неизвестности, потусторонний ужас. Чуть фосфоресцируя, плавно шевеля исполинским куполом мимо плыла колоссальная медуза. За ней словно мантия волочился целый лес ядовитых щупальцев. Не видно было где они заканчиваются, но там дальше они шли веером. Если бы не боль, он бы, наверное, только от страха утонул. Стремительная, пляшущая боль, прыжками растекшаяся по телу заставила плыть. Он спешил, ставил рекорды, а тело жгло, яд делал свое черное дело, сознание уплывало, но он боролся. Он почти не запомнил, как прорезал, раздвинул воду этого километра, как вывалился на берег. Магриита бросилась, подхватила, но боль уже уходила, а ужас растворился.

– Это была цианея, – пояснила потом Магриита, когда они кое-как добрались на такси до гостиницы. – Вообще, она не нападает на человека специально, он слишком велик для ее желудка. Но когда она расставляет щупальца, то десять тысяч квадратных метров становятся смертельно опасны.

– Откуда здесь эти твари? – прошептал он, лежа на животе: спина представляла собой обильно намазанную, пахнущую кремами и лекарствами бугристую поверхность. – Я даже не представлял, что такие есть.

– Знаешь, наши предки понятия не имели о том, что эти монстры будут плескаться у самого берега. Может они и существовали раньше, но скорей всего в неизвестных глубинах. Залив для них мелковат. Это все от загрязнения, ведь Горманту самая большая на материке база военного флота. Думаешь, куда девают отработанные реакторы? На переработку ведь денег никогда нет. Их просто вытаскивают немного поглубже и топят. Повышенная радиация пошла этим тварям на пользу, может погиб какой-то из их естественных врагов, или еще что-то нарушилось в природе. – Лумис посмотрел на нее с новым интересом, она еще и в таких вещах разбирается, как долго все-таки они не виделись. – Вообще, об опасных медузах написано предупреждение на пляжном стенде, но мы ведь с тобой ничего вокруг не видели, и никаким правительственным басням не верим. Профессиональное это у нас, лечиться надо, – она остановила развитие новой темы, не могло быть исключено, что в номере имелись подслушивающие устройства.

Лумис болел два дня. Как не странно в этом были свои прелести. Хорошо быть больным, когда возле тебя такая медсестра. Потом, когда они купались, он стал держаться у бережка. Смешно было подумать, что какое-то простейшее, лишенное интеллекта чудовище, могло совершить то, что до сих пор не сделала «патриотическая полиция».

Еще они много гуляли, не только потому, что им неинтересно было находиться в номере, как раз очень интересно, но все из-за того же – конспирации. На прогулках можно было с опаской, но говорить.

– Ты долго меня искал? – глаза смотрят, ожидая определенного ответа, даже если он соврет, все равно поверят.

Зачем ему врать, он просто кивает, накатывается, накатывается снизу комок перехватывающий горло; так давно это было, а он едва сдерживается.

– Только ничего из этого не вышло, Магриита. Совсем ничего.

Она смотрит в одну точку, теперь уже мимо него, туда в канувшие времена.

– Вначале, когда его забрали, я едва не покончила с собой. Не помню, что удержало. У тебя тогда не случилось неприятностей по службе? Каждому встречному, поперечному чиновнику, я называла твое имя, фамилию часть, один раз даже удалось отправить письмо. Ничего не дошло, понятно, но я так старалась. Наивная была, дура: думала ошибка, скоро все прояснится, вспоминала твои страшные рассказы и по-прежнему не верила. Потом, деревня Куку-хото, да, так и называется. Впрочем, после, почти сразу, стало Энерго-поселение номер Восемьдесят. Там стало не до дум, я сделалась сельскохозяйственной рабыней, как и все остальные: с утра до поздней ночи мы сажали тото-мак. Мне кажется, ничего не взошло.

– Когда ты присоединилась к движению?

– Наверное, и цикла не прошло. Потом, после первого нападения на полицейский патруль, я почувствовала вкус крови, око за око, впервые после выселения, я уловила цель. А ты то сам?

– Я…

И эта сумасшедшая любовь. Он встретил ее в городе Макукута, когда его направили на переподготовку, перед повышением в должности. Он так давно не был в городах, спокойных живых городах, а не тех, что стираются с местности, а уже потом с карты. Он ходил по улицам и не верил, а заходя за угол, он невольно втягивал голову в плечи и напрягал мышцы, готовясь упасть или шарахнуться назад, за спасительную стену. Когда они увидели друг друга, все им стало ясно и окружающий мир послушно исчез. Это были самые счастливые месяцы в их жизни. Он едва сдал экзамены по теоретическим дисциплинам – он парил в облаках, спасли хорошие показатели в практике – тело, как всегда, не подвело.

Потом он снова попал в действующую часть. Отпуска им тогда давали часто, это был единственный, не слишком накладный для Империи пряник, которым их могли поощрить за службу. Деньги давали редко, почти не давали, но многим это было и не надо, кое-кто просто озолотился в процессе устранения «демографического перекоса» – они продавали или обменивали найденные в брошенных городах вещички, для таких делишек, в первую очередь, и нужны были отпуска в нормальную жизнь.

Магриита трудилась во благо Империи на военном заводе гиганте «Пневмо-сила». Два его цеха выдавали стране пневмо-вагоны, а остальные восемнадцать – гига-снаряды и прочую сопутствующую дальнобойной артиллерии утварь. Когда беременность стала мешать работе, возникли сложности. В очередном отпуске, Лумис попытался уладить проблему с ее начальством. Подобру-поздорову никак не получалось: глава цеха сборки боеприпасов, прикрывался какой-то хронопластиной, с перечислением пунктов, оказывается работник обязан их выполнить перед увольнением по собственной инициативе; среди прочих старинных бюрократических уверток, были там и совсем новые положения, например, о письменном разрешении вышестоящих властей на рождение детей. Разговор не клеился. Лумис провел небольшую разведывательную операцию, выясняя маршруты перемещения начальника по Макукута. Однажды, он подстерег цеховика, возле квартиры. Вошли они вместе. На следующее утро Магриита уволилась без проблем, вот только, у ее шефа возникла большая суета с заменой мебели во всех трех комнатах.