Огород для умных, или как не навредить заботой - Страница 8

4. Мощные кусты портулака (только после того, как почва укроется другими растениями!) можно использовать в качестве сырья для ЭМ-силоса. Нужно, правда, подержать его в юшке дольше обычного, чтобы он, «отряхнувшись», не уцепился вновь за землю.

5. Кого–то может испугать огромное количество семян у портулака. Но как это на руку огороднику! Если землю не поскрести (по недомыслию или сгоряча) с осени, и оставить семена портулака наверху, то будет сказка наяву. Часть семян склюют птички, когда насекомые спрячутся на зимовку. А перезимовавшие семена в начале лета взойдут, растеньица (ввиду невыносимой густоты) останутся недоразвитыми, образуют коврик — сначала зеленый, а потом — блеклый, поскольку растеньицам (всем!) не по силам жить, как «селедкам в бочке». И всё: благодатным ковриком растеньица послужат (даже усохшие), а развиться не смогут. Новых семян не дадут.

Уму непостижимо — как можно было отнести портулак к сорнякам? И поднимать на него сапку?

А березка? О ней, почти слово в слово, можно повторить всё, сказанное о портулаке. Есть, правда, отличия: 1. Березка, к сожалению, несъедобна. Более того — во многих справочниках упоминается среди ядовитых растений.

2. У неё, практически, нет семян. Она размножается исключительно сапкой: в местах среза стебля мгновенно выскакивают волчки.

3. Нет сколько–нибудь весомых оснований причислять березку к сорнякам: её корни в пределах пахотного слоя — гладкие, так что она не посягает ни на питательные вещества, ни на влагу, предназначенные для культурных растений.

4. Есть у березки важное «эксклюзивное» достоинство: она прикрывает от солнца не только почву, но и сами растения. Березка вьется по ним и создает благодатную разреженную тень, спасая сочные части растений от перегрева и избавляя растения от необходимости самоохлаждаться за счет испаряемой влаги. Встречаются, правда, сетования огородников именно на это достоинство — но это, по–видимому, от ложной предубежденности.

И опять остается удивляться изворотливости лукавого. Не считаем же мы горчицу, фацелию, вику сорняками. И за милую душу сеем их (называя сидератами) не ради урожая как такового, не ради еды, а для решения определенных технологических проблем.

Во многих отношениях березка привлекательнее тех же горчицы, фацелии, вики… Тем, хотя бы, что растет сама (бесконечно!). А вот поди ж ты: бес попутал, и она числится сорняком. У некоторых огородников — даже злейшим. Разводить бы березку надо! Да проблематично из–за отсутствия семян.

В. Т. Гридчин готов снять клеймо сорняка еще с одного растения — с мокрицы (звездчатки). У неё очень мелкая, поверхностная корневая система (не более 2–3 см), так что она, практически, не конкурирует с культурными растениями.

Под зелёным ковром мокрицы почва всегда влажная и рыхлая она умело собирает и удерживает росу. Поэтому её и зовут мокрицей. Трудно найти лучшую живую мульчу. Мокрица богата кремнием. Поэтому, очень полезно употреблять её в салатах. Для салатов надо снимать надземную часть вплоть до цветения.

В. Б. Фалилеев просит замолвить словечко (подумать только!) о молокане татарском (голубом осоте). Подобно пырею, он хорошо рыхлит корнями землю. Цельная «грядка» Валерия Борисовича вообще не знается с механической обработкой. Каждую весну он покрывает грядку 2–3-сантиметровым слоем соломы. Почва под ней (фактически — биогумус), в самом деле, напоминает дрожжевое тесто. А подрастающими сорняками, в частности, голубым и розовым (колючим) осотом, Валерий Борисович утром и вечером угощает кур и уток. Зелень молокана они поедают особенно охотно. Впрочем, часть её «изымается» в салаты. У этой зелени, остающейся нежной всё лето, приятный горьковатый вкус.

Правда, поблажливые слова о молокане следует воспринимать как отклик на просьбу Валерия Борисовича, а не как безоглядный совет обзавестись им. Молокан «успешно» расползается с помощью корневых отпрысков, и надо отдавать себе отчет в том, позволяют ли ваши обстоятельства держать его под контролем, и, вообще, так ли уж нужен он вам, не слишком горек он для вас, впишется ли в жизнь вашего огорода.

Есть еще тройка прекрасных сорняков: щирица, лебеда, мышей. Они хороши, в частности, своей послушностью: готовы навсегда покинуть делянку по мановению дирижерской палочки. Правда, в «очумелых ручках». В главе 1, в пункте «Бурное размножение сорняков », говорилось о том, что в начале лета бывает такой благодатный период, когда верхний слой почвы начисто лишен семян сорняков, и что, говоря словами из песни Льва Лещенко, надо помнить об этом всю жизнь. Так вот, если мелко подсечь сравнительно поздно появляющиеся всходы «великолепной тройки» и больше не вздымать ранее захороненные семена, то со всеми тремя можно покончить навсегда.

Не верится? А вы думаете — мне верилось? Но — проверенный факт. Ветром семена щирицы, лебеды, мышея не разносятся, к лапам домашних любимцев не цепляются — красота! А, между тем, в наших краях именно эта тройка создает впечатление «зеленого пожара», о котором шла речь в главе 1. Именно из–за отсутствия щирицы, лебеды и мышея мой огород производит на гостей впечатление чистого от сорняков. Если же где–то кто–то из этой тройки удержится порой на грядке, то таким одиночным ловкачам надо дать нарастить изрядную массу и взрыхлить почву, а потом использовать в ЭМ-силосе. Так есть за что ценить эту тройку?

Правда, щирица, сверх того, заслуживает пару добрых слов «эксклюзива».

Во–первых, щирица совместима с пасленовыми — в компании с нею они растут лучше. Кроме того, по наблюдению А. С. Удовицкого, она является домом для мучнистого грибка, споры которого разносятся ветром, и, попадая на картофель и помидоры, не дают житья фитофторе. Так что, щирица — сорняк? Или фитоспорин? Именно так её называет Андрей Степанович. Наконец, нет, наверное, растения, достойного тягаться со щирицей в структурировании почвы. Разве лишь пырей и молокан не уступят щирице в этом качестве, но… Аналогия: никто лучше медведки не может расправиться с личинками майского жука, но как гудит зал, когда я говорю об этом курьезе. Ведь напрашивается мысль, что я предлагаю специально разводить медведку. Речь же идет лишь о клубке взаимосвязей в природе и возможностях игры ими.

Иногда я сознательно размножаю сорняки. Разношу, к примеру, по закоулкам огорода корневища крапивы и пижмы, соблазнительных для многих хищных насекомых. Привлекательны для них и тысячелистник со зверобоем. При случае, я разбрасываю их созревшие семена по огороду. Приживаются эти растения трудно, но, прижившись, с лихвой оправдывают ничтожные хлопоты вокруг них.

Эти примеры ясно показывают, что сорняки не заслуживают огульного «Ату их!». К ним нужен фитоценотический подход, при котором посевы сельскохозяйственных культур рассматриваются как нечто целое, как сообщество культурных и сорных растений, состоящих между собой в многообразных отношениях.

У Фукуоки такое отношение к сорнякам названо третьим принципом естественного земледелия: «Сорняки имеют свое место в сбалансированном биологическом сообществе и играют свою роль в создании почвенного плодородия». К этому «играют свою роль» мы еще вернемся.

Оберегать верхний слой почвы, чистый от семян сорняков. Читатель, видимо, догадался, что в предыдущем пункте я хотел сказать о необходимости индивидуального подхода к сорнякам. А кое–какие — ценить и даже разводить. И еще одно ясно читателю — тем, что написано в заголовке этого пункта, острота проблемы сорняков «притупляется», возможно, в десятки раз.

Лелеять этот верхний слой надо и во время подготовки почвы, и во время сева, и даже во время уборки урожая (именно об этом говорилось в главе 1). Так что, по–видимому, нет нужды повторять всё то, что говорилось о сорняках выше. Но надо подчеркнуть, что всяческая охрана чистого слоя почвы от перемешивания с нижним, под завязку нафаршированным семенами сорняков — и есть самое результативное средство их обуздания.