Огонь в твоем сердце - Страница 6

Торопливые шаги Вивьен эхом отдавались в фойе. Грани канделябра улавливали последние лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь высокие окна, оставляя разноцветные отблески на стенах. В другой раз Вивьен, возможно, загляделась бы на этот восхитительный вид, но не сейчас, когда все ее мысли были о том, как поскорее убежать отсюда.

Она поспешила к выходу, устремилась вниз по широким лестницам веранды, через аккуратно подстриженный газон в предвечерние сумерки. Еще днем мужчины длинными загнутыми косами скосили всю траву, и ее легкий свежий аромат грустью отозвался в душе Вивьен. Кажется, аристократы совсем не понимают, что природа должна быть дикой, нетронутой. А они стараются все привести в порядок и покорить. Они не хотят понять Вивьен, ее свободный нрав, который совсем не сочетается с их жесткими правилами.

Как она соскучилась по лесу и вольной дороге, по запахам, звукам цыганского лагеря! Она соскучилась по родителям, их веселому смеху, знакомым разговорам. Ей не хватало убаюкивающего покачивания повозок, когда они отправлялись в дорогу, сами не зная, куда она приведет.

Мелодичный шум реки привлек Вивьен, и она направилась напрямик через чащу деревьев прямо к воде. За каменным мостом виднелись очертания еще более роскошного особняка, чем тот, в котором жила она. Вивьен остановилась на берегу. Она глубоко, с наслаждением вдыхала аромат воды и растений.

Небрежно сбросив тапочки, она ступила в траву, затем вынула черепаховые шпильки, освобождая волосы от тугой прически. Обернувшись, она обратила лицо к вечернему небу.

Душа искала утешения в темной синеве, в розово-пурпурном отблеске заката.

Вивьен подумала: вот если бы ее родители сейчас тоже смотрели вверх на первые звезды и думали о своей дочери.

Дочери, которая была не их крови.

Долго сдерживаемые чувства вызвали поток слез, внезапно хлынувший из глаз и обжегший Вивьен. Она полной грудью вдохнула холодный воздух. Почему она рыдала? Хотя она и узнала о своей слабости к роскоши аристократов, все равно, как только заработает достаточно денег, она вернется к своей семье.

Она заключила эту трудную сделку с Розочками. За каждый месяц, что она оставалась с леди Стокфорд, она получала сумму в сто золотых гиней. По ее настоянию три леди сразу дали десять гиней ее отцу. Он пытался отказаться, но Вивьен напомнила, что иначе ей пришлось бы выйти за Януша, и отец в конце концов сдался.

«Единственно верное решение, которое ты можешь принять, следуя зову своей крови, — сказал он ей, — это остаться там, где живут равные тебе».

Вивьен страстно и энергично протестовала против слов отца, клялась, что вернется. Максимум два месяца, говорила она. Две сотни гиней — и она вновь присоединится к табору.

Таков был ее план. Розочки этого, разумеется, не знали.

Они наивно верили, что однажды, ощутив вкус богатства и комфорта, она откажется от жизни в таборе. Они думали, что Вивьен выйдет замуж за джентльмена из их круга и останется среди них навсегда.

Огонь ярости вспыхнул в сердце Вивьен.

Вспомнив слова отца, она смахнула последние капли слез.

Розочки слишком размечтались. Она никогда не найдет счастья с надменным и высокомерным богачом. Она никогда не сможет жить в мире, где люди всегда будут смотреть на нее с подозрением и где злые землевладельцы ставят ловушки для ничего не подозревающих цыган.

Впрочем, судьба вознаградила ее знакомством с Розочками, и все предназначенное ей время Вивьен будет всячески притворяться, что она с ними заодно. Деньги были для них пустяком, так что она не должна жалеть о своей маленькой шутке.

— Моя дорогая, ты слишком быстро бегаешь. Мне за тобой не угнаться.

Вивьен обернулась и увидела, как леди Стокфорд медленно движется по направлению к реке. В сумерках ее белоснежные волосы отсвечивали, и она была похожа на привидение.

Легкая белая мантия окутывала ее хрупкие плечи.

— О, миледи, — воскликнула Вивьен, — вам не следует выходить в такой час. Вы можете простудиться!

— Я боялась, что мы расстроили тебя, — подойдя совсем близко, сказала леди Стокфорд как всегда ласковым голосом. — Бедняжка, ты плакала? Пойдем, поговори со мной. Представь, что я твоя любимая старая тетушка.

Вскоре Вивьен уже сидела на каменной скамейке и смотрела на реку. Леди Стокфорд промокала ее щеки кружевным носовым платком.

— Вот так, дорогая. Нам не стоило так на тебя наседать.

Эта жизнь для тебя такая новая и сложная, не правда ли? Наши обычаи порой кажутся тебе странными.

На смену желанию остаться в одиночестве Вивьен вдруг почувствовала отчаянную необходимость в собеседнике. Она соскучилась по долгим разговорам с матерью.

— Да, очень странно проводить столько времени в стенах, — поддержала разговор Вивьен. Но она помнила и о своем твердом решении. — Но я решила научиться жить, как аристократы. Я сдержу свое обещание до конца.

Хотя бы на эти два месяца.

Леди Стокфорд улыбнулась:

— Я уверена, что так оно и будет. В этом отношении ты очень похожа на свою мать. Она была чрезвычайно гордой и сильной женщиной.

Вивьен смяла ненавистный носовой платок в кулаке. Стало бы это предательством по отношению к Рейне, если бы она захотела узнать больше о своей богачке-матери? Конечно, леди Стокфорд ожидала, что Вивьен начнет задавать вопросы. Сделав глубокий вдох, она начала:

— Расскажи мне о моей… о Харриет.

— Это была здравомыслящая, спокойная женщина. Я отдала ей трех моих внуков на воспитание. Даже с такой непокорной оравой она вела себя с достоинством. — Вдова слегка улыбнулась. — Помню, однажды поздно ночью Майкл, самый старший, укутался в простыню, изображая привидение, и улюлюкал, пытаясь всех напугать. К несчастью для него, ночь выдалась теплая, и мои окна были открыты. Я не выдержала, побежала наверх в детскую, поймала его и отправила назад в постель, изрядно отчитав. Харриет же была само спокойствие.

Вивьен улыбнулась, представив величественную Харриет в этой ситуации.

— Детская. Ведь именно в ней живут дети. Но я не видела подобных комнат в Дауэр-Хаусе.

— Верно. Я переехала сюда после смерти сына и после того, как мои внуки разлетелись кто куда. — Леди Стокфорд махнула рукой за реку на едва виднеющийся замок вдали. — В те времена мы жили все вместе в Эбби-Стокфорд. Это были прекрасные дни, даже несмотря на то что мой сын частенько увлекался выпивкой. А его жена — моя невестка — большую часть времени проводила в молитвах. — В голосе вдовы появился легкий оттенок грусти. — Она слишком спокойно относилась к тому, что мальчики росли без надлежащего присмотра, как будто можно было обойтись одними ее молитвами, чтобы воспитать цивилизованных людей. Но я-то уж постаралась дать им понять, что можно, а что нельзя.

Таким образом, леди Стокфорд воспитывала своих внуков.

Вивьен забыла о своем неоправданном любопытстве насчет мальчишек и решила спросить о более интересном для нее человеке.

— И что же случилось дальше? — продолжила она. — С Харриет.

— Однажды утром она исчезла, оставив лишь записку, в которой говорилось, что она предпочитает свежий морской воздух и что она нашла более подходящее место. Тогда я подумала, что эти озорные мальчишки вконец довели ее, и как следует их наказала.

— Конечно же, вы знали, что она носит ребенка?

Леди Стокфорд печально покачала головой:

— Нет, я не знала. Иначе я побежала бы за ней и вернула обратно домой. Она была мне как дочь, и ее внезапный отъезд сильно меня ранил.

— Как же вы узнали… обо мне?

— « В прошлом году, после ее смерти, среди разных бумаг стряпчий нашел письмо, адресованное мне. В нем Харриет признавалась, что у нее был любовник, она ушла из дома и родила дочь. Тебя, моя дорогая.

Пальцы Вивьен крепче вцепились в шелковую юбку.

— Легко же она от меня отказалась.

Леди Стокфорд потянулась рукой к Вивьен:

— Ты не должна винить Харриет. Пока она лежала в постели в послеродовой лихорадке, ее любовник отдал тебя, свою собственную дочь, цыганам. Харриет отчаянно пыталась найти тебя, но она была слишком слаба и одинока, никто ей не помог.