Огонь в колыбели - Страница 54

В любой системе взглядов всегда найдутся такие представления, которые не захотят подчиняться логике этой системы, значит, — считал Колдо, — нужно, чтобы все представления данной системы выходили за ее логику — становились исключениями, тогда отомрет и сама система… Ну как вам? Вот и ему тоже было так первое время, но потом… Мир по Колдо выглядит удивительно естественно и исключительно- в нем нет противоречий, потому что противеречия оборачиваются сами на себя. Все объясняется всем и одновременно ничем… О да, так получилось, что Великое равновесие детерминистски настроенных материальных и нематериальных основ Колдо проинтегрировал (проигнорировал) без единой формулы, без единой жертвы и без единого выстрела, но Колдо был человеком, а человек, согласно такому взгляду, представлялся ему существом, любящим узоры и инкрустацию жизни, в какой бы системе — или в отсутствии оной — она не находилась, поэтому…

Из дневника (ранний Колдо).

«…куда ни глянь, я везде расту вглубь, вширь и вверх. Мне сочувствуют, не подавая вида. Наивные люди. Они думают, что я выворачиваюсь наизнанку. Как-то не успел завести такой пагубности, тем более, что изнанка в вывернутом состоянии та же поверхность! Увы, все забыли, что есть объем, а я при нем. Родители с ужасом приняли мой выбор, хватаются за головы — как же они меня проглядели? — напрасно, я убежден, что меня доглядели как раз до нужной кондиции. Все решено, я остаюсь в Шэ Шэ. Тут хорошо, и условия вполне специфические. Убранство монастырское, зато технократия полнейшая, и все до абсурда: коммуникации по стенам, по потолкам, трубы, кабеля, провода… С редким перерывом в десять минут все это трещит, искрит и прорывается. В учебных кельях приборы всех эпох и народов и все дефективное. Другая особенность: ничего такого программного нам не преподают, можно целый день протаскаться по коридорам — не тронут. Включай, что хочешь, читай, что на душу… Преподаватели называют себя исключительно соискателями. Раз в две недели нас собирают в конференц-келье и соискатели раздают индивидуальную работу: автобиографию в трех томах, частные опровержения теории Эйнштейна-Ван-Рипля-Чухонцева и т. д. Мне предложили многолетний практикум: переписку с бывшим соискателем Мураданом Жемчужниковым, уроженцем Азии, проживающим там же, чем я и намерен заняться…» Текст первого письма:

«Дорогой Мурадан, разрешите представиться: меня зовут Колдо. Как вы, наверное, догадались, я слушатель Шэ Шэ. Простите, что не могу нарисовать достаточно ясно Ваш образ. По сочетанию Вашего имени и фамилии могу предположить, что он весьма хрестоматийно вписывается в копилку лучших недоумений нашей собирательной неформально-космической эпохи. Свой первый, во многом симптоматичный недовопрос разрешите адресовать нашему общему незнанию (всезнанию): что есть человек теперь? Как Вам проглядывается идея о диверсификации сознания человека за последние три тысячи лет и приобретении им так называемого психоиммунодефицита? Информационная штамповка сладострастных синтетических индивидов дает сбои. Появление такого заведения в нашем Заведении, как Шэ Шэ, доказывает необходимость охладительных, замедлительных и разбавительных процедур для всего Предела. Дорогой Мурадан, не сомневаюсь, что вы прищуривались над этим так же, как я, с таким же освобождением души и комплексованием языка своего. Письмо отправляю вам по бандерольному телепортатору, думаю, это самая безопасная форма отправки и не вызовет ни у кого лишних вопросов. Заранее спасибо за ответ.

Колдо».

Текст ответа (с сокращениями):

«Вообще говоря, молодой человек, окажись бы я в такой силе, я бы давненько оборвал загривки этим самым соискателям… Тысячу раз я запрещал им подвязывать ко мне вашего хлопотного брата. Поразительная привычка лезть в закрома закатив рукава! Судя по всему, вы изделие неуемное, а раз так, то слава богу, — значит, не перевелись! Начну с того, что имманентность затронутой вами перманентности представляется мне пока еще слабым началом к достаточно „заистинному“ взгляду на сущность цивилизации в ее теперешнем безобразии. Как известно, свергнув власть божественного откровения и утвердив власть законов природы, люди все же, как выяснилось, никогда не уходили от самой Власти. Они всегда провозглашали развитие при Власти. С какой самонадеянной чреватостью общество купается в желудках своего наплевательского могущества! Управленческие и познавательные функции, а также распределение их — вот и вся модель. Так и было, дорогой Колдо, пока, согласно естественной потребности „закусить своим хвостом“, мы не обнаружили, что наши законы и законы мира в наших туманных мозгах испытывают стремления к суевериям высшего порядка. Незаметно пришло к нам то самое мрачное и славное, время — средневековье космократии. Я застал финал этой мистерии первыми десятками лет своей жизни… Вспоминаю, как я по глупости чуть было не попал в секту звездных архаиков. Все началось с того, что эти добрые мужи стали напичкивать свои галактоны антиквариатом и подделками под него, любовь к прошлому прогрессировала, и вскоре появились подпольные заводы по производству каменных и деревянных звездолетов (благо, технология позволяла), сработанных под монастыри, тевтонские замки, русские храмы и избы, морские фрегаты, зиккураты, под троянских коней и т. д. Никто бы их не трогал, не стань оные мужи объявлять себя фараонами, князьями, храмовниками и т. д. Истощенные и ущемленные фанатизмом сектанты заселяли девственные планеты, устраивали пышные аутодафе своим транспортным средствам, считая, что смогут положить начало новым типам цивилизации. Они не понимали, что никаким „типам“ не надо прокладывать это самое начало, ибо суета все равно точила их головы, и не было ничего радостного, ни единая улыбка не освещала лиц участников. Тогда-то и появились мы (вы и я)… первые зерна. Это были подлинные держатели акций превеликой изнаночной мудрости, подлинные генетики оплеух и пощечин общественному вкусу…

М. Жемчужников».

Из дневника (средний Колдо):

«…занимались реставрацией сцен вакханалии. Заключили, что фантазии людей на этот счет исторически менялись от „ритуального празднества“ до „ритуального невежества“. Во всех случаях пиковая нагрузка приходилась на экстатический разгул, и только поздние веянья привнесли сюда насилие, драки и всяческий погром. Первая наша версия должна была отражать классический эталонный маршрут, характерный для любой стихийной группы: начать за здравие и кончить за упокой. Вторая версия отвечала обратной последовательности, а именно, как из поминок сделать именины. Мнения разделились. Семьдесят процентов были за то, чтобы начать с поминок, и тридцать — за Именины. Вопреки обыкновению, подчинились большинству. Начали. Сразу стал неясным вопрос с покойником, где достать? Гениальное решение пришло мне в голову: покойник должен быть мнимым, он должен быть, минуточку, — ритуальным чучелом!.. Лишний раз приятно убедиться, что древние не были темненькими и глупыми идолопоклонниками, когда топили, сжигали или резали на куски ритуальное чучело… они просто избегали этим настоящего кровопролития. Представляю, сколько крови сберегло бы человечество, если бы всегда помнило о ритуальном чучеле! Но прав Мурадан: во всем этом мало улыбки. И действительно…»

Текст восемьсот шестнадцатого письма (поздний Колдо):

«Бон-резервуар, Мурадан Сергеевич! Премного осчастливлен новой возможностью навести с Вами коммуникацию. Надеюсь, что ее санитарный, то есть вполне сливной характер будет способствовать взаимному обогащению наших с Вами грунтов. Вы в мое поле, а я в Ваше море! Пустим энергию в круговорот полезных отходов! Представьте, не так давно, штудируя пособие по утилизационному делу, я пришел к выводу, что не нашествия, не катастрофы уничтожили древние культуры прошлого, а обыкновенное отсутствие санитарных норм, особенно в деятельности рассудка. Знаете ли вы, что последнее время в ноосфере открыты новые дыры? Жесткое излучение нашего невежества проживает ее, как раскаленный прут дерево. Слаба наша популяция, Мурадан Сергеевич, не любят ее, выговориться дают, а слушают вполуха, смеются, когда смешно, но не любят. Потому-то и дали нам раскладочку на: десять-пятнадцать лет подготовки. Клянусь-божусь — нигде в Пределах нет таких учебных планов и нигде нет такого, чтобы выпускникам от всех милостей разрешали только год работы. Даже поисковые бригады работают три, а мы… Вы представляете, какое узилище смысла является нашему всеохватному взору, по какой ангстремовской ниточке шагает наше бесстрашие и наш успех, мой успех, Мурадан Сергеевич! Спешу, однако, поделиться открытием нового направления в цикле остросюжетной эвристической науки гносеологии — направление назвал колдобинарным. Тезисов я настриг, правда, как с паршивой овцы, но не сомневаюсь, что вы добавите нечто от себя. Главная посылка: для любой идеи найдется своя колдобина. Так, внешне, казалось бы, ничего необычного, и никакой синтез здесь це светит, но посмотрите, какой взгляд: не классификация идей и беспомощное размежевание на объекты и методы исследования, а классификация колдобин или, попросту, тех самых спотыкательных, ерзающих, отбойных и вязнущих моментов, что на веки вечные взялись сопровождать наши познавательные „ездовые“ способности (этакий вибростенд!)… берите шире — весь многострадальный аппарат логики, эксперимента и опыта вкупе с милой интуицией! Надо бы с помощью колдобинарности разглядеть, что за трясун такой беспардонный сидит. Где сидит? Вовне или, простите, почил на фибрах? О взорвавшиеся черепные коробки! О цепи! О подковы!.. Помните народную аксиому: „Конь о двух ногах — и тот спотыкается!“ Посему, челом бью, Мурадан Сергеевич, получить от Вас в некотором роде „резюме“.