Огонь Прометея - Страница 55

Потом взгляд его оторвался от обломка меча, нелепо зажатого в его левой руке, и переместился далеко вперед, туда, где виднелась полоса такого далекого и такого недостижимого сейчас леса...

Пожалел, что не видит солнца в эту свою последнюю минуту, пожалел о том, что не сдержал слова, данного Зухрин. И легко простившись с таким родным и одновременно таким чужим для него миром, Глеб бросился вперед, оттолкнувшись спиной от скалы, чтобы быстрее покончить со всем этим.

Но крысиды почему-то подались назад, освобождая ему пространство для очередного замаха обломком меча, вот только ударить в этот раз он не успел. Сразу четыре живые веревки обвились вокруг его рук и ног, парализовав любое движение.

Он рванулся изо всех сил и, кажется, даже сумел оторвать от своих рук тонкие живые плети хвостов, но это было уже бесполезно. Удар тяжелой палицы, обрушившийся на его голову, погасил мир вокруг Танаева.

Глава 29

Очнулся Танаев от тряски и мгновенно вспомнил все, что произошло. И это было хорошим признаком. Серьезных повреждений после удара палицей его голова не получила.

Он лежал вниз лицом, поперек туловища понтера, крепко притянутый к его корпусу сыромятными ремнями. «Ты можешь прыгать немного потише, скотина!» — произнес он про себя, стараясь приглушить вспыхнувшую в избитом теле боль и совершенно забыв о том, что эти животные понимают мысленную речь.

— Не могу. Хозяин рассердится. Он меня убьет, если мы опоздаем.

— А куда он спешит?

— Я не знаю. Всегда много спешит — мало кормит.

— Плохой хозяин!

— Плохой! — охотно согласился понтер.

— Ты, однако, спеши помедленней.

Понтер ничего не ответил на это пожелание. Танаев постарался хоть немного растянуть ремни, но это ему не удалось, путы лишь крепче впились в его тело. Его связывали мастера своего дела.

Он приподнял голову и постарался, хотя бы приблизительно, сориентироваться в происходящем. Крысиды неслись без остановки, окружив пленника плотным кольцом. В небольшом отряде уцелевших после кровавой схватки на вершине скалы крысидов не было других пленников. Значит, его предположение оказалось верным. Только он один представлял интерес для этих тварей.

Кроме боли от врезавшихся в тело веревок и от полученных во время схватки ушибов, Глеба мучил холод. Он совершенно не мог двигаться, и это еще больше ухудшало его положение. Выручала только теплая спина понтера, гревшая его живот, но зато его собственная спина заледенела от пронизывающего насквозь холодного ветра. К счастью, ветер вскоре стих. Отряд въехал в густой лес, защитивший их своей плотной массой.

Танаев отметил, что всадники направляют понтеров на протоптанную ранее колею. Отряд несся обратно на предельной скорости по своим собственным следам.

Неожиданно Глеб почувствовал непонятное волнение своего понтера. По его спине пробежала дрожь, и Танаев, без всякого труда проникнув в его мозг, понял, что это дрожь ужаса.

— Что происходит?

— Звери! Мясоеды. Их много. Бегут быстро — нам не уйти.

Ничего более определенного из тупого мозга животного извлечь не удалось, и Танаев решил попробовать пробраться в мозг одного из крысидов. С человеческим мозгом этот фокус ему не удавался, но крысиды все-таки ближе к зверям, чем к людям, несмотря на всю их выучку и слаженные действия. Многие звери успешно действуют в стае, волки, например... Танаев похолодел, неожиданно осознав, что образ преследовавшей их по пятам стаи волков вовсе не игра его воображения.

Он увидел картину несущихся вслед за ними волков глазами одного из замыкавших отряд воинов, дрожавшего от ужаса и уже полностью потерявшего контроль над собой. Именно поэтому его мозг оказался полностью открытым для ментального прощупывания Танаева.

По бокам этого крысида струилась кровь из свежих ран, а волки неслись совсем рядом, и то один, то другой делал рывок, в молниеносном прыжке нанося выбранной стаей жертве новую рану.

Понимая, что очень скоро он сам может оказаться в положении этого воина, Танаев предпринял новую, отчаянную попытку освободиться. Она привела лишь к тому, что кожаные ремни еще глубже врезались в его тело, причиняя невыносимую боль.

Это ощущение, несмотря на всю его неприятность, несло в себе и определенную радость от сознания того, что преобразование его тела, наконец, завершилось и он вновь стал обычным человеком. Это подтверждало и то обстоятельство, что он так и не смог разорвать ремни, несмотря на все свои усилия. Двумя месяцами раньше он сделал бы это играючи.

Геомагнитный фон родной планеты, ее воздух, знакомые северные пейзажи — все это способствовало завершению преобразования. И лишь одно опасение мешало Глебу до конца насладиться этой новостью. Не приведет ли ослабевшее тело к его быстрой гибели? В сложившихся обстоятельствах этот конец выглядел весьма вероятным.

Волки уже справились со своей прежней жертвой и перенесли атаки на новую. Танаева удивило их странное поведение.

Обычно зимой волки голодны и собираются в большие стаи для охоты, именно благодаря чувству нестерпимого голода. Но, расправившись с крысидом, они не обратили никакого внимания на беспомощного понтера и, не нанеся животному ни одной раны, промчались мимо.

Любая нормальная стая на их месте должна была остановиться и в смертельной схватке вырывать друг у друга из пасти куски добычи. Но это была необычная стая. Волки продолжили преследование и, вырвав из седла очередного крысида, не задержались ни на секунду.

Прислушавшись к их ментальному полю, Танаев с удивлением понял, что они обмениваются друг с другом короткими, но вполне осмысленными репликами.

— Берем второго, того, что на желтом копытике! Этот уже готов.

Промчавшись мимо шатавшегося в седле, смертельно израненного воина, они тут же набросились на следующего, постаравшись оттеснить его от остального отряда.

Крысиды, наконец, осознали всю опасность своего положения. Непрерывными, точно рассчитанными атаками волки постепенно вытеснили их с протоптанной колеи, и теперь отряд застрял в глубоком снегу, потеряв возможность маневра и всю скорость прежнего передвижения.

— Занять круговую оборону! — Этот приказ покрытого многочисленными шрамами крысида, с отвратительной оскаленной мордой, мог означать лишь одно. Крысиды уже не надеялись вовремя достичь спасительного портала. Потеряв всякую надежду на возвращение, они решили подороже продать свои жизни.

Но волчья стая, после того как отряд крысидов, сбившись в плотную группу и со всех сторон ощетинившись мечами, остановился, повела себя еще более странно. Волки полностью прекратили атаки и, окружив отряд со всех сторон, стали ждать. Некоторые из них даже уселись в снег, словно демонстрируя полное пренебрежение к противнику.

Но как только отряд пытался прорваться, наперерез ему бросалась большая группа волков, мгновенно возвращавшая крысидов на прежнее место.

У этих волков явно был определенный стратегический план! Часть стаи не участвовала в атаках и словно находилась в резерве, чтобы заявить о себе в самый ответственный момент.

«Ну, что же... — сказал себе Танаев, — по крайней мере, я погибну от зубов разумных существ...» И, словно подтверждая его мысль, над лесом вновь разнесся тот страшный, леденящий душу вой, который он впервые услышал еще во время схватки, на вершине скалы.

Этот вой не был похож на волчий, однако он произвел на стаю довольно странное действие. Все как один волки замерли. Те из них, что сидели на снегу, мгновенно вскочили и застыли, словно по стойке «смирно». Все атаки мгновенно прекратились, и повтори в этот момент крысиды попытку прорваться, она бы им непременно удалась.

Но парализованные этим воем воины были не в состоянии двинуться с места. Танаеву казалось, что его голова вот-вот расколется от жуткого, вибрирующего звука. Казалось, от этого воя рухнут скалы, повалятся деревья и перевернется весь мир. Но все оставалось на своих местах.