Огонь Прометея - Страница 53

Под покровом ночи я покинул город по заброшенным канализационным стокам, оставшимся от старого города и хорошо известным всем местным мальчишкам.

Но прежде, чем это сделать, я набрался смелости и посетил развалины родного дома. Когда я увидел, что сделали зомбиты с моими отцом и матерью, — я поклялся им отомстить. Тогда я еще не знал, что они всего лишь бездушные живые механизмы, выполнявшие чужую волю, а когда узнал, поклялся отомстить тем, кто ими управляет. Так я оказался в монастыре, и в этом нет никакой моей заслуги, как я уже говорил, всем управляет божественная воля, или Провидение, — называй это так, как тебе больше нравится.

Альтер умолк и стал шарить у себя за пазухой, нащупывая мешочки с какими-то сухими листьями, с которыми никогда не расставался. Отправив за щеку изрядную порцию листьев, он долго пережевывал их, явно не испытывая от этой процедуры особенного удовольствия.

— Что это за растение? Табак?

— Нет! Члены моего братства считают его вредным.

— И этого достаточно, чтобы отказывать в себе в удовольствии?

— Если человек не начнет курить, он не испытывает от табака никакого удовольствия. Чтобы привыкнуть к этому ядовитому зелью, требуется потратить немало сил и времени, но и после этого организм будет сопротивляться вводимому в него яду и время от времени напоминать о том, какую гадость втягивает человек в собственные легкие.

Что же касается твоего замечания относительно запретов, установленных нашим орденом, то, честно говоря, если не считать женщин, их почти нет. Каждый из нас сам определяет для себя границы своих внутренних запретов. Табак, к примеру, мешает мне сосредоточиться...

Он оборвал себя на полуслове, и Танаев почувствовал, что Альтер пожалел о сказанном, хотя и не понимал, почему — на первый взгляд фраза была вполне безобидной.

— Сосредоточиться для чего?

— Для молитвы, разумеется! Для обращения к Богу требуется максимальная сосредоточенность, иначе твой призыв не будет услышан.

— Мне почему-то кажется, что ты имел в виду совсем другое, но можешь не говорить, если не хочешь. Скажи, по крайней мере, для чего ты жуешь эти листья, это какая-то целебная трава?

— В известном смысле, это так и есть. Но, вообще-то, в них нет ничего, кроме силы.

— Силы? Что ты имеешь в виду, какой силы?

— Сила всегда одна. Она разлита повсюду вокруг нас, и от того, как много соберет ее человек, зависят все его возможности.

— Возможности волшебства?

— Тебе за каждой моей фразой чудится волшебство. Поверь, я о нем совсем не думаю. А когда требуется произнести заклинание, произношу его.

— И что тогда происходит?

— Бесформенная, разлитая вокруг нас сила начинает приобретать структуру и становится способной выполнить порученную ей задачу.

— И каковы границы той задачи, которую ты можешь перед собой поставить?

— Они зависят только от уровня внутренней силы того, кто творит заклинание.

— Выходит, само заклинание не имеет особого значения?

— Видишь, ты еще не достиг монастыря, а уже начинаешь учиться. Если Богу будет угодно оставить нас в живых после схватки с крысидами, мы немного изменим маршрут к западу.

— Зачем?

— На месте бывшего города Петроводска есть большое поселение. Наш монастырь постоянно поддерживает с ним связь. Там мы сможем передохнуть, пополнить запасы, а Лане окажут помощь. Меня очень беспокоит ее состояние.

Порыв ледяного ветра заставил их прервать беседу. За последние несколько часов ветер усилился, и при таком морозе это становилось опасным, впрочем, и для их преследователей тоже.

Неожиданно Танаеву пришла в голову мысль, что он может попытаться с помощью понтеров выяснить, как далеко находятся от них преследователи. Ведь эти животные наверняка слышат мысли своих сородичей. Сложность состояла лишь в том, чтобы извлечь из этих тугодумов нужную ему информацию.

— Вы слышите своих братьев? — начал он с прямого вопроса, который, впрочем, не услышал никто из присутствующих, разумеется, кроме самих понтеров.

— Мы слышим, — сразу же пришел ответ.

— Вы можете определить, как далеко они от нас?

— Далеко.

— Сколько дней пути или часов?

— Немного. Скоро встреча.

— Как скоро?

— Скоро!

Ничего более определенного Глеб так и не смог добиться. Понтеры, видимо, вообще не понимали мелких единиц времени, вся их неторопливая жизнь измерялась днями.

— Крысиды уже близко! — подытожил свой разговор с животными Танаев. — Нам следует немедленно остановиться и соорудить хоть какое-то укрытие, иначе посреди этого замерзшего болота мы окажемся совершенно беззащитными.

— Еще есть время, часа два, по крайней мере, а там, впереди, темнеет что-то, похожее на гребень скалы. Мы успеем до нее добраться, — откликнулся монах.

— Откуда ты это знаешь?

— Я слышу понтеров так же хорошо, как ты, а кроме этого, я могу увидеть тех, кто нас преследует.

— Каким образом?

— Тебя научат этому искусству в монастыре. Нужно сосредоточиться, забыть о своем теле, вообразить себя птицей и отправиться в мысленный полет.

— В какой-то степени я умею это делать, но проблема в том, что полученная таким способом информация довольно условна и ненадежна, — ответил Глеб.

— Это не так. Все зависит только от твоей внутренней силы. После долгих тренировок человек становится способным видеть реальный мир изнутри своего воображения.

Танаев не стал спорить с монахом. В конце концов выбора у них все равно не было. Если они успеют добраться до скалы, прежде чем на них нападут крысиды, шансов уцелеть станет больше.

Альтер оказался прав. Когда они поравнялись со скалой, преследователей все еще не было видно, хотя теперь и Танаев почувствовал их приближение.

Понтеры занервничали и перестали слушаться команд. Пришлось вылезти из саней, разбудить мирно спавшего в глубине мехового короба Годвина и приступить к созданию оборонительного укрепления.

Впрочем, назвать укреплением то, что у них получилось после часа напряженной работы, было бы слишком смело. Им удалось перенести на вершину скалы все самое необходимое, включая и меховой короб, в котором, по-прежнему совершенно беспомощная, находилась Лана. Затем они перегородили осколками камней расщелину, через которую было удобней всего забираться наверх, и стали ждать. Сани и всех троих понтеров пришлось оставить внизу, и Танаев не питал никаких иллюзий насчет их дальнейшей судьбы. Следовало прежде всего позаботиться о людях.

Кроме расщелины, которую им удалось перегородить, к вершине вели еще несколько достаточно легко преодолимых путей подъема, а для круговой обороны троих было слишком мало... Если крысидам удастся забраться на вершину скалы, с беглецами будет покончено в несколько минут.

Глава 28

Наконец, вдалеке показались преследователи. Они неслись на своих скакунах, развернувшись широкой цепью, со скоростью, которую трудно было предположить у этих неповоротливых животных.

Во всяком случае, Танаеву не удалось заметить подобной прыти у доставшихся им понтеров.

Ветер еще больше усилился, и его порывы на вершине открытой со всех сторон скалы пронизывали их тела, словно ледяные кинжалы.

— Ничего! — успокоил спутников Годвин, — скоро нам всем станет жарко.

Теперь несущихся по замерзшему болоту всадников отделяло от подножья скалы не больше нескольких сотен метров.

Неожиданно все крысиды одновременно, словно налетев на невидимую стену, остановились. Где-то в самом сердце окружавшей их ледяной пустыни возник странный вибрирующий звук. Он становился все тоньше и пронзительней, постепенно переходя в протяжный вой и все больше набирая силу. Казалось, он вобрал в себя всю мировую скорбь, все слезы и боль погибших здесь людей, и теперь обрушивал их на уцелевших.

— Что это? — спросил Танаев одними губами, не слыша собственного голоса. Он чувствовал, как его спина покрывается холодным потом, звук пригибал их к земле, не позволяя устоять на ногах. Казалось, еще несколько секунд подобного воя, и их головы лопнут, не выдержав чудовищного напряжения. Но на самой высокой ноте, перейдя в неслышимый ультразвуковой диапазон так же неожиданно, как появился, звук оборвался.