Огни в руинах - Страница 9

- Господа, господа, - не переставал смеяться пан Ян. -Я прекрасно понимаю, что перед лицом скорой смерти вы будете строить из себя невинных овечек, но здесь все знают, кто и почему оказался в Бастионе: предупрежденные властями высшие чиновники, их семьи, люди, несущие совместную ответственность за планы уничтожения этой страны. Типы, лишенные элементарных принципов, рискнувшие вступить в открытый конфликт с ядерной державой, лишь бы только отвернуть внимание народа от своих выкрутасов. Среди вас нет ни одного, кто попал бы туда случайно. Потому-то выжившие и назвали вас Проклятыми. Многие умерли до настоящего момента, стоя на посту и высматривая Посланников, как и было предсказано. И вот вы пришли, и отпираетесь точно так же, как было предсказано.

- Нем было предсказано?

- Разве так важно, кем? Один умный человек предсказал. Просто умный человек.

- Но ведь вы, пан Ян, знаете, что это неправда, - сказал я.

- Я верю в то, что это правда, - отрезал тот, - потому что это правда. А теперь прощаюсь. Даю вам время до вечера. Либо вы скажете, где находятся входы в Бастион, либо я прикажу вас убить, но медленно. Настолько медленно, что пожалеете, что матери родили вас, и вы еще проклянете их за это.

На сей раз нас повели не в камеру, а на первый этаж ратуши - в большой зал с огромными окнами. Здесь мы обнаружили лавку и две миски с баландой, которую здесь называли едой. Лично я не мог проглотить ни единой ложки; "еда" воняла словно... одной мысли об этом "чем-то" хватало, чтобы тянуло на рвоту. Но Павел свою порцию съел. Это лишь укрепило меня в мысли, что у ребят из разведки поехала крыша. Пока я тупо вглядывался в миску, мой товарищ обошел все помещение. Потом он выглянул в окно, но на площади все так же находилась толпа обитателей Вроцлава. Наконец он уселся рядом со мной и шепнул:

- Помнишь, я говорил тебе, что этот пан Ян - должно быть, какая-то правительственная шишка?

- Говорил, - ответил я ему тоже шепотом.

- А вот теперь послушай еще. Как он назвал то место, откуда мы прибыли?

- Бастион. - Следует признать, ему удалось посеять во мне зерно сомнения. - Он сказал, что мы прибыли из Бастиона.

- Именно. А знаешь ли ты, что даже само это название - совершенно секретный криптоним?

- И что с того?

- А то, что работая в штабе генерала Валдоха, я почитал корреспонденцию, касающуюся всего проекта. Название "Бастион" появилось всего за неделю до начала войны, вместе с планами нападения на Украину. О нем знало не более десятка человек, причем, все с самой верхушки. Офицеры узнали его только лишь во время мобилизации. Если нашему Катигорошку известно про Бастион, выходит, он держался близко к кормушке. Очень близко...

- Тогда, почему он не сидит в каком-нибудь бункере с другими парнокопытными?

- Этого я не знаю, сам же он об этом не скажет. Даже если мы прямо спросим.

- Факт. Вот только на кой ляд ему нужна информация про Бастион, раз у него был к ней доступ еще до войны?

- Здесь уже уверенности нет. Он мог знать о самом проекте, но не про его подробности.

- Тогда, почему он кормит людей бреднями о Проклятых?

- Но это же очевидно! Здесь он свил себе гнездышко, правит всем городом, люди его обожают, отдают за него жизни - разве это не мечта каждого политика? Когда же мы вернемся, что из всего этого останется? Валдох со всем своим генералитетом тут же пожелает узнать, кто он такой. Потом они направятся к Радзимину, все уроды из правительства вернутся на свои посты. Но, раз пан Ян не попал в бункер, значит, вакантного поста для него и не хватает. И все мечты о власти лопнут словно мыльный пузырь.

- Правильно, в этом есть смысл, но даже если бы мы и сообщили, где находятся входы в Бастион, что мог бы он сделать? Идея боев в городе должна быть ему ближе, чем попытка вторжения в крепость врага, где роли переменятся.

- Не до конца. А может он желает убрать только лишь офицеров, чтобы захватить контроль над ар- мией? Ведь у этого сукина сына может иметься долбаное биологическое оружие, которое он распылит в вентиляционной системе Бастиона. Насколько мне известно, у нас имелись какие-то количества боевых газов, причем, на территории Нижней Силезии. Имея доступ в архивы штаба округа, а за эти два года они могли спокойно вытащить любую находящуюся в сейфах бумажку, он мог узнать по этой теме абсолютно все.

- Нет, не так уж это просто, Павел. Да, ты был классным разведчиком, но, похоже, делаешь поспешные выводы.

- А у тебя имеется лучшая теория?

- Нет, - честно признался я, - но и твоя основывается исключительно на предположениях.

- Не только. Похоже, я знаю, с кем мы имеем дело. - Павел уселся и начал массировать подбородок. - Только что до меня дошло. Из этого десятка человек, знающих про Бастион с самого начала, Яном звали лишь одного. Советника премьера по военным вопросам, Собещука. Точно, это он! Тот самый сукин сын, который придумал план нападения на Украину. Я видел этого перца на фотографиях в делах Валдоха, но там он был с короткими волосами и в очечках. На свой пост этот вонючий пидор по рекомендации какого-то родича премьера, и доступа ко всем бумагам у него еще не было. Потому-то он и не знал, где Бастион находится. Военные сохранили эту информацию для себя.

- Но если это он, тогда почему не сидит в Радзимине, а облучается с остальными?

- Хороший вопрос, Ватсон, - заметил Павел и задумался. Я же заметил, что во время нашей беседы слопал чуть ли не всю миску баланды. И мне сделалось нехорошо.

В этом зале нас продержали чуть ли не до сумерек. В течение этого времени мы почти что не разговаривали. Поначалу Павел анализировал нашу ситуацию, время от времени подкидывая новые идеи. Потом он заснул, беспокойно ворочаясь и бормоча что-то под нос. Я же в это время сидел у окна и глядел на город. С такой высоты видеть было мало чего: старые дома, окружающие рынок, не позволяли пробиться взглядом к дальним частям Старого Города, но даже то, что я видел, радовало глаз. Я вспоминал мгновения прошлой жизни: вечеринку в кафе напротив после окончания школы, когда один из наших дружков, Метек, смылся, забрав с собой все деньги, собранные на подарок учителям, и как раз в этом месте мы его и накрыли; моменты, когда с цветами ждал девушку, чтобы потом сесть под памятником Фредро3 - сейчас это была расплавленная глыба металла, в которой с трудом можно было распознать человеческую фигуру; встречи в студенческом клубе, рядом, на Шевской, где когда-то, сто лет назад, собиралась вся наша гоп-компания. Подобных воспоминаний у меня было много, а места, к ним приписанные, исчезли, сметенные вихрем атомного взрыва, оставшись только лишь в моей памяти.

Солнце начало скатываться за сорванные крыши домов, когда дверь открылась, и в зал вошло несколько приближенных людей Бургомистра. Не говоря ни слова, они указали нам на дверь и провели уже известным нам путем в подвал.

На сей раз здесь было гораздо темнее - отсутствия солнечного света даже из небольших окошек, ничто не могло возместить. Даже дополнительные факелы. Входя в длинный зал, я заметил, что здесь собралось много людей, скорее всего - доверенных лиц Бургомистра, которые должны были стать свидетелями его окончательного триумфа над Проклятыми. Я глянул на Павла и увидал на губах приятеля странную усмешку. Точно такую же я видал и тогда, когда, в присутствии Савицкого, вместо того, чтобы попасть под суд, Павел пошел на повышение. Не было никаких сомнений, что у капитана Завадского имелась идея, которая должна была помешать всем планам Собещука. Интересным оставалось то, удастся ли ему эту идею реализовать до того, как нас убьют.

Снова мы остановились перед "троном", на котором восседал пан Ян, называемый Бургомистром. Охранники остались буквально в полушаге от нас, нацелив стволы в наши спины.

- Ну что, подумали, господа доктора? - спросил бургомистр.

- Подумали, - ответил Павел. Я же пока решил помолчать.

- Тогда слушаю. - Собещук, если, конечно же, это был он, сел поудобнее на кресле и отработанным жестом подпер голову рукой.