Офисный планктон или РУсалки тоже плачут (СИ) - Страница 1

— А’Соль, поторапливайся! — сотрясались стены фарфорового замка. — Где же эта неповоротливая нимфа, сельдь ее. Трясогузка!

Ну, вот и до пернатых дошли. Эх, не видать мне повышения как своих ушей. А счастье было так возможно!

Аккуратно взяла массивную корону с ярко-розовой подушечки, украшенной разноцветными ракушками, и направилась к главной фрейлине Φлибустьере, «предвкушая» сильный и стремительный удар по собственной филейной части.

О, Святой Урсул, как же я ненавижу эту корону. Эти аккуратные, закругленные грани, украшенные тысячами алмазов и множеством ярких, горящих, как взгляд акулы, аметистов. Младшие фрейлины при дворе Великого правителя, не обремененные особыми талантами, имеют совсем немного прав и свобод. Но почему именно мне, самой молодой и красивой, досталось внеземная честь драить эту чертову корону. Да, жизнь она такая — не справедливая. Конечно, насчет «молодой и красивой» я несколько погорячилась. Но все познается в сравнении, не правда ли? Вот, например, мальки они немного моложе, но не имеют такого восхитительного хвоста, коим я могу хвастать, ни капельки не стесняясь. «Красота тоже для всех своя», — любила повторять матушка Пиранья, изредка поглядывая на свою совершенно не соответствующую стандартам красоты дочь. Что ж, наверное, пора признать — моя внешность своеобразна и в чем-то притягательна, я обладаю особенной незаурядной внешностью. Огромная чешуйчатая верхняя часть хвоста слишком массивна и отличается не только немаленькими габаритами, по правде сказать, не свойственными для нашего вида, но и слишком коротким, куцым плавником, венчающим это «великолепие». Да, русалкам огромный зад совершенно не свойственен. А также маленький рост, пегие волосы и полное, то есть совершенное, отсутствие чешуек на груди.

— Солярия Ульса, если ты сию же минуту не принесешь свой тощий плавник и не предстанешь пред моими очами, то я клянусь Великим Урсулом, не сносить тебе твоего рыжего хвоста! — а ведь очередной вопль наш крохотный хрустальный дворец может и не выдержать. Алмазы, скрепляющие горное стекло, конечно, отличное архитектурное решение, но против голоса дорогой мадмуазель Флибустьеры они могут и не сдюжить. Опять же, стекло остается хрупким материалом при любом раскладе… Да-да. Орите, пожалуйста, потише, если не жаждите быть погребенной под кучей прозрачного камня с этаким сюрреалистичным хрустальным орнаментом.

— Уже бегу, дорогая мисс Флибустьера, — тоненький голосок слегка дрожал от напряжения. В целом фраза, произнесенная с придыханием и толикой раболепства, порадовала своей правдоподобностью. Нет, не то чтобы я не торопилась, скорее наоборот, прилагала максимум усилий для скорейшего выполнения приказа. Но, увы, крохотный хрупкий плавник никак не желал передвигаться в указанном направлении, замедляясь на поворотах и отказываясь огибать коралловые рифы, встречаемые на пути. — У-у-у, — злобно пискнула, не вписавшись в узкий, длинный, но, самое главное, прозрачный коридор, украшенный лишь ракушками, впаянными в основание хрустальной стены. Ну, вот кто додумался построить дворец в основании гигантского коралла?. Про прозрачные стены и перегородки, изредка встречающиеся даже в интимных местах, я вообще молчу. Радует только одно — залы, расположенные в толще древнего полипа некрасивы, убоги и отличаются низкими кривыми потолками, а, значит, не пригодны для жизнедеятельности королевских персон. Зато они пригодны для нас — личностей, обожающих уединение в некоторые специфические, интимные моменты жизни.

— Солярия!!! — продолжали сотрясаться стены. — А’Соль. Где носит эту рыжую лентяйку?!

— Да мчу я, мчу, подгоняемая попутным ветром! — тихонько промямлила, упорно продвигаясь к цели. — Про рыжий аккуратный хвостик могли бы не упоминать. Знаете ведь — это мое самое слабое место. Да, да. Еще один малюсенький недостаток среди огромного числа! — ещё глуше произнесла, стараясь как можно аккуратнее пересечь зеркальную залу, расположенную на пути к парадной гостиной. Стараясь не смотреть на собственное тело, рванула с удвоенным рвением, ориентируясь преимущественно на голос. Но, вздрогнув в очередной раз от «раскатов грома», нервно озираясь по сторонам, взглянула на собственное отражение.

Русалка с рыжим хвостом и толстым задом — это я. Очень приятно, Солярия Ульса, местная достопримечательность, ошибка природы и носительница гена врожденной невезучести. Хотя все-таки мне повезло однажды, и случился сей досадный факт не иначе как при зачатии. Мой папочка не последняя сельдь королевства, многоуважаемый и достопочтенный министр по связям с общественностью. Нужная и важная должность, между прочим. Одним словом, участь моя решенная и, прямо скажем, счастливая.

Поворот. Еще поворот. Уф, кажется, я на месте. Тяжеленная корона в моих руках радостно звякнула, предвкушая момент соединения с королевской персоной. А я, увы, расслабляться не торопилась, по инерции натягивая широкую улыбку и аккуратно приводя учащенное дыхание в норму.

— А’Соль, сколько можно тебя ждать, — прошипела Флибустьера, находясь, судя по голосу, на пороге подкравшейся истерики.

— Извините, мадмуазель, — пискнула я и опустила глаза, рассматривая замысловатую мозаику паркета. А что ещё я могла?. Ух, ненавижу эту железяку, продолжающую оттягивать бедные слабые рученьки.

— Дорогая моя деточка, — кажется, фрейлина сегодня в ударе, — на тебя возложена тяжелая ноша — блюсти чистоту и неприкосновенность этого, — взмах рукой, призванный показать всю мировую скорбь, — символа власти!

О, Святой Урсул, упаси меня от этого очередного нравоучения. Я прошу тебя. Нет, умоляю!

— Да, мадмуазель, — тихонько прощебетала я. Не так ещё запоешь, когда седовласая русалка, истекающая ядом собственного производства, смотрит на тебя исподлобья и собирается, по всей видимости, прокусить твою ни в чем неповинную шею. Руки, увешанные золотыми браслетами, задрожали, мелодично позвякивая. Но даже этот позорный факт не помог мне успокоиться и взять себя в руки. Да, как это ни прискорбно, я до ужаса боялась злобную старую каргу, именуемую в народе главной фрейлиной, по совместительству являвшейся крестной матерью будущего короля.

— Надеюсь, Урсул будет доволен, — прошипела русалка и резко выдернула из ослабевших рук корону, горько звякнувшую на прощанье. Железяку стало жаль. Радовало лишь одно — от меня, кажется, отстали. Аккуратно, стараясь не привлекать более внимание к своей персоне, со слегка склоненной головой, я принялась рассматривать сельдь, которая все свое внимание уделила символу власти и соответственно моей работе.

Флибустьера отличалась восхитительной внешностью. Идеальная русалка с классическими чертами лица, огромными зелеными глазами, великолепными широкими плавниками и пышными искристыми, как звезды, блестящими волосами. Длинное упругое тело венчал темно-зеленый плавник, меняющий цвет в зависимости от настроения фрейлины, а грация, с которой сельдь передвигалась в морских глубинах, притягивала взгляд не только своей легкостью и утонченностью, но и мягкой женственностью, и в то же время импульсивностью. Ее движения безотчетно притягивали взор, делая ее центром вселенной, этакой черной дырой в центре морских глубин. Рядом с этой великолепной русалкой остальные казались лишь жалким подобием морских червей, ничтожными раковинами, лишенными жемчуга.

— Я довольна твоей работой, Солярия, — растянув губы в хитрой ухмылке, произнесла Флибустьера. — Ты растешь на глазах, моя девочка. Твое мастерство не знает границ…

Кажется, я потеряла нить повествования. Ой-ой, сейчас расплачусь от умиления. Имейте в виду, под великим мастерством подразумевается банальное стирание ила с золотой, практически не имеющей острых граней, короны. Сие украшение, выкованное в недрах гор искусниками гномами и преподнесенное к великому дню коронации наследника в качестве подарка на это важное событие, было ничем иным как красивой, не лишенной лоска и красоты огранкой. И не более того. Настоящей реликвией правящего рода являлась черная жемчужина — символ рода, власти и магической мощи. Именно ее планировалось разместить в центре золотой короны наследника — красавца Урсула Важного, вытянувшего счастливый моллюск в борьбе за власть и престол, на специально отведенном для нее местечке.