Одри, герцогиня Йорк - Страница 11

Сейчас я Одри Йорк. И прекрасно понимаю, что уже не та, кем была до попадания в этот мир. Что-то внутри изменилось. Бесповоротно. Больше решимости и принципиальности, меньше сомнений и страхов, я точно знаю чего хочу. Иногда мне кажется, что я не совсем человек. И всё во мне против подобного вывода.

Я инженер. Я врач. Я бабка-травница из Средневековья. Я бравый офицер из семнадцатого века. Просто домохозяйка. Рабыня. И ещё кто-то, стараюсь вспомнить кто, но начинает страшно болеть голова и дыхание спирает в груди. Моя душа прошла несколько перерождений, и только последнюю свою жизнь я могу рассказать в деталях. Все остальные – размытые тени.

Сейчас я попаданка, делающая стекло, до мыла, пока не добралась, хи-хи. Но стекло – это скорее первый этап. Мне нужен хрусталь, который ляжет в основу сложных механизмов, я планирую создать генераторы энергии, с их помощью нам, например, больше не нужно будет жечь столько дерева.

Тряхнув головой, отгоняя сейчас ненужные мысли, сосредоточилась на обстановке в лаборатории. Скинув в "тамбуре" подобие пальто, накинула халат прямо на повседневное платье, нацепила маску, натянула шапочку на голову и прошла дальше.

Три крысы, два плотно запечатанных глиняных сосуда: один с блохами, второй с вязкой непрозрачной жидкостью. Все они не были подписаны.

Но и без записей я видела, чем заражены животные и насекомые.

Первые чумой, вторые туляремией. А в третьем – жидкость, взятая из везикул больной оспой коровы.

Работники лаборатории, одетые так же, как я, подошли ко мне.

– Готовы поработать? – спросила я. – Для начала покажите мне ваши настойки, которые вы делали для святости. Затем расскажите, как именно вы их готовили. И мы вместе подумаем, что нужно предпринять, чтобы десять из десяти больных выживали.

Я уже давно решила, что метод вариоляции нам совсем не подходит. Потому с помощью магии постараюсь придумать, как создать что-то такое, что будет куда лучше привычной вакцины.

– Как у нас дела? – в предвкушении я потёрла ладони друг о друга.

– Серебро лучше проводит, концентрирует и рассеивает магию, чем другие металлы, – Даррен вскочил со своего места и уважительно поклонился. Юноша оказался талантливым светлым магом-созидателем. Артефактор с большим будущим. Его не интересовали настойки и целебные мази, парень хотел создавать вещи, наделённые необыкновенными свойствами.

Даррен взломал хитрое плетение в ошейнике благодаря умению чувствовать течение эфира.

– Даррен, покажи, пожалуйста, где в этой комнате магоэфир сконцентрирован больше всего? – задала я стандартный вопрос для всех, кого собеседовала, вот и Даррена спросила.

Молодой человек кивнул, затем плотно сомкнул веки, замолчал, сосредоточенно хмуря лоб.

Распахнув глаза, он резко встал и прошёл к дальней стене, ткнул в угол и уверенно произнёс:

– Здесь.

Он оказался единственным, кто нашёл смерчик в моём кабинете. Таких, как я, могущих видеть ману, увы, я пока не встретила: ни Лиам, ни неистинные не обладали подобным умением, наставник их также, как Даррен, только чувствовал. Осталось проверить Ульриха, но я пока даже не знала, как правильно у него спросить, чтобы не выдать себя.

– Леди Одри, для первого эксперимента я выбрал придуманную вами связку "Светоч", которая состоит из трёх символов. Нарисовал её в центре пластинки, затем взял знак Уру, поместил его в угол, после чего этот угол согнул вовнутрь, и, на первый взгляд, бесполезный кусок серебра стал концентрировать ману, – молодой маг положил передо мной свою поделку, – и у меня получилось ровно то, что вы и описали!

Таких серебряных пластин был целый короб – основа для наших опытов. Я не пожалела ни монеты, ни свои украшения и даже распотрошила рабские ошейники, вынув из них серебряную сердцевину.

Кроме серебряных квадратиков, в шкатулке лежали заготовки из железа, меди, и совсем немного из золота. В отдельном ящике хранились брусочки разных пород дерева, какие только смогли достать в Заворожённом лесу. И несколько лоскутов отменно выделанной кожи какого-то хищника и травоядного.

Наконец-то мои наработки с печатями из состояния – теория, перешли на следующий этап – применение на практике. Самой мне этим заниматься было, к сожалению, некогда: я разрывалась между стекольным заводом, лекарской лабораторией и артефакторной мастерской. А ещё никто не отменял тренировки с Лиамом и заботу о городе. Я также не могла бросить на самотёк ремонт в собственном доме: делать ходы для труб в теле замка не стали, зачем столь бездарно тратить время? Они (трубы) будут тянуться вдоль стены и "нырять" в прорубленные дыры между этажами.

В конце дня меня хватало только доползти до своей башенки и рухнуть на кровать, даже обувь скинуть сил не было. Засыпала в одной позе, просыпалась в той же. Сны, прежде такие яркие и живые, испарились. И я была рада сему обстоятельству, потому что такие сновидения выматывали, не давая полноценно отдохнуть.

Алфавит фей учили все: и артефакторы, и стекольщики, и лекари. И Лиам Кенсингтон. Его даже упрашивать не пришлось, вцепился в свиток, как умирающий от жажды в бурдюк с водой.

Первую часть – "Эргры: значения", Кенсингтон, Даррен, старик Жозер, проглотили в самые короткие сроки, я приятно удивилась. Эта же троица прибежала за второй – "Комбинации эргров. Однослойные печати", на которой и застряли, вдумчиво изучая всё мною изложенное.

– Один слой печати может состоять как из одного символа, так и из десяти, но конструкция выйдет чересчур большой, оптимальнее разделить на два слоя, в первом пять знаков, а все остальные уйдут во второй слой. А чтобы два кольца не разъезжались и заклинание работало так, как задумано магом, необходимо соединить их ещё одним символом-стабилизатором. А это уже следующий этап, и он куда сложнее первых двух.

Эргры, увы, давались не всем, а уж комбинации из двух-трёх символов так и вовсе являлись кошмаром для многих неистинных. Язык фей оказался архисложным. Люди путались в закорючках, рисовали их вкривь и вкось, а ведь самый незначительный завиток имел великое значение. Как говорится – «Le bon Dieu est dans le détail» – «добрый Бог в деталях», всякое дело должно быть сделано тщательно, любая мелочь имеет значение.

Потому я решила отобрать наиболее способных в группу под названием "эрографы", этим людям предстояло рисовать на готовых изделиях нужные магические связки, а потом и печати.

– Лорд Лиам, смотрите, – подозвала я наставника и показала серебряную пластину, – если активировать печать, то этот кусочек даст нам свет.

Кенсингтон задумчиво осмотрел поделку Даррена.

– Можно? – вопросительно на меня взглянул, я кивнула, и маг активировал печать, выпустив из себя немного маны.

Лиам положил пластину на стол, и мы принялись наблюдать, чуть ли не затаив дыхание, как один за другим эргры вспыхивают мягким белым светом.

Я переключила зрение и видела, как серебро реагирует на колдовство. Уру, спрятанный под загнутым углом, благодаря свойству металла тянул энергию из внешнего мира, концентрировал и направлял на активированную Кенсингтоном связку.

В помещении царил полумрак, закатные солнечные лучи беспрепятственно проникали в пока не застеклённое окно, окрашивая стены в пурпурно-розовые цвета. Потому мы в полной мере смогли оценить импровизированный светильник.

– И свечи не нужны, – констатировала я. – По моим расчётам, – я кивнула на блокнот со своими же записями, – заряда хватит почти на месяц. Как только разрядится, придётся хозяину артефакта искать мага и просить его восполнить энергию в печати.

– Ни один истинный на такое не согласится, несмотря на то, что это сущий пустяк, – покачал головой Лиам.

– Потому в каждом городе будут располагаться наши лавки, где можно не только купить, но и подзарядить. Даррен, подумай, как сделать так, чтобы можно было включать и выключать будущий светильник.