Одно сердце на двоих - Страница 5

– Служебный, Центра по гуманитарному разминированию МЧС РФ.

Инспектор явно не ожидал подобного ответа.

– Документы, пожалуйста.

– Мои? Или на машину?

– И ваши, и на машину.

– Хорошо, лейтенант, но учти, я тороплюсь на военный аэродром. Через два часа у нашего отряда вылет в Сирию. Вот даже собаку пришлось экстренно брать. Так что ты подсуетись. Задачу отряду ставил сам президент. Его помощник должен проводить нас. Мое опоздание будет на твоей совести, шума много поднимется. Мне-то ерунда, а вот тебе!.. Но я ничего не имею против проверки. – Он достал документы, протянул лейтенанту.

Тот взглянул только в удостоверение личности офицера.

– Понятно. Езжайте, но в следующий раз сморите, где ставите машину.

– А что такое?

– Знак!

– Знак?

Лейтенант показал на столб.

– Да, вижу. Раньше как-то не замечал.

– А надо бы. Я уже вызвал эвакуатор. Подошли бы позже и не нашли бы своего «Рено».

– Тогда вся ваша контора крепко отгребла бы! Машина-то не простая, служебная.

– На ней не написано. Номера обычные.

– А буквы?

– Черт! – Лишь теперь до лейтенанта дошло, что с такими буквами на номерах ездили только офицеры специальных служб, не подлежащие контролю ГИБДД.

– Вот видишь, оказывается, мы оба невнимательны. Султан, в машину! – Галдин открыл дверку, и пес запрыгнул на сиденье.

Старший лейтенант поставил сумку в багажник, сел за руль и подмигнул инспектору ДПС. Тот отдал честь. Галдин нагло, через две сплошные полосы, развернулся, посигналил и повел внедорожник на выезд из Москвы.

Султан выставил морду между спинками передних сидений.

Галдин взглянул на него.

– Интересно, да? Хочешь спросить, куда едем? Недалеко. В деревню. Там будет тебе раздолье.

Пес с интересом смотрел в лобовое стекло, хотел было перебраться на переднее сиденье, но Галдин осадил его:

– Место, Султан!

Пес послушался.

– Вот так и сиди. И вообще, я же предупреждал тебя. Или хочешь намордник?

Султан прикрыл нос лапой.

– А не хочешь, сиди и не дергайся.

Дорога до Переславля заняла четыре часа. Это на сто восемьдесят километров. На мосту через Москву-реку зацепились две фуры и наглухо закрыли его. Хорошо еще, что полиция подскочила быстро. Особых повреждений у машин не было, они кое-как разъехались, но Галдину пришлось простоять в пробке полтора часа.

В 20.10 он въехал в Переславль. Дорогу знал хорошо, двинулся по объездной, миновал мост через Оку, пролетел десять километров, свернул направо и сразу ушел на второстепенную дорогу, по качеству гораздо лучшую, чем главная. Старший лейтенант въехал в лес и остановился.

Надо было покормить Султана. Повар вместе с сухими продуктами выделил Галдину два термоса с готовой едой и с водой, в которой были растворены витамины.

Старший лейтенант вывел Султана из машины, вытащил судки. Пес понюхал их, отошел в сторону, пометил территорию по кругу диаметром метров в двадцать и только после этого приступил к еде. Ел он не спеша, степенно, как и положено заслуженному ветерану.

Галдин закурил и огляделся. Его удивило качество второстепенной дороги. Словно он находился не в России и даже не в Подмосковье. Прежде здесь была грунтовка, местами засыпанная щебнем, асфальтовой крошкой или песком. По весне проехать по этой вот трассе можно было только в сопровождении трактора. Или на танке.

Сейчас же перед ним лежало чуть ли не зеркальное полотно, уложенное по всем правилам. С уклонами от центра, чтобы не оставались лужи, новенькими обочинами с мелким гребнем, пологими кюветами, на которых постоянно подстригалась трава.

«Неужели местная власть наконец-то взялась за ум и начала тратить деньги по назначению? – подумал Галдин. – Но почему тогда другие дороги в колдобинах? Да и в самом Переславле запросто можно было оставить подвеску. А здесь совсем другое. Понятно было бы, если бы впереди находился поселок для богатеньких московских дядек и теток. Но там село Санино. Далее озеро Черное и деревня Чернуха. За ней сплошные болота. Да, загадка».

Разрешилось все быстро.

Галдин возобновил движение, проехал село Санино и увидел, что слева, практически вдоль всего западного берега озера тянется кирпичная стена высотой метра в три со столбами из дорожных декоративных каменных блоков и фигурными светильниками на каждом из них. В ней массивные сдвоенные ворота, способные пропустить одновременно пару грузовых машин. За оградой стройные сосны, ели, наверняка посаженные специально. Галдин помнил, что раньше тут были поля.

Среди деревьев целый дворец с причудливой крышей из черепицы. Видны только окна второго и третьего этажей, забранные решетками, и балкон с резными балясинами. Все красиво, дорого. Постройки по сторонам тоже хороши, но скромнее.

У ворот отдельное здание, напоминающее контрольно-пропускной пункт войсковой части. Спереди и сбоку большая стоянка, окруженная аккуратными полосатыми столбиками. Туда сворачивала хорошая дорога.

До деревни же тянулась прежняя убогая грунтовка, даже без щебня, крошки и битого кирпича. Просто две колеи посреди леса.

«Кто ж это такое поместье здесь отгрохал? – подумал Галдин. – Какой-нибудь чиновник федерального уровня? Вполне может быть. Подальше от глаз столичных фискалов. Или кто-то из местных? В Переславле тоже живут весьма богатые люди.

Охраны я не заметил. Это означает, что она ведется профессионально. Наблюдение за чудом, возникшим среди леса, осуществляется через видеокамеры и прочую хитрую аппаратуру.

Этот дворец мне не понравился. Кто успел его построить за те три года, в течение которых я тут не был? Чтобы такое отгрохать, надо иметь и технику, и людей, целую строительную компанию».

Тут «Рено» затрясся на грунтовке, и Галдин усмехнулся.

«Вот это уже по-нашему, по-русски. Дороги времен Ивана Грозного. Так в большей части страны. В двадцать первом веке. Идет какой-нибудь пенсионер по улице в старых кирзачах и телогрейке, а в руке у него сотовый телефон. У домов теперь не шесты высотой метров в пять с самодельными антеннами, а спутниковые тарелки. Контрасты, мать их!..

С одной стороны, как говорил поэт, преданья старины глубокой, с другой – результаты прогресса. А в итоге хрен знает что».

Галдин завел «Рено» в деревню Чернуха в 20.30. Там было темно, не горел ни один фонарь. Ближний свет фар высвечивал ухабы распотрошенной центральной и единственной улицы. Раньше здесь было дворов сто, никак не меньше. Сейчас их осталось десятка два.

Старший лейтенант запаса Вячеслав Дуневич жил на окраине, у болота. Галдин учился вместе с ним в военном училище, знал его сестру Елену, отца, скончавшегося в 2012 году. Мать умерла при родах Елены, отец же другую женщину в дом не привел.

Машину тряхнуло. У Галдина возникло такое ощущение, будто она провалилась в воздушную яму, только покатистую и с твердым покрытием.

– Поймал все же колдобину, – пробурчал Галдин. – Да и как в нее не угодить, если здесь вся улица – сплошные колдобины. – Он повернулся к псу, поднявшему голову. – Это тебе, Султан, не шоссе, ведущее к поместью какого-то нувориша, а исконно русские дороги. Таких ни в Сирии, ни в Суринаме, ни даже в Афгане не найдешь. А у нас, твою мать, все та же проблема – дураки и дороги.

Пес наклонил голову, слушал Галдина и всем своим видом показывал, что полностью с ним согласен.

А старший лейтенант медленно вел машину по ночной деревне. Он внимательно всматривался в дорогу, чтобы не угодить в колдобину размером с его авто. Такого исключать было никак нельзя. Вокруг темнота непроглядная. Небо заволокли тучи, скрылись звезды.

Только в окне дальнего дома мелькнул свет. Туда Галдин и подъехал. Он остановил машину и с удивлением посмотрел на участок Дуневичей.

Забор, когда-то крепкий, поставленный еще в восьмидесятые годы, скособочился, одна секция завалилась. За ним непроходимые заросли какого-то чертополоха.

Да и дом выглядел весьма печально. Стены еще ничего, штукатурка с них не отвалилась, но они уже чуть покосились. Гараж поржавел. Ворота в сарай нараспашку. Когда-то семья держала там свиней и коз. С другой стороны были насесты для кур, загон для гусей. Скотины у Дуневичей было много даже после смерти отца. А сейчас у гостя возникло такое ощущение, что даже кошки в хозяйстве нет.