Однажды в грозу - Страница 16

С этой мыслью она начала погружаться в сон. Казалось, телефон зазвонил, едва она закрыла глаза. Приподнявшись, она включила свет и, сняв трубку, посмотрела на часы. Половина шестого! Кому еще она понадобилась в такую рань?

— Алло?

— Я забронировал для тебя билет на ближайший рейс до Лондона, — послышался в трубке голос ее отца. — Начинай собирать вещи.

Феликс насторожилась. Ее отец опять что-то задумал, но она не собиралась поддаваться на его очередную манипуляцию. Она не девочка на побегушках и будет встречаться с кем хочет.

— Я не планировала никуда ехать, — спокойно произнесла она. — Я остаюсь до вторника, как и планировала.

— Ну, раз ты так считаешь нужным, не стану тебя неволить, — неожиданно согласился ее отец.

Что-то произошло! Ее отец никогда так просто не уступал.

— Спасибо, что разбудил меня в полшестого для такого важного разговора, — сказала Феликс.

— Ах ты маленькая др!.. — Он едва сдержался. — Если хочешь остаться, будь по-твоему. Уверен, Генри Скотт быстро поправится и…

Вражда с отцом была мгновенно забыта.

— Генри? Что с Генри? — забеспокоилась она. — Он болен?

— Вчера вечером мне звонили из Лондона.

Очевидно, его любовница, подумала Феликс.

— Ему стало плохо, и его отвезли на «скорой» в больницу.

— Что с ним? — спросила она.

— Я не знаю и не могу сказать, в какой он больнице, но, кажется, он просил найти тебя.

Бедный Генри. Феликс подавила приступ паники.

— И ты забронировал для меня билет?

— Да, на самый ранний рейс, на который только было возможно. Я подумал, ты захочешь к нему поехать.

— Спасибо тебе, папа, — тихо сказала Феликс, удивленная столь необычной для ее отца предупредительностью. Ей даже стало немного стыдно. В нем было что-то хорошее, даже если он тщательно это и скрывал.

— Не за что, — ответил он и продиктовал ей информацию о предстоящем рейсе.

Положив трубку, Феликс быстро приняла душ и упаковала вещи. Она знала, что не вернется сюда. Судя по всему, с Генри произошло что-то серьезное, иначе он не стал бы ее звать. Она должна как можно скорее приехать к нему.

Но даже сейчас, обеспокоенная здоровьем Генри, она не могла не думать о Натане.

Ей хотелось позвонить ему или написать записку, но она побоялась, что он сочтет ее навязчивой.

По дороге домой Феликс вдруг поняла, что в то время, как она многое рассказала о себе Натану, ей о нем почти ничего не известно. Чувства к нему делали ее уязвимой, и она была рада, что не сообщила ему о своем отъезде.

Что он мог ей сказать, кроме «Пока!». А она чувствовала бы себя полной идиоткой из-за того, что подняла его в такую рань. Что ж, по крайней мере она избежала неловкой ситуации и не выставила себя полной дурой.

Лондон встретил ее жаркой солнечной погодой. Она не знала, в какой больнице находится Генри, поэтому решила заглянуть в офис и у кого-нибудь спросить, где он и что с ним.

С замирающим от волнения сердцем Феликс вошла в здание компании и направилась прямиком в юридический отдел. Первым человеком, которого она встретила в коридоре, был не кто иной, как Генри Скотт. Он совсем не выглядел больным.

— Феликс! — радостно воскликнул он. — Не ожидал, что ты так быстро вернешься. — Он пристально посмотрел на нее. — Ты очень бледна. С тобой все в порядке?

У нее отлегло от сердца. Похоже, все обошлось.

— Пришлось поторопиться. Мне сообщили, что вы при смерти, — произнесла она, не подумав.

— Там, наверху, я еще не нужен, — усмехнулся он. — Пойдем в мой кабинет. Расскажешь мне о своей поездке.

— Что с вами случилось? — спросила она, когда Генри закрыл дверь и сел в кресло напротив нее.

— Твой отец? — предположил Генри. — Он тебе позвонил?

Лгать не имело смысла. Генри слишком хорошо знал Эдварда Брэдбери и привык к его фокусам.

— Он в Давосе, — сообщила Феликс.

Лицо Генри выражало удивление.

— Я этого не знал.

И неудивительно. Ее отец намеренно ничего не сказал Генри, чтобы тот не предупредил ее о его приезде.

— Рано утром он позвонил мне и сказал, что вас увезли в больницу. Что с вами все-таки произошло? Вы больны? — В данный момент Феликс больше беспокоило здоровье Генри, чем то, что собственный отец предпочел до смерти ее перепугать, лишь бы отослать ее подальше от Натана Мэллори.

— Ничего серьезного, — ответил Генри, и она испытала чувство облегчения. — Представляешь, вчера впервые в жизни я каким-то образом умудрился забыть про инъекцию инсулина.

— Инсул… Вы диабетик? — удивилась Феликс.

— Да.

— Я не знала.

— Ты и не могла знать. Все было под контролем.

— До вчерашнего дня?

— Да, и я ругаю себя за эту оплошность.

— Вы потеряли сознание?

— Да, в магазине во время перерыва на ленч. Очнулся в больнице. Пока я был без сознания, врачи измерили уровень сахара у меня в крови и вкололи мне инсулин. Мое состояние не вызывало опасений, и уже вечером они отпустили меня домой.

— Зачем вы сегодня пришли на работу? Вам нужен отдых.

— Не волнуйся, девочка, — произнес он отеческим тоном. — Я в полном порядке.

— А мне сказали, что я срочно вам понадобилась, — улыбнулась девушка.

— Кого еще я стал бы звать, если бы находился при смерти? — поддразнил ее Генри. — Разве мы с тобой не друзья, Феликс.

Теперь, когда она убедилась, что здоровью Генри ничего не угрожает, можно было переходить к другим вопросам.

— Да, вы мой самый лучший друг, Генри, — сказала она. — Поэтому ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Вы ведь знали имя человека, за которого я вышла замуж, не так ли?

— Да. Я узнал его на следующий день после того, как вы поженились, — признался пожилой мужчина.

— Вы ходили в регистрационное бюро?

— Не сердись, Феликс, — виновато улыбнулся Генри, но она и не сердилась вовсе. Ты была очень расстроена, а я не исполнил бы свой долг перед твоей матерью, если бы не узнал, кто твой муж и с какими последствиями ты можешь столкнуться.

— О Генри, — мягко произнесла она, затем задала ему вопрос, который не решалась задать все эти годы: — Вы ведь любили мою мать, правда?

Генри отвернулся на мгновение, затем снова посмотрел на нее.

— Фелисити была святой. Я искренне надеялся, что однажды смогу на ней жениться.

На глаза Феликс навернулись слезы. Ее мать могла бы беззаботно жить с Генри, но ради дочери оставалась с грубым, деспотичным мужем.

— Мой дорогой Генри, — прошептала Феликс, — вы знали, что отец жестоко с ней обращался?

— Если бы я попытался его приструнить, было бы только хуже, — признался он.

— Но вы продолжали на него работать.

— Я отказался от нескольких более выгодных предложений. Но если бы я перестал работать на Брэдбери, то потерял бы возможность приходить в ваш дом и делать то немногое, что я мог делать для Фелисити. А когда ее не стало…

— Вы остались здесь ради меня, — предположила Феликс.

— Я боялся, что ты повторишь судьбу своей матери, но, к счастью, этого не произошло. — Пожилой мужчина улыбнулся. — Думаю, ты начала обретать себя в тот день, когда стала женой Натана Мэллори.

— А вы поддерживали каждый мой шаг на этом пути.

— Если бы все сложилось, как я хотел, ты стала бы моей падчерицей, — ответил он. — Естественно, я тебя поддерживал.

Феликс знала, что из него получился бы отличный муж и отчим. При мысли о том, как счастлива могла бы быть ее мать, ее охватила печаль. И все же Феликс нашла в себе силы спросить:

— Это вы послали записку Натану Мэллори?

— Какую еще записку?

— Не притворяйтесь, Генри, — пожурила его она. — Я знаю, что это были вы. — Генри ничего не ответил, но она не собиралась сдаваться. — Оскар Ливингстоун — помните такого?

— Черт побери!

Феликс улыбнулась.

— Когда я рассказала вам, как несправедливо обошелся мой отец с Натаном, вы выяснили, за кого я вышла замуж, и обратились к мистеру Ливингстоуну. Договорившись с ним, вы послали Натану записку с номером телефона вашего друга.