Однажды в Древней Греции (СИ) - Страница 9

Фидиппид как ужаленный вскочил на ноги и, ощупывая мокрые полы одежды, обалдело уставился на ревущую золотую ёмкость.

- М-да, - мрачно проговорил Нефтолеп. – Ошибочка! Я только что вспомнил! Это не то устройство что нам нужно. Хотя оно тоже весьма полезное, но совсем для других нужд. Гм… Как это я оплошал… Давно видно во дворце Зевса не был… Позабыл я чуток, где тут что находится. Давай, смертный, топай в противоположный угол…

- В какой угол?

- В тот, что задрапирован серебряным занавесом!

Ну что ещё оставалось натерпевшемуся всех мыслимых и немыслимых страхов горемыке?

Конечно, он безропотно подчинился.

***

За серебряной занавеской стоял полупрозрачный ящик в человеческий рост с деревянными рамами, внутри которого находилась небольшая обитая яркой тканью скамья и длинный торчащий прямо из пола медный рычаг.

- Ну вот! – обрадовано воскликнул Нефтолеп. – То, что нам и нужно. Садись давай, чего стоишь?

Бегун опасливо присел на скамью, нервно ёрзая задом.

- Пора нам, братец, прощаться! – с сожалением произнес волшебный советчик.

Чувствующий себя сильно не в своей тарелке Фидиппид испуганно покосился на медный рычаг, который почему-то пугал его больше чем всё страхи, которых он за это время натерпелся. Совершенно иррациональное чувство, поскольку торчащая из пола железная штука выглядела вполне себе безобидной.

- Так ты, значит, не со мной? – с усилием отведя взгляд в сторону, спросил марафонец.

- А что мне прикажешь в Афинах-то делать? – удивился сын Арахны, выбравшись из складок одежды. – Там с меня заклятье никто не снимет.

- Как же тебе быть?

- Подожду полной и окончательной божественной эвакуации. Перед самым стартом сюда прибудет экспертная группа особых сотрудников. Полагаю, они найдут способ вернуть мне человеческий вид. Зевс как то рассказывал, что эти ребята всегда приходят в самом конце, проверяют Олимп на наличие просочившейся здешней флоры и фауны. Ну чтобы в другой мир дрянь какая местная не проникла… Надеюсь, кто-нибудь из них не устоит и попробует одно из яблок Гесперид…

- А если устоит?

- Буду искать какой-нибудь другой способ найти с ними общий язык. Установлю, например, тесный телепатический контакт при помощи одной местной заковыристой машинки. Прощай, друг, было приятно с тобой пообщаться после стольких лет вынужденного молчания…

И Нефтолеп быстро перебирая лапками, ловко спрыгнул на мраморный пол Олимпа.

- Зажмурь глаза. Представь себе город Афины и твёрдо жми на рычаг…

- Жать на рычаг?!!

- В смысле, резко потяни его на себя…

Фидиппид крепко зажмурился, чётко представляя себе афинский Акрополь, конечную цель своего срочного путешествия. То-то соотечественники удивятся, когда он ни с того ни с сего возникнет прямо из воздуха на ступенях прекрасного строения.

Рука решительно легла на рычаг, мышцы напряглись, и металлическая штуковина со скрипом пошла вниз…

***

По всему телу пробежала странная волна приятного тепла. Затем по спине вдруг запрыгали холодные злые мурашки. Однако тишина вокруг нисколько не изменилась.

Марафонец отпустил влажный от пота медный рычаг и, открыв глаза, тупо уставился на плотную серебряную занавеску.

Выходит он всё ещё был на Олимпе!

Затем до обострённого страхом слуха стал доноситься некий весьма интересный посторонний звук.

- Разделился весь мир на "они" и "мы" бьют набатом сердца и бурлят умы, - глухо пел кто-то невдалеке. - Чей металл тяжелей и верней посты? Разделился весь мир, отвечай с кем ты?

Голос определённо принадлежал взрослому вполне уверенному в себе мужчине, не обременённому житейскими проблемами.

- Нефтоле-е-е-еп… - тихо позвал бегун. – Нефтолеп, это ты?

Вопрос был крайне глупым, потому что голос неизвестного мужика мало чем походил на тоненький писк чудаковатого сына жуткой паучихи Арахны.

Теряя терпение Фидиппид воровато высунулся из-за тяжёлой шторы.

Великолепный царский зал никак не изменился. Всё так же нестерпимо сиял пустой трон, бесшумно струились фонтаны, манили к себе великолепные удобные лежаки.

Эпичное пение, судя по всему, доносилось как раз из-за той самой злополучной золотой шторы, где недавно утолял жажду, измученный своим затянувшимся путешествием, смертный горе-скиталец.

- Не остаться в живых, если вдруг гроза, так не стой, как чужой, опустив глаза, - продолжал весьма мелодично напевать себе под нос невидимый жизнелюб. – Только действиям счёт, а слова пусты, разделился весь мир, отвечай с кем ты?

Потеряв всякое мыслимое терпение марафонец решительно пересёк тронный зал и, подойдя к золотой занавеске, резко отодвинул её в сторону.

- Ябушки-воробушки … - дико заголосил здоровенный розовощёкий мужик средних лет с роскошной ухоженной бородой. – А ну пшёл вон отсюда, засранец!!!

И в следующую секунду мощный кулак больно врезался в любопытный греческий нос Фидиппида.

Понятное дело, марафонец не устоял на ногах от такого сокрушительного нокаута и грохнулся со всего размаха на пол.

За золотой занавеской послышались приглушённые проклятия, затем непонятное шуршание, после которого раздалось уже знакомое бегуну яростное клокотание золотой вазы.

Шторка стремительно распахнулась и над лежащим на полу смертным навис дородный бородач, тщательно завязывающий золотой пояс своего белоснежного расшитого золотой нитью хитона.

Теперь бородачу явно было не до веселья. Под его испепеляющим взглядом Фидиппиду очень захотелось превратиться в крохотную землеройку и сгинуть навеки в какой-нибудь тёмной вонючей дыре.

- Ты кто это такой мать-перемать? – не очень дружелюбно осведомился незнакомец и даже в сердцах притопнул ногой, обутой в расшитый жемчугом сандалий.

- Фидип-п-пи-д… - слегка заикаясь, выдавил из себя марафонец.

- Фидиппид?! – задумчиво повторил бородач. – Что-то не припомню такого олимпийского остолопа… Ты чей хоть отпрыск-то будешь? Аида? Ареса? Гермеса? Хотя… уж больно у тебя лицо глупое. Стало быть ты сын Ареса, я угадал?

- Нет, - бегун нервно сглотнул. – Я сын бедной пастушки Инитрии и старого похотливого гончара бабника по имени Сидург. Моя профессия профессиональный бегун. Я срочный посланец из маленького города под названием Марафон.

- Так-так… - заложив унизанные драгоценностями руки за спину, величественно выглядевший бородач степенно прохаживался взад-вперёд. – Стало быть, ты посланец. Ну и к кому же послание ты нёс, если это не страшный секрет?

- Царю Афин!

- Ну и на кой сатир ты с этим самым посланием ввалился в мой персональный санузел?

- Сан что?

- И как ты вообще попал на Олимп?

- Да я… э… э… э… мнэ-э-э-э…

- Я ведь всё время находился в тронном зале и отлучился только на пару минут. Как же я тебя не заметил?

- Гм… я… того… этого…

- Спрашиваю ещё раз, КАК ТЫ СЮДА ПОПАЛ?!!

Густые брови сурового бородача снова сошлись на переносице, казалось, ещё мгновение и эти большие полные неиссякаемой мудрости глаза станут метать смертоносные молнии.

Медленно отползая как можно подальше, Фидиппид дрожащей рукой указал на задрапированный серебряной тканью угол.

- Во-он от-т-туд-д-да!

- ЧТО?!!

В несколько мощных прыжков холёный бородач подскочил к указанному месту.

С громким «вжи-и-и-их» серебряная занавесь отлетела в сторону.

Загадочный обитатель не менее загадочного санузла резко обернулся:

- Так значит ты сидел на этой самой штуке?

- Ага!

- И наверное дёргал за длинный такой медный рычаг?

- Угу!

- Руки что ли от безделья чесались?!!

На это марафонец не знал что ответить, трусливо пряча глаза.

В тронный зал тем временем зашла высокая необычайно красивая брюнетка и, улыбнувшись статному бородачу, мелодично произнесла: