Однажды. Часть первая (СИ) - Страница 2

А сама кинулась в сторону выхода, чтобы позвать хоть кого-то. Распахнула дверь с ходу натыкаясь на человека. Потеряла равновесие, готовая упасть снова. Но крепкие руки заботливо подхватили тело, не давая рухнуть.

Варя

Хватаю парня за грудки.

- Слава богу! Пожалуйста! Там что-то происходит! - Чувствую, как одну свою руку он убирает, но вторая остается на моей талии. Я уже поняла, что передо мной стоит Горький. Но в этот момент стараюсь не думать о его чёрных глазах, в которых можно утонуть. - Помоги! Скорей! - А он смотрит на меня и молчит, как истукан. Конечно же, господину Горькому нет дела до наших проблем. Ему вообще, кажется, плевать на всё, что не касается его самого. Смотрю по сторонам, все торопятся на пару. Пытаюсь его отодвинуть, чтобы позвать ещё кого-то.

- Кто-нибудь! Пожа... - Не успеваю договорить слово, как на мой рот опускается тяжёлая ладонь, а рука на талии сжимается крепче! «Какого...?»

Толчок бедрами, ещё один, и я понимаю, что меня впихивают обратно в туалет. Мои глаза широко распахиваются, а понимание приходит только тогда, когда дверь уборной за нами закрывается. Одна его рука отпускает мой рот, а вторая тянется к дверному замку.

- Ты что творишь?! - Стараюсь говорить громко и уверенно. Одновременно пытаясь отцепить его руку от себя. Замок закрывается, не позволяя больше никому войти в помещение. Я начинаю вырываться, и мои ноги скользят по мокрому полу. Практически падаю вместе с ним, но Антон держит равновесие. Перехватывает сильнее и разворачивает к себе спиной.

- Заткнись, твою мать! - Встряхивает, как неживую, и снова закрывает мне рот своей ладонью.

Я притихаю на пару секунд, но когда понимаю, что меня толкают в соседнюю от злополучной кабинку, то начинается настоящая паника.

Я изворачиваюсь и шиплю, как змея. Писк, возня, мычание, рычание... как жаль, что у стен нет ушей. Страх накатывает волной и я начинаю задыхаться. Дверь кабинки закрывается с внутренней стороны, и меня впечатывают лицом в стенку. Горький наваливается сверху, прижимая своим весом, и, заламывая мне руки.

- Если, блять, ты ещё раз дернешься, я не рассчитаю свою силу. И сломаю тебе одну твою маленькую ручку. - Почти шепотом. Он больной?! Не верю, что это происходит со мной! Это же Антон Горький! Это же безупречный студент! Это точно он? Идеальное поведение, идеальное воспитание, идеальный внешний вид, идеальная успеваемость. Как так?!

Он придавливает чуть сильнее, и я издаю очередной писк. Но брыкаться прекращаю.

- Умница. - Чувствую его нос возле моего уха. Тяжелое дыхание. По моему телу бегут мурашки. От макушки до самых пят. Оцепенение и ужас. Меня воспитывали в любви и заботе, я не знаю, что такое «применение силы». Даже голос повышали крайне редко. Я - ТЕПЛИЧНЫЙ РЕБЕНОК!!! А тут такое...

Он положил ладонь на стенку возле моего лица. Боже, так страшно. В страхе я даже забыла о несчастной девушке в соседней кабинке. Мне больно. Он и правда делает мне больно. Зажмурилась и постаралась унять бешеное дыхание.

- Тох, ты? - Из соседней кабинки сразу отозвался мужской голос.

- Я. - Коротко и ясно. - Давай, бери свою несчастную и выходите.

«Выходите»? То есть как «выходите»?! А я? Варя, какая же ты дура.

Слышу шорох и возню у «соседей». Слышу, как открывается дверь, слышу очередной всхлип. Она до сих пор плачет. Что происходит? Мои глаза закрыты, всё воспринимаю на слух. Открыли кран, шум воды и снова возня.

- Быстрее выходите уже! - Горький почти рычит. А я чувствую, как в уголках глаз собрались непрошенные слёзы. Такие же непрошенные, как и все события этого утра.

Звук отмыкающегося замка. Дверь открылась и через несколько секунд снова закрылась. Такая тишина. Мертвенная. Я поняла, что со всей этой потасовкой, даже не услышала звонка.

- Отпусти. - Пытаюсь пошевелить плечами. Даётся с трудом. То ли от страха, то ли от слабости. Голос дрожит и я почти плачу.

Но вместо долгожданной свободы чувствую, как его рука, что облокачивалась на стену, мягко опускается мне на горло.

«Господи!»

Он слегка сжимает пальцы. А я машинально поднимаюсь на носочки.

- Мы же забудем всё, что здесь сейчас происходило? Так ведь? - Вкрадчиво.

Вот тебе. Получи, Варечка, и распишись. Хотела, чтобы он хоть раз взглянул на тебя? Рада теперь? Довольна? Идеальный? Дура!

Я молчу, боясь расплакаться. А он сильнее сжал пальцы. Дернулась.

- Я не слышу. - Прямо в ухо. Горячим воздухом. И я судорожно киваю. - Вот видишь, - Отпускает горло, и мягко ведёт пальцами вдоль ключицы. - можешь ведь быть сговорчивой.

Спустя пару мгновений, парень отталкивается от меня. Так небрежно. Неприятно. Будто я запачканная.

И выходит. Просто выходит, поправляя свою идеально выглаженную рубашку.

Я сползаю по стенке, и сажусь на крышку унитаза, вытирая глаза дрожащими пальцами. Дура, слабачка. Разревелась.

Дверь в кабинке распахнута, и я сквозь слёзы вижу, как он подходит к зеркалу. Открыл кран, засунул руки буквально на пару секунд. Выключил воду, стряхнул капли, и провёл влажными пальцами по волосам.

Ухмылка. Он поднимает глаза. И через зеркало смотрит на меня. В моей голове вспыхивает ассоциация с Портретом Дориана Грея. Он ужасен.

- Кстати, - как ни в чём не бывало. - хорошо пахнешь... - И ухмылка превращается в широкую улыбку. Он ненормальный. Разворачивается, и идёт к выходу. В дверях задержался. Оглянулся. - Что это? Корица?

Это разочарование века...

Подождав пару секунд, и так и не услышав моего ответа, он вышел.

Я слишком скучно жила?

Попав в общежитие, Варя сразу почувствовала себя легче. Будто огромный груз свалился с её плеч. Кинув сумку на пол возле двери в комнату, она прошлёпала до своей кровати. Легла, поджав ноги. Одним взглядом обвела свою небольшую жилплощадь. Они живут вдвоём с Ариной. Но их блок рассчитан на четверых. Они с соседкой живут в разных комнатах. Комфорт. Личное пространство. Условия вполне себе! В блоке две комнаты, и смежная кухня. Санузел тоже общий на четверых. А по факту - на двоих. Всё, как у "белых людей". Очень даже прилично. Общежитие относительно новое, и местные не жалуются. Хотя, некоторые персоны, в основном, из обеспеченных, не проживающие здесь, не оценили по достоинству общажные условия. А есть и те, кто грубо называет их временный дом тараканником, грязной общагой, или клоповником... Хотя, здесь достаточно чисто. Во всяком случае, гораздо чище, чем дом любого из богатеньких отпрысков после очередной вечеринки.

Уже ближе к обеду Варя поняла что все-таки заболела. С каждым часом глотать становилось всё больнее. А нос неприятно щекотало. Приехали. Сейчас, добравшись до дома и, лежа на кровати, она пыталась разобрать весь сегодняшний день на кусочки. Будто пазл. И никогда не собирать его обратно. Она так и не попала на первую пару. А на оставшихся двух никак не могла собраться с мыслями. Голова стала тяжелой. Может, из-за погоды, или из-за того, что промокшие волосы и ноги дали о себе знать. А, может, из-за того, что утренний инцидент то и дело всплывал в памяти...

Что это было? Что произошло в той кабинке, раз Горький пошёл на такие меры? Кто там был, и что они там делали?

Это будет ей уроком. Не суй свой маленький нос не своё дело! Вот и всё. Антон сказал всё забыть. Вот она и забудет. И его тоже забудет. Не будет больше смотреть украдкой. Теперь она знает, что он совсем не тот, кем хочет казаться.

А она нафантазировала себе принца. Красив, богат, умен, воспитан, вежлив.... Фантик. А под ним уродство. Даже знакома с ним не была. Но часто наблюдала за ним, и никогда бы не подумала, что этот человек настолько двуличен. Кто такой Антон Горький? Студент выпускник. Потенциальный градостроитель. Безупречная семья, безоблачное будущее, распланированное заботливыми родителями. Брат ровесник - сводный. Но тем не менее, они очень близки. Учатся тоже вместе, но на разных специальностях. Элитная квартира, автомобиль, и, кажется, у них с братом, на двоих один бизнес. Но какой именно: сказать затруднительно. Это то немногое, что Варвара уловила из Аришиных рассказов.