Однажды, 31 декабря, или Кажется, мы уже встречались? (СИ) - Страница 5

— Вы — философ? — Она оказалась в плену между мужчиной и окном. — Или поэт?

Он покачал головой и улыбнулся.

— Все гораздо прозаичнее.

— Да?

Кажется, она охрипла. Холодное шампанское?

Загадочный мужчина. Притягательная аура. Сердце колотилось, как сумасшедшее, и Ника передвинула руку выше. Случайно коснулась костяшками пальцев пуговицы на рубашке. Та расстегнулась. Ника, словно завороженная, смотрела сначала на пуговицу, потом — на приоткрывшуюся кожу, а потом — на крепкие пальцы, обхватившие ее ладонь.

— Вам хочется разговаривать?

Нет, разговаривать не хотелось. Но признаться в этом! Ощущения обострились, то ли от уединения, то ли от темноты, делавшей все происходившее нереальным. Не важно, почему. Кончики пальцев покалывало, а внутри что-то трепетало, отвлекая от разумных доводов.

— Думаю, да.

— Не думайте. Просто чувствуйте. Слышите?

Ника прислушалась. Кажется, ничего не изменилось. Разве что музыка. Но она могла и ошибаться. Низкий голос завораживал, а запах большого тела дурманил.

Что с ней? Она наедине с незнакомым мужчиной, настолько близко, что может коснуться его. Где угодно.

Ника попробовала сопротивляться наваждению, мысленно отдалиться, напоминая себе, что завтра ей на работу, даже сжала руку в кулак. Ни на что другое не осталось ни сил, ни желания.

— Что я должна услышать?

— Биение моего сердца.

— Что?

Ника невольно прижала руку к его груди.

— Оно бьется в унисон с твоим. Прислушайся.

Девушка хотела убрать ладонь, но Ким накрыл ее руку своей.

Ладно. Ничего страшного. Что это она, в самом деле, ведет себя, как испуганная школьница. Это не первый и не последний мужчина в ее жизни. Но, с другой стороны, она — не легкомысленная женщина, и не может разговаривать на подобные темы неизвестно с кем.

— Разве мы перешли на «ты»?

— Тебе нужен повод?

— Мы не знакомы. Нельзя же с бухты-барахты…

Горячие губы остановили поток аргументов, который и так почти иссяк. Сильные руки обвили ее талию, лишая шанса сбежать. Бог свидетель, она не хотела убегать. Мало того — ответила на поцелуй.

Разведка боем, вопрос, ожидание и, безусловно, желание — все это и много чего еще присутствовало в неожиданном, чарующем соприкосновении. Ей понравилось. Ему — тоже. Ника поняла это по его глазам, когда Ким отстранился. Несколько мгновений он изучал ее, словно что-то решая для себя, а затем снова улыбнулся. Он обладал потрясающей улыбкой.

Нике вновь захотелось его поцеловать. Но не проявлять же инициативу! Это не в ее правилах. Однако рука по-прежнему покоилась на мужской груди. Ким больше не удерживал ее, а Ника не торопилась убирать ладонь. Тем более что в этот миг мужские руки уже нежно поглаживали ее спину, оберегая от холода стекла.

— Вот и познакомились.

— Это дает какие-то преимущества? Зачем ты это сделал?

Ким приподнял брови.

— Привыкла мыслить рационально?

— Что в этом плохого? — взвилась Ника, но потом решила, что он прав. Она по любому поводу строит планы. Разве на правду обижаются?

— Ничего. Я сам так поступаю. Почти всегда.

Она еще раз всмотрелась в умные глаза и решила, что он не лжет.

— Что же случилось сегодня?

Ким поднял руки чуть выше, и ее груди вжались в мощный торс. Она чувствовала, как часто поднимается и опускается грудная клетка Кима, как колотится его сердце, как горячо его дыхание. Наверное, с ней происходило то же самое, поскольку мужские глаза полыхнули ярким пламенем, а лицо приблизилось к ее пылающему лицу.

— Со мной случилась ты.

Губы снова слились в своеобразном жарком объятии, и Ника так и не поняла, кто кого поцеловал первым. Жажда обладания оказалась сильнее рассудка.

Они целовались, как сумасшедшие, словно больше никогда в жизни им не представится такая возможность, будто не осталось ничего, более важного, чем этот танец губ, больше напоминающий обладание.

Ким переместил одну из ладоней на ее затылок, чтобы было удобнее, а она обхватила его за шею, удерживая рядом, смакуя каждый миг, запоминая его, не разрешая себе надеяться на еще одно повторение. Это стало бы безумием. Оно уже им было.

Жадные губы переместились на ее шею, и Ника склонила голову на бок; слегка прикусили кожу на ключице, и она вздохнула в ответ, поощряя; коснулись ямочки у основания шеи, и она откинула голову назад, опираясь о стекло.

Мужские руки путешествовали совсем в другом месте. Спустя какое-то время Ника почувствовала, как горячие губы обхватили вершинку груди. Это Ким сдвинул вниз корсаж ее вечернего платья.

Девушка дернулась от неожиданности — или от желания, еще более сильного и опасного. Следовало открыть глаза, оттолкнуть соблазнителя, но тепло его губ так ласково обволакивало нежную кожу, что Ника сумела лишь произнести:

— Нельзя.

— Необходимо.

Именно так она и чувствовала. Казалось, что без происходящего невозможно обойтись. Совершенно естественное состояние, немного эйфоричное, но очень, очень приятное.

После неимоверно сладких поцелуев ей следовало догадаться, что все остальное окажется настолько же совершенным. Еще никто так бережно и одновременно страстно не ласкал ее тело. Оно ныло и звенело от радостного предвкушения, а опытные руки неторопливо, почти лениво продолжали готовить его к чему-то, еще более удивительному.

Ника услышала стоны, громкие, надрывные, но не сразу поняла, что издает их не она — и не Ким. В соседней комнате кто-то занимался тем же, чем и они. Или уже дошел до критической точки. Осознание этого и вернуло девушку к реальности. Она затрепыхалась в сильных руках, пытаясь вырваться.

— Нет, так нельзя! Я не могу просто взять, и сделать… это.

Ким прижал ее к себе. Обнял крепко, удерживая рядом. Подождал, пока девушка перестала вырываться и затихла. Поправил платье. Прижался щекой ко лбу.

Несколько минут прошли в тишине, нарушаемой всхлипами и вскриками, раздававшимися из соседнего номера. Лишь когда все затихло, и стукнула дверь, Ким позволил себе нежно пригладить растрепавшиеся волосы, а затем тихо заговорил:

— Наверное, ты права, и мы слишком торопимся. Я виноват. Набросился на тебя.

Ника немного успокоилась, и одновременно испытала легкое разочарование. Может, и не легкое, но… Она сама не знала, чего сейчас хочет больше — вернуться на некоторое время назад, когда они произнесли первые слова, или продолжить начатое.

Вздохнув, девушка решила, что поступила разумно, остановив происходящее безумие.

— Я тоже виновата.

Ким приподнял ее голову, чтобы видеть глаза, провел большим пальцем по губам, тотчас вызвав отклик в непослушном теле, и добавил — очень серьезно:

— Ты должна знать, что я не жалею ни об одной секунде нашего… общения. — Почему она так обрадовалась? Глупое женское тщеславие. Или это что-то другое? — Мы продолжим в следующий раз.

Не поверив своим ушам, Ника переспросила:

— Что?

— Нам нужно встретиться. В другой обстановке.

Почему она подумала, что для него это всего лишь приключение, новогодняя блажь? И для нее, конечно, тоже. Хотя утверждать Ника не решилась бы. Но она — всего лишь слабая женщина, а он… Господи, кто же он? Незнакомец, которому она позволила слишком многое!

— Нужно?

— Да, мне и тебе. Нам.

Он слишком самонадеян. Ей не нравились такие мужчины. До сегодняшнего вечера. То есть, ночи. Интересно, который час? Она планировала вернуться в зал до полуночи. Что, если ее уже ищут? А если найдут?!