Одна зима на двоих 2 (СИ) - Страница 9

Но тем не менее, именно сожаление стискивало ее сердце холодными когтями, когда ранним утром, она разбила снежный заслон, преграждающий выход из пещеры и выбралась наружу. И никуда было не деться от того сосущего чувства пустоты, что все больше расползалось где-то глубоко под сердцем.

Ей не хватало его…

Давясь от горечи и не смея больше отрицать, она понимала, что Хасс привязал ее к себе, приручил. Он был везде. Внутри, снаружи. В мыслях, в испуганном биении сердца, в каждом толчке крови.

— Ну уж нет, — решительно тряхнула головой, плотнее кутаясь в плащ, — Нет! Идем Лисса! Нам пора. Времени почти не осталось.

Она забралась на спину вирте, и та проворно начала карабкаться по гладкому уступу.

Последний изнурительный подъем и они выбрались на перевал, с которого открывался вид на долину Изгнанников.

— Мы сделали это, — просипела она, чувствуя, как горло свело горьким спазмом, — сделали.

Радоваться было еще рано. Старый брегет безжалостно отсчитывал последние часы зимы, еще немного и пойдет разделение, а им еще предстояло спуститься вниз.

— Давай Лисса, — Ким пригнулась к длинной шее, — нам надо успеть!

Вирта рванула с места. Ей передавалось волнение юной хозяйки, поэтому она неслась во весь опор, перескакивая с уступа на уступ, скользя по крутым склонам, перемахивая через непроходимые завалы. Под ее когтями крошились камни, обваливались валуны, с грохотом срываясь вниз. Она яростно хлестала тонким хвостом и рычала, если из-под лап уходила опора. Изворачивалась и летела дальше.

Их бешенная гонка казалась нескончаемой. Ким казалось, что у нее не осталось ни одного живого места. Бедра, которыми она сжимала бока зверя, дрожали от напряжения, руки, мертвой хваткой вцепившейся в поводья, просто сводило, глаза драло от пыли и порывов ветра, бивших в лицо. Под конец она почти ничего не видела от пелены слез, застилавших взор. Только почувствовала, как Лисса сбавляет ход и останавливается, с хрипом стягивая воздух.

Спуск завершился.

Беглянка утерла лицо краем плаща и, с трудом проморгавшись, посмотрела по сторонам. Перед ними спала знакомая долина, все еще укрытая высоким снегом. Но что-то уже менялось. Ким чувствовала, как вокруг гудел воздух, как глубоко под снегом с тон ему вздыхала оживающая земля. Разъединение миров началось.

Последние минуты убегали, как вода сквозь пальцев, а им еще предстояло добраться до граничных камней.

— Давай, Лисса, — Ким подбодрила тяжело дышащую вирту, потрепав по шипастой шее, — Последний рывок.

Словно прощаясь с прежней жизнь, она обернулась на крутой спуск, на котором они чудом не переломали шеи.

…И замерла, не в силах пошевелиться.

На том же самом уступе, что и в их первую встречу, широко расправив крылья, стоял знакомый песочный зверь и угрюмо смотрел на нее.

Глава 5

Сорвавшись с отвесной вершины, зверь тяжело взмахнул крыльями и устремился за ней. Даже издалека было видно, что его полет недостаточно стремителен и недостаточно ровен.

Второй переход за одну зиму оказался слишком сложным испытанием даже для такого сильного кхассера, как Хасс. Он не успел восстановиться, после прошлой экспедиции, не восполнил те запасы энергии, которые ушли на то, что провести своих людей через коварные перевалы. Вдобавок амулет, которым по наитию пользовалась Ким — высасывал остатки сил. Он мог бы оборвать связь, перекрыть все каналы, но это означало оставить ее без защиты, наедине с Сеп-хатти, который к концу зимы лютовал все сильнее.

Разъединение миров уже набирало силу. Оно не было похоже на мягкую поступь весны с ее звонкими капелями, полноводными ручьями и пожухлым серым снегом. Оно шло резко, с порывами ураганного ветра и надсадным гулом пробуждающейся земли.

Привычный облик долины стремительно менялся.

Снежная толща пошла трещинами. Многометровый белый полог, укутывающий долину долгих сто дней, начал таять, местами проседая и проваливаясь целыми пластами. То тут, то там на поверхность выныривали деревья, недовольно тряся опущенными голыми ветвями.

Ким натянула поводья, не в силах отвести взгляд от крылатой фигуры, спускающейся следом за ней, а потом со всей мочи пришпорила Лиссу. Та испуганно присела, задержалась на мгновение, а потом рванула прочь от темных скал. Ее форма, идеальная для переходов по ущельям, никак не помогала на угасающем снегу. Острые когти вспарывали хрупкий наст, и она проваливалась то по колено, то по брюхо.

— Давай же! — Ким скатилась на землю, чтобы облегчить вирте путь, — бежим!

В голове гремели слова старой йены о том, о что сторожевые камни с почерневшими от времени рунами — это та граница, которая разделяет миры в момент разрыва. И что крайне важно оказаться с нужной стороны от камней, иначе останешься там, где тебе не место. Разрыв ширился, стремительно приближаясь к граничным камням, жадно отъедая последние мгновения сопряжения Милрадии и Андракиса. Еще немного и они разойдутся до следующей зимы.

На ходу скинув тяжелый плащ, Ким продолжала бежать. Из последних сил, задыхаясь, ловя воздух пересохшими кубами. Она чувствовала яростный взгляд кхассера, прожигающий между лопаток, слышала, как его тяжелые крылья со свистом рассекали воздух. С каждым мгновением Хасс был все ближе, а шанс вернуться домой — все призрачнее.

Тем временем долина менялась, а вместе с ней спадал и защитный полог, укрывающий монастырь от чужих взглядов.

Хасс не поверил бы, если бы не видел своими глазами, как тяжелый остроконечный обломок скалы, выпирающий из земли прямо посреди холма, подернулся сизой дымкой и сквозь него начали проступать очертания здания. Сначала едва уловимые, похожие на галлюцинацию, потом все более явные. Там, где были темные проемы — он уже различал окна и двери, вместо острого обломка на самой вершине — покосившийся шпиль со звездой, заключенной в объятия полумесяца.

Снег продолжал утекать, обнажая покатые крыши строений поменьше — какие-то сараи, подсобные помещения, бани, склады… Дом с разбитым окном под низкой крышей.

Оттуда веяло жизнью, чужим дыханием.

Хасс чувствовал других людей. Много. Все это время они были здесь, прямо у него под ногами. На том самом месте, где он когда-то поймал Ким.

Еще он чувствовал белый яд. Густой, приторный, прикрывавшийся коварной сладостью запах гниения. Он стелился по земле, разливался по воздуху, заполнял собой все вокруг.

Ярость.

Именно это Хасс ощущал прямо сейчас. Дикую, безудержную, застилающую глаза красной пеленой.

Теперь он понял, как жителям долины удавалось столько времени скрываться от его людей. Он все понял.

Надо было поворачивать назад, возвращаться в Андракис, чтобы все рассказать императору, предупредить остальных. Но он не мог упустить Ким. Просто не мог. Не теперь, когда все встало на свои места.

Еще надеясь остановить ее, удержать со своей стороне разлома, он тяжело взмахнул крыльями, поднимая воздушный вихрь, наполненный снежными ошметками. Ударил ей в спину, сбивая на землю

Ким покатилась по снегу, но не остановилась и поползла на четвереньках. Отплевываясь от снега, не обращая внимания на содранные ладони.

— Лисса! — закричала она, и преданная вирта, сомкнув челюсти на плотном рукаве, рывком выдернула ее из снега и рванула дальше, буквально волоча девушку за собой.

До линии совсем немного. Считанные метры.

До Хасса чуть больше.

Он не успевал. Разъединение выкачивало из него силы с такой скоростью, что каждый взмах крыльев становился настоящим испытанием.

Не успевал.

Дальше все происходило одновременно.

Взмах крыльев в отчаянно попытке успеть, всхлип, оглушительный воздушный залп, от которого содрогнулась вся долина, и с вершины граничных скал покатились лавины.

Миры разъединились с громким стоном, освобождаясь друг от друга, скидывая чужие прикосновения и возводя нерушимые границы до следующей зимы.