Одна зима на двоих 2 (СИ) - Страница 40

— Ты цел? — Ким судорожно вцепилась в его руку, — Цел?!

Ее голос дрожал, по щекам катились слезы, а глаза…Глаза открывали все, что творилось у нее на душе.

Зверь тихо заворчал, ласково толкнул ее носом в бок и хотел обернуться, но остановился, вовремя вспомнив, что после пробуждения не потрудился натянуть на себя даже штаны. Отстранился и в два прыжка скрылся в пещере, а обратно вышел уже полностью одетым.

Сначала он унес Манилу обратно в укрытие из старых одеял, потом молча сгреб Ким в охапку и прижал к себе, но взглядом неотрывно следил за Сеп-Хатти. Тот не уходил, не набрасывался, как это делал всегда, а вился на одном месте, наполняя ущелье грозовыми разрядами.

— Что с ним? — тихо прошептала Ким.

Хасс долго смотрел, пытаясь понять, что гудит внутри него самого и почему этот гул резонирует с Сеп-Хатти, и наконец произнес:

— Мы все делали неправильно.

— Я не понимаю.

Он тоже пока не до конца понимал. Осознание истины кружилось в голове, не позволяя себя ухватить. Дразнило, манило, подходя обманчиво близко и тут же насмешливо ускользало.

Кхассер отстранил от себя девушку:

— Стой тут.

— Не надо! — Ким попыталась его удержать, но куда там! Проще сдвинуть серую скалу, чем его.

Не торопясь, он подходил все ближе и ближе, пока переливающаяся цветными всполохами воронка Сеп-Хатти не оказалась совсем рядом. Ветер бил в лицо, миллионы колючих льдинок слепили глаза и царапали кожу, но Хасс стоял, позволяя себя рассматривать.

Да, Сеп-Хатти смотрел на него. Древний взгляд, скользил по мужской фигуре, изучал, искал страх и слабость, но их не было.

Потому что кхассер, наконец, понял.

Он протянул руку и аккуратно прикоснулся, чувствуя не только холод, но и что-то еще. Пульсирующий отклик, так похожий на биение его собственного сердца, и тьма в его глазах кружила, повторяя яростный танец стихии.

— Хасс, — прошептала Ким, — почему он не трогает тебя?

Кхассер ответил не сразу. Он отнял руку, посмотрел на побелевшую ладонь, каждую линию на которой повторял льдистый узор, и тихо произнес:

— Потому что… это мой Сеп-Хатти.

Вся разрушительная мощь бурана, его ярость и злость, безраздельно принадлежали кхассеру. Он чувствовал их покорность и готовность сорваться по первому же приказу.

— Почему…

— Потому что ты со мной.

Ким покачала головой, не в состоянии понять и принять этот ответ. Она простая девочка из монастыря, разве может ее присутствие совладать с непокорной стихией?

— Он не прощает слабости, а мы никогда не приходили в долину полностью восстановленными.

Все оказалось так просто. Кхассерам не хватало сил, чтобы приять первородную связь с Сеп-Хатти. Они лишь чувствовали его приближение, не понимая, что перед ними не враг, а древний союзник. А маленькая хрупкая Ким дала ему силу, которой он никогда прежде не знал, первородный камень напитал до верху.

Сейчас они были на равных.

Звериная сущность довольно урчала, а сам кхассер улыбался. Теперь он знал, что надо делать:

— Собирай вещи, Ким. Мы отправляемся домой.

Она не стала задавать лишних вопросов и молча убежала в пещеру. Только бросила на ходу:

— Лисса!

Вирта покорно последовала за ней, и терпеливо ждала, пока к седлу примостят свернутые одеяла и другие не хитрые пожитки. Она нервничала, переступала с ноги на ногу и фыркала, недоверчиво посматривая туда, где ярился ураган.

— Мне тоже страшно, но я верю ему, — твердо сказала Ким и ободряюще провела ладонью по чешуйчатому носу, — все будет хорошо.

— Готова? — на входе появился кхассер. Его янтарные глаза полыхали от нетерпения. Он предвкушал. Жадно, трепетно, словно вернул себе то, что давно было утрачено.

— Да.

— Нам пора.

Он помог пристроить Манилу на спине у Лиссы, взял в одну руку поводья, во вторую — дрожащую ладонь Ким.

— Не бойся.

Она пыталась быть смелой, но все равно зажмурилась и сдавленно охнула, когда они подошли к краю обрыва, и Хасс твердо шагнул в бушующий ураган.

Мир вокруг закрутился с неимоверной скоростью. Где верх, где низ — не разобрать. Ее швыряло, крутило, глаза слепили миллионы всполохов и разноцветных искр, в ушах гремели нескончаемые раскаты грома. Единственное, что было твердо и незыблемо в этом вертепе — теплая ладонь кхассера, уверенно сжимающая ее пальцы.

Не успела Ким опомниться, как ее подбросило и с силой швырнуло на землю, а когда она немного пришла в себя, то увидела перед собой сияющее на солнце снежное плато, а чуть впереди, едва выделяющееся на общем фоне марево зачарованного перехода.

— Давай, Ким. Нам туда.

Проваливаясь по колено в снегу, не обращая внимание на холод и промокшую одежду они шли к нему. Перепуганная вирта, перемешавшая все свои облики, пошатываясь плелась следом за ними. Передние копыта проваливались в снег, на конце змеиного хвоста задорно торчала лохматая кисточка, редкая грива пробивалась поверх плотной чешую, покрывающей длинную шею.

Они шагнули в портал друг за другом и спустя мгновение выпали на зеленую сочную траву. Было тепло. В воздухе кружили толстые шмели и пестрые бабочки, а над ними синело яркое небо Андракиса.

Глава 19

— Ты как? — хрипло спросил он, не в силах пошевелить даже рукой.

Такая слабость накатила, что кхассер был готов заснуть прямо здесь на земле. Хотелось свернуться по-кошачьи и спать до тех пор, пока бока не заболят. Но кроме дикой усталости было еще одно ощущение. Яркое, пробирающее до самых костей, заставляющее губы растягиваться в счастливой улыбке. Это была радость. Потому что они смогли. Справились, переборов трудности, которые казались непреодолимыми, вернулись домой, хотя совсем недавно это казалось невозможным.

— Жива, — только и смогла выдавить из себя Ким, — вроде бы.

Хасс нащупал ее рукой и подтянул ближе, укладывая к себе на плечо. Они едва дышали и как завороженные смотрели на облака, проплывающие над ними.

— Давай останемся здесь навсегда? — предложила она, чувствуя, как начали слипаться глаза.

— Будем лежать в тишине и покое. Зарастем мхом…

— Не самый плохой вариант, после всех злоключений, через которые мы прошли. Как думаешь?

Кхассер чуть повел плечами. Шевелиться действительно не хотелось, но и лежать просто так не было возможности. Их путь еще не закончен, надо сделать последний шаг. Почувствовав, как он подобрался, девушка устало спросила:

— Что теперь?

— Надо лететь в Андер и рассказать обо всем императору.

— Я не хочу туда, — Ким тут же попыталась отстраниться, но он удержал, вынуждая остаться на его плече, — я его боюсь.

Еще живы были воспоминания о том, как Хасс отправлял ее в столицу, чтобы Тхе’Маэс лично проверил, что ценного есть в ее голове.

— Он тебя не тронет.

— Я не верю.

— Мне или ему? — янтарь светился усмешкой.

Ким ничего не ответила и с тяжким вздохом снова уставилась на кружевные неспешные облака.

Хассу она верила, но как быть с сердцем, которое мучительно сжималось и пропускало удар за ударом, от одной мысли о том, что теперь она здесь навсегда и возвращаться некуда. Она и не хотела возвращаться — ни в Милрадии, ни в долине изгнанников не было для нее места, но этот мир по-прежнему пугал своими порой жестокими нравами, правилами которых она не знала и не понимала. Пугал тем, что здесь все по-другому: мужчины способные перевоплощаться в крылатых зверей, вирты вместо лошадей, кровожадные валлены, бесправные хвеллы и лагеря защитников. Здесь чтили магию и грубую силу, а за проступки порой наказывали так жестоко, что волосы вставали дыбом.

Но все же этот мир был честнее, а честность подкупала.

Ким заставила себя подняться. Сначала села, потом потихоньку поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к Лиссе. Та уже немного пришла в себя, избавилась от мешанины обликов, остановившись на привычном лошадином. На спине у нее все так же болталась бесчувственная Манила. Ким проверила подругу — дышит, проверила мешочек с камнем — на месте, потом обняла вирту за шею, прижавшись щекой к теплой шерсти: