Одна жена – одна сатана - Страница 9

По мере того как она слушала, ее лицо вытягивалось, затем ноги подкосились. Светлана присела на край стула, потом опустила трубку на колени. Все поняли, что новость нехорошая, оттого замерли в ожидании, не сводя с нее настороженных глаз.

– Света, что тебе сказали? – спросил Геннадий. – Почему звонили из милиции?

– У поселка час назад расстреляли джип Валерьяна. Милиция сейчас там...

– С отцом что? – подскочил Владимир, надел пиджак, лихорадочно и неизвестно зачем принялся шарить по карманам.

– Сказали, убиты все, кто был в джипе, – выдавила Светлана.

Некоторые женщины коротко вскрикнули, кто-то схватился за голову.

– Я еду туда. – Владимир зашагал к выходу.

– Я с тобой, – подлетел Клим.

За ними умчались Мирон и Геннадий. Когда женщины остались одни, Катя растерянно пробормотала:

– Папу... убили, да?

Никто ей не ответил, Катя всхлипнула раз, другой, потом разрыдалась, к ней подошла Ангелина Даниловна, обняла за плечи:

– Ну-ну, девочка моя, еще ничего не известно.

– Я знаю, кого мы видели на реке, – вымолвила Гертруда Викторовна, находясь в оцепенении.

– Кого? – заинтересовалась Евдокия Даниловна.

– Это была смерть.

Владимир чуть ли не на ходу выскочил из машины, ринулся в толпу милиционеров, но его остановили двое, расставив руки в стороны и не давая пройти:

– Туда нельзя.

– Это машина моего отца, – закричал он. – Я хочу увидеть его.

– Вашего отца только что увезли, не вашего тоже, – наступал на него высокий мент. – Нельзя, нельзя...

– Кто-нибудь жив? – рвался к джипу Владимир.

– Один дышал, крепкий оказался.

– Куда... Куда их увезли?

– В первую больницу и морг, – дал координаты мент.

Лиля въехала во двор частного дома, который их лихая бригада снимала полностью. Во-первых, дешевле, потому что на окраине, мало находится желающих снять конуру без удобств далеко от районов, где сосредоточены предприятия. Во-вторых, дом стоит на земле, окружен такими же подворьями, слинять в случае необходимости отсюда запросто – выскочил в окно и драпай со всех ног. Попробуй убеги из скворечника, не прыгать же с шестого или десятого этажа, если вдруг милиция прибежит по доносу. По большому счету, бояться нечего, действительно, за «нелегкую» борьбу с привидениями еще не сажали в тюрьму, наверно потому, что обманываться – личное право каждого гражданина, тут законом не заставишь не верить в чудеса. Да и кто способен доказать, что привидений и леших с домовыми не существует?

В народе бытует мнение: хочешь заполучить много денег – создай собственную партию или секту. Партия – дело сильно хлопотное, малым числом людей не обойдешься, охватить нужно по возможности все регионы, убедить в том, чего не будет никогда, опять же конкуренция мощная. Секта – обратная сторона партии, те же хлопоты, зомбирование, но рабы, как известно, восстают, да и запудрить мозги, чтоб тебе отдали движимость и недвижимость со счетом в банке – надо уметь. Помимо всего прочего от этих двух идей веяло скукой, а хотелось чего-то остренького, веселенького, не избитого. Лиля, очутившись без перспектив устроиться на приличную работу (идентичная ситуация была и у ребят), нашла незаполненную нишу – борьба с привидениями на научной основе. Да, вначале она поработала гадалкой и экстрасенсом, дурила народ, как могла, убедилась в дремучести мно-огих, и вот ей пришла идея получше. К тому же гадалок – как собак нерезаных, а чтобы прославиться и стать магиней (от слова «магия») высшего класса, к которой народ валит толпами, надо хотя бы из трех случаев два раза попадать в яблочко, чего у нее не получалось, пару раз клиенты даже порывались побить ее за обман. Ребята скинулись, продав самое ценное, и развернули деятельность.

Лиля, являясь генератором идеи, учла возможные неприятности и неожиданности, ведь приведений они ловко создают своими руками, мозгами и при помощи все тех же денег. Одна Гертруда чего стоила! Надо было сначала собрать картотеку состоятельных людей, способных вывалить кругленькую сумму, узнать, кто и с кем дружен. Слухи-то вещь в данном деле полезная, поможешь одному, тот расскажет приятелю. На сарафанное радио и рассчитывали охотники. Следовало выяснить всю подноготную будущих клиентов и только потом сделать выбор. Дальше: надо было выследить, когда дом Гертруды остается без хозяйки, подсмотреть, чем она занимается дома, сделать дубликат ключей, а это ювелирная работа, ибо ключики никто не предоставит, но есть замочные скважины, а умелые ручки могут сделать слепки и по ним воссоздать ключи, в конце концов, существуют отмычки. А компас с психованной стрелкой, шелест фольги, стоны и шипение – это все ловкость рук, которые вовремя и незаметно подключают аппаратуру.

И все сами – учились, расспрашивали жуликов, читали, пробовали. Затем испытали на предмет суеверия нескольких человек и получили первую прибыль, только после подготовительной работы запустили кошку к Евдокии Даниловне. Между прочим, личную и родную кошку Марата, после полета она сбежала от него, он очень страдал. А стоны... это чистая случайность, сыгравшая на руку. Чтобы показать свою честность, мол, зря мы денег не берем, аномальные явления они обнаруживали не во всех домах, как, например, у той же Евдокии Даниловны, и таким образом росли в глазах суеверной общественности. Тяжелая работа, надо сказать, сопряжена с постоянным риском, зато творческая – скучать не приходится.

Поставив старенькую машину во дворе под яблоней, Лиля глянула на темные окна и озадачилась:

– Где это Пашка?

– Инкубом работает, повышает степень сложности, – сказал Марат, выбираясь из машины. Он не согрелся, все еще дрожал, видимо теперь уже от впечатлений, полученных у джипа.

– Заработался Паша, но толку что-то маловато, – резюмировала Лиля.

– Я б тоже с превеликим удовольствием поработал инкубом, – идя к дому, повздыхал Марат.

– У тебя отсутствуют данные, – разбила его надежды Лиля.

Алик открыл дом, вошли. Вошли и упали, кто куда – на диван, стул, в облезлое кресло. Только сейчас троица осознала все происшедшее. От ужаса кровь стыла в жилах.

– Слушайте, – поднял голову Алик. – Вы до чего-нибудь дотрагивались?

– Я нет, – сказал Марат. – Я как увидел... Фу, до сих пор тошнит.

– И я ничего не трогала, – заверила Лиля. – Идемте хоть картошки пожарим, есть хочется.

– Как ты можешь есть? – буркнул под нос Марат. – Мне кусок в горло не полезет...

– Скажите, какие нежности! – фыркнула Лиля, идя к плите в смежную комнату. – И чего ты дрожишь, как кролик? Трупов не видел, что ли?

– Покойников видел, а трупы первый раз, – не обиделся Марат.

Поставив на стол кастрюлю с водой, Лиля с Аликом, устроившись на табуретках, принялись чистить картошку, Марат, кутаясь в верблюжье одеяло, залез с ногами на диван и задумался. Каждый заново переживал увиденное. И наступила тишина. Только время от времени раздавалось – бульк, бульк, это картошка падала в кастрюльку. Вдруг Лиля, как бы между прочим, не делая акцент ни на одном слове, произнесла:

– Я запомнила одного из убийц, носик у него... хм! Как клюв у птицы, загнутый книзу, он в профиль ко мне стоял, но и анфас я его видела. Второго... не уверена.

– И что? – поднял на нее глаза Алик.

– А еще запомнила номера джипа и легковой, на которой уехали убийцы.

– Не зря трясла сиськами, – подал с дивана голос Марат. – Убийцы теперь у нее в руках.

– Дались тебе мои сиськи! – кинула в его сторону она. – Завидки берут, да?

– Я мужчина, мне они ни к чему...

– Заткнитесь оба! – прикрикнул Алик, стукнув черенком ножа по столу, затем перевел суровый взгляд на подругу и угрожающе процедил: – Теперь забудь все, что видела и запомнила. Я тебя знаю, уже вынашиваешь какой-нибудь идиотский план?

– Нет-нет, я просто так... само запомнилось. Не виновата же я, что у меня память фотографическая...

– Забудь, я сказал! – рявкнул он. – Это тебе не народ дурить, это крутые парни, их не убедишь, что ты призрак. Они нас всех перестреляют, если узнают, что их видели.