Одна в двух мирах (СИ) - Страница 9

Дина обрадовалась и зачем-то объявила:

— А Сережа Ветровой снился. Она сама призналась!

Пришлось Юле в подробностях рассказывать о своих снах. Так за разговорами незаметно дошли до дома.

С заданиями на следующий день Юля справилась быстро. Телевизор смотреть не стала, в социальные сети тоже не сунулась. Хотела спать и улеглась едва ли не в девять.

—Ты простыла? — заглянула в комнату мама.

— Нормально все. Почитаю в постели, — схитрила Юлька.

Мама осуждающе покачала головой, ничего не сказав.

Девушка выключила свет, но уснула не сразу. Ее охватило беспокойство. Нужно ли ей очередное сновидение? Пожалуй, нет. Много бы она дала за такую ночь, какими они были раньше. Но, скорее всего, сейчас опять начнутся приключения. Фрейлины, служанки, Элих, Зергэ … Поразмышляла о новичке. Сережа ей снился, и даже имя было созвучным, хотя они никогда не встречались наяву. Подруги этому не поверили.

— Запала, так и скажи, — язвила Вита, — нечего небылицы сочинять!

— Нисколько не запала! — спорила Ветрова, но девочки только посмеивались.

Сейчас она изучала свои впечатления с пристрастием. Понравился новенький? Нет! Взгляд у Солодовникова болотный какой-то, словно в трясину затягивает: тонешь и чувствуешь, что это не к добру. С мыслями о Сергее заснула, с мыслями о Зергэ пробудилась. Было еще темно, однако по ощущениям стало понятно: опять покои принцессы. В воздухе витал едва уловимый запах виноградного уксуса, сильно накрахмаленное и оттого шершавое постельное белье источало щелочной аромат хозяйственного мыла. Пошарила вокруг — пусто. Уф! Ощупала себя — худосочное тело. Рывком поднялась. Надо собой срочно заняться. Сползла на пол — холодный. Нашла туфли. Не слишком удобные, но сойдут. Попрыгала на месте, согреваясь. Пробралась к окошку, раздвинула шторы. Рассвет только-только добавил молока в черный кофе ночного неба. Пока все дрыхнут, можно сделать зарядку. Наклоны, приседания, рывки… Запыхалась, но выполняла. Для выпадов и махов длинная ночнушка не приспособлена, пришлось задрать подол и завязать узлом на талии. Получилось что-то типа мини-платьица с юбкой пузырем. Раз-два, три-четыре… не жалела себя Юля. Она разгорячилась, дыхание стало глубоким, частым, пульс зашкаливал. «Работай! Работай! — подгоняла она себя. — А то ишь, распустилась! Одни мослы…».

Так увлеклась, что не сразу заметила вошедшую в спальню служанку. Та, позабыв о вечной улыбке, застыла на пороге с открытым ртом. На очередном резком развороте, Юля пересеклась с ней взглядом.

— О! Ты? — тяжело дыша, спросила она и «поздоровалась»: — Ясная заря!

— Это вы… Вы — Ясная заря… — оторопела служанка, — к вам так обращаются, госпожа.

— Да? — Одергивая подол, Юля поинтересовалась: — А к тебе как обращаются?

— Я — Тутти.

— А подружка твоя?

— Она — Молли.

— Хорошо, — Юля подошла к Тутти, похлопала ее по плечу. — Не переживай так. Я болела, начались проблемы с памятью. Ничего, пройдет.

— Совсем ничего не помните, госпожа? — всплеснула руками служанка. Юля кивнула, а Тутти сокрушенно вздохнула: — Вот беда! И как только Диин отважилась на это!

— Дина? — удивилась Юля. — На что отважилась?

— Угостить вас отравленным яблоком. Вы помните Диин?

— Конечно! Это моя лучшая подруга, еще бы не помнить! Говоришь, она отравила?

Тутти кивнула и тут же завертела головой, отрицая:

— Не верится. Она вам предана с юных лет! Неужели, правда? Так жаль…

Рассуждая о Дине и их многолетней дружбе с Ясной зарей, служанка водрузила на табурет таз для умывания и кувшин с подогретой водой. Юля стояла, уперев руки в бока, и кривилась. Кожу ее по всему телу стягивала тонкая пленка подсохшего пота, одним умыванием не обойдешься

— Погоди-ка, Тутти, а душ можно где-нибудь принять? — она потерла свои плечи.

Девушка замерла на миг, потом присела в стремительном реверансе и зачастила:

— Простите, госпожа, я не догадалась! — кинулась в угол, где ширма прятала дверь в комнатку, используемую Юлей как туалет. — Забыли! Идемте, я покажу.

В помещении площадью приблизительно четыре квадратных метра у дальней стены имелось углубление в полу с двумя ступенями, куда можно встать, и уходящей в неведомую глубину дырой между ними. В полуметре от ступеней из стены торчала короткая труба с вентилем. Если его крутануть, из трубы хлестала струя воды. Юлька использовала ее для смыва и не представляла, как с ее помощью можно искупаться. Однако все оказалось удобнее. Тутти нажала на едва заметную клавишу в боковой стене. Из потолка возникло облако брызг, похожее на то, каким Юля кормила фитра. Это, конечно, не привычный душ, но освежиться поможет.

— Мыло где?

Мыльной водой потолок брызгался, если надавишь на клавишу в противоположной стене. Понятно. Юля поблагодарила за объяснения, а служанка, прежде чем удалиться, хлопнула по дверце слева от входа. Там обнаружился шкафчик-пенал с полками и корзиной внизу. На полках лежали полотенца, белье, стояли склянки с навешенными с помощью бечевок этикетками.

Спустя десять минут посвежевшая Юля вышла из душевой. В качестве смены белья она выбрала обтягивающие шортики и топ-трубу из хлопка. Бюстгальтера в шкафу не нашлось, да он и не особо требовался. Стол к завтраку был накрыт, а Тутти стояла, улыбаясь во весь рот и держа на весу платье для прогулок.

— Послушай-ка, брюк не найдется? Или джинсов? — сморщила нос Юля. — Видя, как улыбка исчезла с лица служанки, а брови удивленно поползли вверх, пояснила: — Штаны! Портки… как это тут называется?

Она собиралась побегать, а в платье до земли это будет проблематично. Тутти сквознячком скользнула к огромному гардеробу, упрятала туда платье и выудила «брючный костюм». Это оказались шаровары из тонкого драпа и просторная льняная рубаха прямого кроя, длиной до середины колена. Пойдет. Облачившись, Юля села завтракать, а служанка болтала о пустяках, приняв на себя роль помощницы по «восстановлению» памяти принцессы. Речь снова зашла о подруге Ясной зари.

— Мне бы с ней поговорить, пригласишь сюда? — попросила Юля, ей хотелось взглянуть на здешнюю Дину. Раз мамина близняшка обнаружилась, почему бы лучшей подруге не оказаться точь-в-точь такой, как в реале?

Тутти сокрушенно покачала головой:

— Она в узилище.

— Где?

— В казематах… В подвалах тюремной башни, — на глазах девушки показались слезы. — Казнят вашу фрейлину. Так жалко! Она была доброй, веселой, всегда подбодрит, пошутит, утешит…

Дина как живая предстала перед глазами. Каждое слово служанки подходило Юлиной подруге. Точно, это она! Нельзя допустить, чтобы с Диной случилось что-то ужасное!

— Проводишь к ней? — решительно поднялась Юля. — У меня есть вопросы!

— Не смогу, — голос у Тутти дрожал, — караульные без приказа правительницы не пропустят. — Уловив задумчивое выражение на лице госпожи, она покачала головой: — Лучистая радость не позволит, даже не пытайтесь просить. Такой шум был! Всю родню Диин с позором выгнали из дворца. Суд назначили на завтра. Так жалко!

Да уж, жалко. Юля прошлась по комнате, остановилась у окна. Солнце поднялось и сияло в безоблачном небе, словно забытый прожектор. Удачная погода для пробежки, но настроение пропало. Не оборачиваясь к Тутти, она спросила:

— Элих сумеет помочь?

— Секретарь правительницы, — задумчиво протянула служанка, — всегда действует по приказу Лучистой радости. Ему доверяют. Но согласится ли, не знаю.

— Позови его сюда. Я найду слова для уговоров. — Тутти выглядела испуганной. Видя, что девушке трудно решиться, Юля предложила: — Боишься сама, пошли вторую. Молли.

— Молли отправилась навестить брата и сестер, как всегда по субботам, — отвела глаза Тутти.

— Ну так что? Будем ждать, когда мою подругу казнят? Даже не выслушаем оправданий?

— Я попробую, — служанка присела в реверансе и выскользнула из спальни.

Элих прибыл буквально через пять минут, упрашивать его не пришлось. Заметно было, что парень и сам переживает за фрейлину и не прочь порасспросить ее. Одевшись в удлиненный темно-серый кафтан, набросив на голову платок из серебристого козьего пуха, и сунув ноги в рыжие кожаные сапожки, Юля поспешила за Элихом. Сегодня он не выглядел так торжественно как вчера, обошелся просторными шерстяными брюками и свитером крупной вязки. Видно, Тутти все-таки предупредила его.