Одна осень одного королевства - Страница 4

– Значит ты из свиты? – спросила она.

– Ну, вроде того. Ученик Северина, – он едва скрыл удивление.

– Да? Советника? Я слышала о нём, матушка говорит, что он хороший человек.

– Этот хороший человек за меня излишне переживает, поэтому наверняка начнёт искать, когда не вернусь к вечеру.

– Сейчас накормлю тебя и съезжу в деревню, – успокоила гостя Мари.

– Нет, – он вдруг посерьёзнел. – Не нужно.

– Почему?

– Мне кажется, опасно идти в лес, когда поблизости раненный кабан.

– Может быть, – задумалась она. – Думаешь, не доберусь?

– Не хотелось бы проверять.

– Поедим и тогда будем решать.

Оставаться в одиночестве пациенту решительно не хотелось, но все его попытки встать были жёстко пресечены не очень-то вежливой хозяйкой. Под конец всех пререканий она сложила руки на груди, довольно усмехнулась и пригрозила закрыть буйного пациента на ключ, если он не полежит спокойно ещё часок. Тот был вынужден согласиться. Тем более, хотя Уилл и скрывал это старательно как мог, но жгучая боль в спине не давала ему подняться. Получалось лишь слегка привстать, а дальше мышцы отказывались двигаться. Пришлось лежать.

Минут через двадцать девушка вернулась с тарелкой ароматного овощного супа и аккуратно нарезанной краюхой хлеба на широком подносе. Несмотря на все возмущения, она помогла гостю сесть и опустила поднос перед ним на деревянную подставку. Юноша недовольно поморщил нос, заглядывая в плошку с прозрачным желтоватым бульоном.

– А мяса нет? – произнёс он, поднимая глаза.

Мари взглянула на него с лёгкой насмешкой.

– Какой привередливый. Нет, матушка увезла кур в деревню – к празднику, остались одни несушки, другой скотины не держим. Кушай, что дают.

– М-да, – парень медленно взял в руки ложку. В животе урчало и ныло, а суп источал такой приятный аромат, что в общем-то и не было желания спорить, а пререкаться заставляло какое-то болезненное злорадство, засевшее в гудящей голове желанием во что бы то ни стало задеть свою слишком спокойную собеседницу. Что это, в самом деле? Простая крестьянка, а разговаривает с ним, как с равным.

– Между прочим, – усмехнулась девушка, опираясь на край письменного стола под окном, – много мяса есть вредно. Тебе нужна рыба и овощи.

– Тоже мне, – буркнул Уилл, откусывая приличный кусок хлеба.

– И не набивай рот. Некрасиво же, – она доброжелательно улыбнулась, так что все поучения сразу обрели оттенок шутки.

– Хорошо, – снова угрюмо ответил парень, пытаясь прожевать булку.

– Дело к вечеру, – задумчиво произнесла Мари, отворачиваясь к окну и не обращая внимания на настроение собеседника, – мне скоро нужно будет ехать, чтобы успеть вернуться до заката.

– До заката? – удивился юноша. – Сколько я пробыл без сознания?

– Часа четыре. Потом ты приходил в себя, но тут же снова потерял сознание ещё на час.

– Ого… Пожалуй, действительно не стоит тебе ездить. Я завтра сам всё объясню Северину.

– Так ведь он будет волноваться.

– Ничего, он сейчас увлечён своими делами, может и не вспомнит про меня. Главное, вернуться утром.

– А когда должен приехать граф?

– Ты хотела сказать виконт? Ты уже второй раз называешь его графом.

– Прости, я немного путаюсь во всех этих чинах и титулах.

– Виконт унаследует графский титул в двадцать лет. Пока всеми делами заправляет вдовствующая графиня.

– Я постараюсь запомнить это, – улыбнулась Мари. – Так когда должен приехать виконт?

– Не знаю точно, – пожал плечами Уилл. – Как выспится, так и приедет.

– От имения в Сэфланде до Волдрена почти целый день пути. Так что же, он явится только к ночи?

– Да кто его знает? – юноша усмехнулся. – Как приедет, так и приедет.

– А какой он? – вдруг спросила она с лёгкой улыбкой.

– Кто? – удивился Уилл.

– Виконт, конечно, – хихикнула Мари. – Он красивый?

– А почему тебе интересно? – недоверчиво глянул на неё собеседник.

– Да так, – она смущённо отвела взгляд. – Видела в книге портреты знати, почти все они такие… Прости мою бестактность, но они так уродливы. Матушка говорила, что это из-за кровосмешения.

– Да? – усмехнулся юноша. – Я, вообще-то, тоже представитель той самой знати. Что же, я такой урод?

Девушка без всяких эмоций глянула на гостя, быстро окинула взором загорелое лицо с широкими скулами и слегка вытянутым подбородком. Взгляд заскользил снизу-вверх от тонких, слабо очерченных губ к тёмным, почти чёрным глазам, выжидающе смотрящим на собеседницу. Он убрал спадающие на лоб чуть курчавые волосы, усмехнулся.

– Ну?

– Нет, – наконец ответила Мари. – Ты довольно привлекательный, – заключила она.

– Да? Я-то всегда считал, что неотразим, – хмыкнул Уилл.

– Слишком худой, – с шутливой улыбкой покачала головой она. – Мужчине не к лицу такая худоба. Будешь нормально питаться и станешь неотразимым.

– Ну спасибо, буду знать свои недостатки, – бросил он деланно обижено.

– А я? – неожиданно спросила девушка, робко опуская глаза. – Я привлекательная?

Уилл непонимающе глянул на неё – уж очень резкими были перепады настроения, но в этот миг ему показалось, что под маской безразличия и шутливой прямоты мелькнуло искреннее волнение.

– А как сама думаешь? – всё то же злорадство подталкивало что-нибудь съязвить, а воспитание требовало сказать правду. – Ты красивая, – выдавил из себя парень. – Даже слишком.

– Правда? – в её глазах вспыхнула неожиданная детская радость. – Ты вправду так считаешь?

– А тебе никто не говорил? – неловко попытался оправдаться Уилл.

– Матушка говорила, – призналась она. – Но это же матушка, для неё я всегда красивая, как и для дедушки… была. А так, честно говоря, ты первый юноша, с которым я разговариваю за… Последние пару лет. Поэтому решила, что нужно обязательно спросить, – на её щеках появился лёгкий румянец.

– У вас в деревне нет мужчин? – удивлённо поднял бровь Уилл.

– Есть, конечно, – Мари растерянно пожала плечами. – Мы с матушкой там редко бываем, да если бываем и то не долго. Проезжие у нас почти не останавливаются – дома не видно с дороги, а что он есть вообще, знают немногие.

– Поэтому ты такая дерзкая? – усмехнулся собеседник.

– Что? – удивилась она. – В каком это смысле?

– Обычно дамы млеют и краснеют в присутствии мужчин, разговаривать с ними так вообще невозможно – они всё прячутся за веера, жеманничают и флиртуют со всеми подряд. Крестьянки уж очень простые, боятся заводить разговор со знатными людьми, тут же кланяются в ножки и пытаются скрыться из виду. И кстати, то, что ты называешь меня по имени, является в высшей степени фамильярным отношением.

– Но… Ты ведь сам попросил, – растерялась Мари.

– Ты говоришь прямо, не уходишь от ответа, смотришь в глаза, честно улыбаешься, честно сердишься – ты прямо как мужчина.

– Как?… – совсем растерялась она, невольно быстро окидывая взглядом своё длинное платье, прикрытое чистым белым передником. – То есть я…

– Нет, нет, – поспешил исправиться юноша. – Ты красивая девушка, но разговаривать с тобой легко, как с парнем.

– Это хорошо? – она недоверчиво нахмурилась.

– Наверное, – Уилл задумался. – Я, по правде говоря, ещё таких не встречал.

– Да? – в карих глазах снова заиграла радость. – Значит я ещё и особенная?

Юноша чуть не подавился последней ложкой супа от такой непосредственности.

– Ну, наверное, да, – усмехнулся он. – Немного странная вдобавок.

– Лучше быть странной, чем глупой, – вдруг серьёзно заключила Мари.

– Не спорю. Но и странностям должен быть предел.

– А какой предел? – она забрала пустую тарелку и остановилась у дверного проёма в ожидании ответа.

– Не знаю, – отвёл взгляд гость. – Но ты за него ещё не переходишь.

Хозяйка добродушно усмехнулась и вышла из комнаты. Юноша проводил её взглядом и невольно задумался. Всё тело неприятно горело и ныло, голова слегка гудела, но все эти ощущения не мешали понимать, что новая знакомая уверенно и быстро завоёвывает излишнее его внимание. И впрямь она была необычной девушкой – не похожей на тех напудренных дам, что окружали его дома, но и не такой грубой как обычные деревенские девицы. Простой, непосредственной и в то же время такой… загадочной. «А голос, – Уилл запрокинул голову, задумчиво прикрывая глаза. – Просто сказочный, так бы и слушал бесконечно», – он никогда не верил в любовь с первого взгляда, но сейчас был уже вполне близок к тому, чтобы поверить, хотя и сваливал метания души на своё болезненное состояние.