Одна ночь - Страница 14

Тот кивнул.

— Да, я ей рассказал. Все-таки Фил у нас замечательный парень, правда?

Ноэль не стала возражать. В глубине души ее томило подозрение, что Крис прав. И почему-то от этого на сердце у нее становилось еще неспокойней и тяжелей.

Она складывала вещи Бетси, как вдруг почувствовала за спиной молчаливое присутствие Филипа.

— Ее выписали.

— Да, я уже слышал. Выпрямившись, Ноэль резко повернулась к нему. Филипа не было в больнице всего часа два, но он успел привести себя в порядок — побрился, переоделся. Глядя на него, никто не подумал бы, что этот элегантный и полный сил красавец последние недели почти не спал. Узкие джинсы обтягивали стройные бедра, черная футболка подчеркивала мускулы плеч и груди. От Филипа исходили жизненная сила и энергия. Ноэль даже возмутилась. Нет в мире справедливости, думала она, вспоминая, каким бледным и изнуренным выглядело ее собственное лицо в зеркале.

— А почему они сообщили об этом… — встревоженно начала она.

— …чужому человеку? — сухо закончил Филип.

Ноэль поежилась. Она знала: их перемирие не продлится долго. До сей поры их объединяли тревога за Бетси и забота о том, чтобы малышка поскорее выздоровела. Теперь же Филип мог опять вступить на тропу войны.

— Не волнуйся. Мне сказала одна из сиделок, как другу семьи. Что может быть естественней? Я не посягал на твои родительские привилегии. Но, честно-то говоря, не слишком приятно стоять в сторонке и помалкивать, пока врачи обсуждают с тобой здоровье моей дочери.

Это откровенное признание содержало в себе недвусмысленное предупреждение. Однако по непроницаемому лицу Филипа трудно было понять, как далеко он намерен зайти.

— Но ты же мне ни разу ничего такого не говорил, — заметила Ноэль, нервно покусывая губу.

— Не до того было. Здоровье Бетси важнее моих чувств. Не время качать права, когда на карту поставлена жизнь моей дочери.

Ноэль покраснела. Все эти дни Филип ее поддерживал. Ей даже казалось, что пока он рядом, ничего плохого не случится, просто не может случиться.

Как легко было бы расслабиться, переложить все заботы на его плечи! Но Ноэль отчаянно боролась за свою независимость. Она столько лет прожила без надежного мужского плеча, справится и теперь!

— И что же дальше?

В устремленных на Филипа зеленых глазах читался испуг, еле заметная морщинка между бровями углубилась и проступила четче.

— Чего же ты боишься — меня или просто перемен? Любых перемен? — задумчиво спросил Филип.

— Ничего я не боюсь. И уж точно не тебя! Хотя Ноэль по несколько раз на дню мечтала о том, чтобы Филип никогда не объявлялся в ее жизни, она была реалисткой и понимала — на определенные уступки идти придется. Только так, чтобы Бетси не стала заложницей пробудившихся отцовских инстинктов Филипа.

— Какая ты хорошенькая, когда волнуешься… — произнес он, и его суровое лицо смягчилось улыбкой.

Нашел время для иронии! — разозлилась Ноэль. Я же сейчас на пугало похожа!

— Ты ведь не ожидаешь публичного признания твоего отцовства? — деланно засмеялась она.

Ее слова немедленно вызвали у Филипа вполне объяснимую реакцию.

— Я, знаешь ли, не сторонник полумер, — решительно заявил он.

У Ноэль заныло в груди. Да, с таким твердолобым упрямцем договориться добром будет трудно.

— Но я же объяснила… — начала она, от волнения покрываясь красными пятнами.

— Ну да, про семью. — Филип небрежным жестом отмел все ее доводы. — Только у меня тоже есть семья. Не хочу быть мстительным, однако… — Он помолчал, дав ей время оскорбленно вздернуть подбородок, и сказал: — Однако я вовсе не собираюсь помогать тебе выпутываться из лжи, а тем более продолжать лгать, как бы удобно тебе это ни было.

— Я не лгала!

— Ну да, просто не говорила правды. Что по сути одно и то же, — презрительно возразил Филип. — Скажи, а как ты собиралась ответить, когда Бетси спросила бы тебя об отце? Разве тогда ты не солгала бы? Не принялась бы расписывать твоего Роналда самыми яркими красками?

— Я… я не знаю. — До сих пор Ноэль гнала от себя мысли о том, как поступит в такой ситуации. — Но ты ведь понятия не имеешь, каково быть отцом! — возмущенно воскликнула она.

— А кто в этом виноват?

— Сегодня ты хочешь быть отцом, но кто поручится, что через пару недель ты не передумаешь? Я не хочу, чтобы Бетси страдала.

— Правда? Скажи, а хорошо ли для Бетси то, что ты лишаешь ее отца?

Ноэль почувствовала, что ее загоняют в угол.

— Я заявлю всем, что ты лжешь! — яростно закричала она.

Угроза ничуть не испугала Филипа.

— А ты никогда не слышала про тесты на определение отцовства? Думаешь, совпадения по крови будет недостаточно?

Ноэль поникла и поднесла руку к задрожавшим губам.

— Ну и что же мы будем делать? — убитым голосом спросила она, не глядя на Филипа.

— Думаю, проще всего пожениться. А ты что скажешь? — Он взял из рук остолбеневшей женщины пижамку, аккуратно сложил и присоединил к стопке вещичек. — Ого, у тебя даже челюсть от изумления отвисла!

— Что скажу? — хрипло повторила Ноэль. — Скажу, что ты последний ум утратил!

— Единственное, что я утратил — это мою дочь. И я хочу вернуть ее, Ноэль.

Подтекст был ясен: Филип готов добиваться своего любой ценой, даже ценой брака.

— Тебе не удастся отнять ее у меня!

— Да, это было бы не в интересах Бетси, — согласился он.

Ответ отнюдь не утешил Ноэль.

— А ты уверен, что никогда не ошибаешься?

Губы Филипа чуть дрогнули, когда он вспомнил о всех глупостях, что успел натворить за свою жизнь. Но ответить не успел — на пороге возникла маленькая фигурка. Не обращая внимания на мать, девочка кинулась к Филипу.

Ноэль с замиранием сердца смотрела, как заливающаяся смехом малышка взлетает высоко над его головой, без тени страха доверившись сильным рукам. Оказавшись наконец на полу, но все еще не отпуская руки Филипа, Бетси протянула Ноэль неуклюжую фигурку из пластилина.

— Мамочка, это тебе.

— Спасибо, родная, — выдавила Ноэль сквозь мгновенно подступившие к горлу слезы.

Переживания последних дней сделали ее куда уязвимей и слабее обычного. Она поспешно отвернулась, чтобы спрятать лицо.

— Пойдем, Бетси, попрощаемся с теми хорошенькими птичками в холле, а мама пока сложит вещи, — предложил Филип.

— Птички! — радостно завопила малышка, устремляясь к выходу.

Неужели у Филипа проснулся такт? Вряд ли, скорее всего, чистое совпадение, решила Ноэль, не желая признавать за противником никаких достоинств.

По возвращении домой Бетси радостно носилась туда-сюда, заглядывая во все уголки, пока вконец не разошлась.

— Перевозбудилась, бедняжка, — пояснила Ноэль, подхватив на руки хнычущую дочку. — Пойду уложу ее.

— Вот и славно, — одобрил Филип.

Он удобно устроился в кресле и наблюдал за мамой и дочкой таким внимательным, пристальным взглядом, что Ноэль стало не по себе. Хотя она изо всех сил пыталась вести себя корректно по отношению к отцу Бетси, получалось это у нее из рук вон плохо. Враждебность так и клокотала в ней, готовая выплеснуться наружу. Ноэль и отвезти-то их домой позволила лишь потому, что хотела избежать публичного скандала.

— Что, — презрительно бросила она через плечо, — каких-то полчаса общения с малышкой и ты уже устал?

— Нет, я устал от твоих постоянных придирок, — в тон ей ответил Филип, с усталым вздохом откидываясь на спинку кресла. Чуть поостыв, он продолжил уже более мирно: — Нам надо кое-что обсудить.

Ноэль не понравилось, как это прозвучало. И она попыталась сделать вид, будто держит ситуацию в руках.

— Я всей душой за то, чтобы установить правила общения.

Бетси уснула почти мгновенно, так что у Ноэль не было предлога задерживаться в детской. Да и зачем оттягивать неизбежное? Нужно прийти к компромиссу — чтобы и Филипа устраивало, и ее жизнь не слишком меняло. Последние четыре года были самыми счастливым и мирными в ее жизни. Так, без боя, она этот мир и покой не отдаст!