Одна душа (СИ) - Страница 9

– О, тут ты ошибаешься. И позволь объяснить тебе, почему. Сейчас я как раз заходил к наследникам, и застал их во вполне свойственном юношам положении.

– Ну, то что Априй трахает твоего недоноска, я и так знаю, – грубо расхохотался Аменхотеп.

– Пойдём, я покажу тебе, – Тутмос впервые взял «супруга» за руку и повлёк его за собой, обратно к покоям сына.

Притаившись за массивной колонной, Аменхотеп тоже смог улицезреть то, как Априй «надругается» над Нехо. Юноши уже закончили, и теперь лежали, тесно переплетя ноги, обмениваясь ласковыми, ленивыми поцелуями, и Априй с благоговением шептал Нехо слова любви. Аменхотеп изменился в лице и стрелой вылетел из опочивальни, утягивая за собой Тутмоса.

– Вот видишь, ты проиграл. Твой сын – влюблённый мальчик, а не жестокий тиран. И он ни за что не пойдёт на престол без Нехо. Супружеское ложе, которое ты сейчас видел – залог твоего поражения.

Грязно выругавшись, Аменхотеп пружинистым, быстрым шагом удалился, сжав кулаки.

***

Априй и Нехо рассмеялись, припоминая гнев Аменхотепа, когда тот узнал об их любви. Обед уже подходил к концу, и Фараоны планировали краткий дневной сон перед тем, как приступить к написанию документов о повышении налогов на армию. Однако на столе оставалось вино, и можно было ещё ненадолго предаться воспоминаниям. Априй улыбнулся, вспомнив один эпизод из их жизни, который всегда вызывал у него смесь умиления и лёгкой иронии. Это было двадцать лет назад…

***

Отгремела весть о смерти Аменхотепа и Тутмоса, и юные Фараоны взошли на престол. Церемония прошла, и теперь оставалась только одна важная деталь, сопутствовавшая принятию власти – завести детей. В определённый день, вычисленный жрецами по звёздам, юные Априй и Нехо должны были уединиться с наложницами и зачать детей, которые в будущем придут им на смену.

Выбрав девиц, юноши разошлись с ними по разным опочивальням, напоследок обменявшись ласковыми улыбками, означавшими, что это вовсе не измена, а необходимость и, более того, формальность.

Априй, расслабленный и спокойный, вышел от наложницы буквально через двадцать минут и, омывшись в купальне, чтобы избавиться от следов чужих прикосновений, принялся ждать супруга. Но того долго не было. Прождав около часа, Априй нахмурился, но решил не идти и не проверять, что там делает Нехо. Но тот не заставил себя больше ждать. Злой и всклокоченный, если так можно сказать о человеке, обритом налысо, он вылетел из опочивальни и гневно воззрился на Априя.

– Что? – Априй даже опешил от такой злости.

– Я не могу!

– В смысле? – старший даже не понял, о чём идёт речь.

– Я не могу! Я… я не с тобой… мне неприятно, мерзко, и я не хочу прикасаться к этой женщине, как бы хороша она ни была.

– Проще говоря, у тебя не стоит, – Априй широко и жадно усмехнулся, смерив супруга взглядом.

– Да! И я совершенно ничего не смогу с этим сделать! – Нехо был весь пунцовый от злости и стыда.

– Не злись, родной. Думаю, я смогу решить твою проблему.

– Да? И как же? Родишь мне детей?

– Нет. Но я помогу тебе их зачать. Пойдём.

Априй подтолкнул супруга, чтобы тот вернулся обратно в спальню. Наложница, прекрасная юная египтянка, пышногрудая и пухлогубая, сидела на постели, испуганно сжавшись, втянув голову в плечи и дрожа от страха, что её теперь казнят, потому что она настолько непривлекательна, что не может даже стать матерью фараонских детей. Априй поспешил её утешить.

– Как тебя зовут?

– Нефтис, мой господин, – девушка опустила почтительно глаза.

– Хорошо, Нефтис. Ты не виновата в том, что здесь сейчас произошло. Ладно? Мы попытаемся ещё раз, а я вам немного помогу, раз уж у вас всё так не заладилось.

– Да, мой господин, – Нефтис послушно кивнула.

Девушка улеглась на спину, приглашающе разведя ноги, а Нехо, еле заметно брезгливо поморщившись, устроился на ней сверху. Априй, окинув взглядом представившуюся ему картину и ощутив лёгкий укол ревности, который только подхлестнул чувства, лёг сверху, мысленно пожалев бедную Нефтис, которую придавили сразу два тяжёлых тела. Не откладывая, Априй сразу проник внутрь, уткнувшись Нехо между лопаток, и двинулся, вызывая его глухой стон. Несколько размеренных движений привели младшего из Фараонов в нужное состояние, и он, поборов неприязнь, сам толкнулся в податливое влажное нутро. Всё же, отрешившись от происходящего, он признал, что ему приятно. Априй был рядом, как и всегда, да и такой опыт – делить ложе сразу с двумя людьми, был необычен и приятен. Нехо застонал, опустив голову Нефтис на плечо и зарывшись лицом в её ароматные кудри. Девушка, безропотно стерпевшая первую боль, обвила тонкими руками Нехо за шею, и Априй не преминул куснуть её за изящную кисть, вызвав испуганный удивлённый вскрик.

Движения обоих мужчин становились всё быстрее и исступленнее, Нефтис, придавленная двумя тяжёлыми телами, не имела возможности пошевелиться, но на её лице отражалось удовольствие, и она запрокидывала голову, обнажая бархатистую кожу шеи, которую Нехо, однако, не имел никакого желания целовать.

Комната была наполнена тяжёлым дыханием и громкими, сладкими стонами. Нехо оказался в самом выгодном положении – зависая между двумя горячими потными телами, он то ощущал в себе движение супруга, то сам погружался во влажную глубину, и вскоре по его телу начали прокатываться судороги, предвещавшие скорую развязку. Под влиянием таких сильных чувств, Нехо даже обнял Нефтис, прижавшись лицом у её нежной тонкой шее, чувствуя, как Априй всем весом наваливается на него сверху.

Едва девушка смогла привести в порядок дыхание, она сама деликатно выскользнула из постели и спальни, не дожидаясь, когда её об этом попросят. Априй и Нехо остались лежать, прижавшись друг к другу, измотанные и улыбающиеся.

– Надо бы помыться, – заметил Нехо.

– Успеется. Спи. Скоро мы оба станем отцами.

***

–Ты каждый раз будешь мне это поминать?! – шуточно возмутился Нехо.

– Конечно, мой дорогой. Это было приятно, необычно, и тебе понравилось, не спорь.

– Понравилось, да… Но я больше не хотел бы повторять такой опыт.

– А мне это было приятно по иной причине. Я увидел, что ты настолько любишь меня, что не можешь даже по необходимости быть с кем-то другим. Это было лучшее доказательство твоей любви. Ты был очень трогательный, так злился. Боги, мне хотелось прямо там рухнуть перед тобой на колени и целовать тебе за это руки.

– Это уж слишком, мой дорогой, это уж слишком, – Нехо ласково улыбнулся супругу и погладил его по щеке.

Весь оставшийся день они провели за документами, сосредоточенные и хмурые – на плечи снова тяжким грузом легло слово «война». Однако расправившись с делами, супруги, как и всегда жарко двигаясь друг другу навстречу, снова окунулись в те времена, когда им было всего двадцать лет.

А в другом конце фараонского дворца Аменемхет дарил Иниотефу браслет в знак примирения и своей любви.

========== Печали и радости ==========

Иниотеф, нахмурившись, бродил по тёмным коридорам Дома Фараонов. Было тихо. Огромный дворец вот уже три месяца как был погружён в гробовую тишину. Рабы ходили на цыпочках, наложницы, которых вообще редко кто-то приглашал к себе в постель, сидели тихо, как мышки, не смея показываться из своих покоев. Две из них были беременны – они носили под сердцем детей Аменемхета и Иниотефа. Вообще, заводить детей наследникам престола полагалось только после принятия власти, но пришлось нарушить традицию и сделать это раньше. Потому что Аменемхет мог и не вернуться с войны, и тогда Та-Кемет остался бы без второго наследника.

На войну ушли все трое – Априй, Нехо и Аменемхет. Остался лишь Иниотеф, чтобы в случае гибели всей фараонской семьи занять престол и воспитать пока ещё не появившихся на свет наследников. При подобных мыслях у юного Наместника холодок пробегал по коже – он не мог представить себе, что, вероятно, потеряет и родителей, и будущего супруга, и единственным, что у него останется, будут два крохотных существа, ещё только готовящиеся прийти в этот мир. Иниотефу было больно думать и о смерти родителей, и о смерти друга. Вся жизнь перевернулась бы с ног на голову и никогда не стала бы прежней.