Одинокие души (СИ) - Страница 9

– Какое? – устало спрашиваю я. Я ещё не думала, как буду проходить испытания с ноющими конечностями, почему-то только сейчас вспоминаю об этом. – Какое условие?

– Твой результат должен быть лучше результатов других. Тогда ты останешься в «стае» и продолжишь инициацию.

– В противном случае?

– В противном случае, – продолжает Шрам. – Ты будешь изгнана, а твоя сестра вернётся на своё законное место.

– Хорошо, – безучастно отвечаю я и чувствую, как покалывает в глазах. – Я согласна на все условия.

– Отлично, тогда начнём, – парень потирает руки. – Первый поезд уже на подходе!

Почему-то я не удивляюсь.

Меня окатывает волна страха, ужаса, но не удивления. Я догадываюсь, какое будет испытание, и внутренне стараюсь себя к нему подготовить.

Хотя можно ли быть к такому готовым?

– Смысл данного испытания, – кричит Шрам, и люди обращают к нему лица, – в том, что новичок выходит на рельсы и становится спиной к идущему поезду. Мы засекаем время и считаем, за сколько метров до приближающегося состава он успеет отскочить в сторону. – Чуть помедлив, он добавляет: – И без фанатизма. Смерти нам ни к чему.

Подростки торжественно кричат, увидев приближающийся поезд. Я сглатываю накопившуюся слюну и сжимаю потные ладони в кулаки. На улице прохладно, но я вся горю, хочется обрызгать лицо ледяной водой, упасть в сугробы, которых ещё нет. Хочется прыгнуть в бассейн и лежать на воде. На лбу появляется испарина. Сводит низ живота, и мне приходится признать, что боль в спине и мышцах спасительна: она не дает расслабиться, иначе я упала бы без чувств.

Когда первый парень, старше меня года на два, прыгает с платформы к рельсам, моё сердце останавливается. Я готова кричать от ужаса, но понимаю, что это не поможет ни ему, ни мне. Поезд совсем близко. Теперь я не только его слышу, но и вижу. Люди вокруг, одетые в чёрное, начинают шевелиться. Они подходят ближе к платформе и выкрикивают слова поддержки. Удивительно, что они не кричат: «Поскорее бы тебя сбил поезд!» Потому что всё идёт к этому.

Я прикрываю рукой рот, дрожа как осиновый лист. Так страшно мне было всего один раз: когда я проснулась и поняла, что потеряла целый год. Но тогда паника была моральной, а сейчас я её физически чувствую.

– Боишься? – неожиданно спрашивает меня Шрам и улыбается. – Испытание не из легких.

– Справлюсь как-нибудь и без твоих советов, – огрызаюсь я.

– Я в этом сомневаюсь.

Затем он оставляет меня одну и подходит к толпе.

– Отходим все на шаг назад, – кричит он и, расставив руки, сдвигает подростков ближе к центру. – Этот вокзал в нашем распоряжении, но я не хочу проблем.

Я недоуменно вскидываю бровь и нехотя подхожу к парню.

– Что значит «в нашем распоряжении»?

– Стало интересно?

– Просто ответь, Шрам.

– Этот вокзал не рабочий. Он заброшен, как и парк, в котором мы обычно проводим время.

– Но тогда откуда здесь поезд?

– Я бы сказал, проезжает не поезд, а несколько вагонов. – Он вновь улыбается. – Не волнуйся. Управляет один из наших.

– Значит ли это, что при необходимости он успеет затормозить? – с надеждой спрашиваю я и натыкаюсь на безумный взгляд парня.

– Это абсолютно ничего не значит.

Меня опять тошнит от ужаса.

Я сжимаю пальцы в кулаки и вижу, как парень на рельсах закрывает глаза. Поезд совсем рядом. Я уже отчетливо вижу его силуэт и внутренне начинаю паниковать. Звук всё громче, и кровь вскипает, словно подогретое молоко. Парень нервно нагибается, готовясь отпрыгнуть. Сто метров, девяносто, восемьдесят – люди орут словно дикие. Одна девушка протягивает вперёд руки и кричит, что любит его. Если бы любила, не позволила бы совершать такое. Хотя что я понимаю в любви?

Семьдесят, шестьдесят – я закрываю руками лицо и слышу дикий рёв поезда. Пятьдесят. Поток воздуха откидывает назад мои угольные волосы, и я испуганно отступаю, не решаясь открыть глаза.

Мне хочется плакать, забиться в угол и не выходить.

Но вдруг я улавливаю радостный крик. Мои руки сами опускаются, глаза находят толпу, и я замечаю парня. Он, довольный, стоит рядом со своей девушкой, целует её, обнимает, крутит вокруг себя. Он справился, и он жив.

Я с облегчением выдыхаю и вдруг чувствую чьё-то прикосновение.

– Ты как? – Я поднимаю глаза и вижу Киру. – Всё в порядке?

– Честно?

– Ладно, можешь не отвечать. – Блондинка едва заметно улыбается. Я благодарна ей за то, что она рядом. Кажется, я смогла бы ей довериться. – Ты последняя?

– Да, Карина была шестой, так что…

– Отстой. Придётся посмотреть на все результаты.

– Меня волнуют не цифры. Как понять, когда нужно отступить? Как поймать именно этот момент?

– Чёткой инструкции нет. Просто прислушивайся. В какой-то момент звук перестанет нарастать. Это значит, у тебя доля секунды, или… – Она проводит пальцем по шее и округляет глаза. – Но лучше, конечно, не держаться до этого момента. Слишком большой риск не успеть отпрыгнуть.

– Ясно. Хорошо. Спасибо.

– Прекрати так волноваться, – улыбается Кира. – Наша «стая» собрана для того, чтобы получать удовольствие от жизни и адреналина, вскипающего в крови. Мы здесь для того, чтобы побороть свои страхи, а не стать заиками.

– Но ведь люди умирают… Это не игры!

– Умирают глупые гордецы, которые считают, что способны на большее, хотя не в состоянии даже перепрыгнуть через козла. Ну или те, кто думает, что рождены для нашей «стаи»… Например, такие, как твоя сестра. Их хватает ненадолго, потому что они забывают о своей слабости – смертности. Порой стремление доказать исключительную самость доходит до абсурда. Поэтому я рада, что твоя сестра ушла. Ей бы пришлось трудно.

– Ты отвела её к Лёше? – вспоминаю я.

– Да, и он отвезёт её к вам домой.

– Спасибо.

Оглядываясь, я понимаю, что осталось всего два человека. Когда успели пройти двое?!

Увидев мой озадаченный взгляд, Кира выдыхает:

– Две девушки отказались.

– А так можно?

– Да, но теперь они изгнаны. – Блондинка пожимает плечами. – Не думаю, что им будет просто. Первое время наши парни запугивают тех, кто сдался и убежал.

– Но зачем? – поражаюсь я. – Это их выбор. К чему такая дикость?

– Не знаю. Наверное, ради веселья.

– Ради веселья, – как эхо, повторяю я. – Считаешь нормальным издеваться над тем, кто оказался менее смелым, чем вы?

– Я считаю это абсурдом, – признаётся Кира, но затем искренне улыбается. – Но в чём тогда смысл «стаи», если попасть в неё может кто угодно? Остаются избранные. Это наша собственная версия естественного отбора.

– Вы не боги, чтобы создавать собственную версию.

– Бог тут ни при чём. Кто-то сильный, кто-то нет. Кто-то мудрый, а кто-то не очень.

– Не все сильные! – с вызовом восклицаю я. – Не каждый способен уложить Шрама или парня, который избил меня.

– Умоляю тебя, – усмехается блондинка. – При чём тут кулаки и зубы? Оглянись. Побеждают не безмозглые силачи. Умные не умирают, Лия. Умные управляют нами.

Я делаю так, как просит Кира: оглядываюсь и вдруг понимаю, что она говорит правду. «Стаей» управляет Шрам, но кто сказал, что он самый сильный? В нашей жизни всё чаще побеждают ум или деньги. Здесь нет места бумажным купюрам, поэтому балом правят мозги. Похвально! Правда, утешает мало.

– Объясни мне, что хорошего дают ваши испытания? – спрашиваю я и смотрю на Киру. – Зачем рисковать жизнью? Ведь здесь нет выигрыша, награды. К чему столько усилий, если единственное, что у тебя остаётся, – отеки, гематомы и шрамы?

– Победа над самим собой – главная награда. Мы мыслим не так, как обычные люди, Лия. Неужели ты согласна провести всю жизнь сидя на диване? – Блондинка пожимаем плечами. – Я знаю огромное количество людей, которые ходят в школу, делают уроки, помогают родителям, увлекаются садоводством и посещают дополнительные кружки. Затем они поступают в институт, находят себе мужа или жену, рожают детей, работают, стареют и умирают…