Одиночество в глазах (СИ) - Страница 9

- Кхм… простите, если помешал, - внезапно в дверях появляется Карл, поражённо тараща глаза на соседей. Он точно не рассчитывал стать свидетелем такой умилительной картины после того, как его новый друг не показывал носа с комнаты последние три дня. Тарьей моментально отскакивает от рыжеволосой при виде Эггесбо, и румянец рассыпается на его щеках багровой вуалью. По неизвестной причине резкое появление Карла заметно напугало Сандвика, но это был беглый страх, который сменяет глухая досада. Сосед невольно заставляет Тарьея вспомнить о Хенрике, и его непослушное сердце снова скрипит от боли.

- Ты никогда не научишься входить без стука? – наигранно фыркает Лиза, переводя на друга недовольный взгляд. Тот хитро ей подмигивает, но внимание сосредотачивает на Тарьее, который смущённо поправляет толстовку и не смотрит на него.

- Я всего лишь хотел передать Тарьею, что его через два часа ждут на работе, - подмечает Карл с покорной улыбкой, прислоняясь плечом к стене. Эггесбо задумчиво сверлит Тарьея глазами, замечая нервную дрожь его сухих точеных пальчиков, и невольно закусывает губу. Ему нравится каждый изгиб ангельского лица блондина, каждая чёрточка на его поджатых губах, каждая искорка в его изумрудно-янтарных глазах, каждый взмах ресниц. Но Карл не имеет малейшего права на этого парнишку, потому что сияние его глаз обращено не к нему. Приятное тепло разливается по телу от одного лишь робкого взгляда Тарьея, но Эггесбо игнорирует неистовое пламя в груди и бросает напоследок: – Не буду отвлекать вас, голубки.

*****

- Я думал, ты даже в дом меня не пустишь, - виновато бормочет Хенрик, попутно стягивая с себя белые кроссовки. Песочные волосы беспорядочно разметаются в разные стороны, джинсовая куртка сползает с правого плеча, а ледяные глаза косятся в сторону Карла, который направляется в сторону кухни. Холм выглядит запыхавшимся и взвинченным, но Эггесбо не собирается так легко его прощать за один лишь горестный взгляд его пронзительных голубых глаз - не помешает немного его помучить.

Хенрик отряхивает помятые черные брюки и выискивает взглядом Карла. Он беспокойно мечется по кухне, словно не обращает внимания на друга, который по-прежнему мнётся в коридоре, не решаясь пройти в комнату. Холм прокручивает в голове вымученные слова извинения, которые продумывал последние три дня, но сердце подозрительно быстро стучит и выбивает из головы разумные мысли. Предательский страх комом подступает к горлу, и Хенке нервно сглатывает, задерживая взгляд на полу.

Резкий щелчок разрезает загустелую тишину в доме, и за пепельно-серой дверью показывается силуэт Тарьея. Карл бросает в его сторону лихорадочный взгляд, но через мгновение снова возвращается к кофе-машине. Сандвик закидывает на плечи тёмно-коричневый рюкзак, застёгивая молнию олимпийки, и направляется в сторону выхода. На бледноватом лице проскальзывает слабая улыбка, и он спокойно бросает Карлу на прощание: «Увидимся!» Худые ноги Хенрика врастают в пол, как корни деревьев, когда он слышит до боли знакомый робкий голос. Он чувствует себя рыбой, безжалостно выброшенной на берег во время жары: задыхается, засыхает, расплавляется, умирает. Холм не может сдвинуться с места, словно каменная статуя, и ждёт своего смертного приговора. Как он мог забыть, что Тарьей живёт в одной квартире с Карлом? Как?

Хенрик слышит его вкрадчивые шаги и шарканье брюк. Он мысленно представляет, как Тарьей с неловкой улыбкой смотрит на него и заливается краской, как смешно морщит нос и звонко хохочет над его неприличными шутками, как задумчиво крутит в руках любимую красную бейсболку, рассуждая о жизни. Хотя нет, Холм ничего не знает о его жизни и теперь уже никогда не узнает, потому что Сандвик попросил держаться подальше. Осознание горькой правды больно ударяет под дых, и Хенрик боится рухнуть на пол от безысходности. Он совершенно не знает этого парня, но его выразительные зелёные глаза с сизой дымкой грусти крепко засели в его голове, утягивая его в водоворот пустоты и горести.

Холм долгое время не хотел серьёзных отношений после того, как его жестоко предали, но этот солнечный мальчик зажёг в нём надежду. Глупо? Банально? Похоже на сказку? Может быть. Но так бывает: ты встречаешь человека, который ни капли не похож на безликие тени, что тебя окружают. В его глазах болото боли, рассадник страха, но свет пламенными потоками льётся изнутри – из сердца. Он не боится показаться смешным в своей застенчивости и растерянности, не пытается быть лучше остальных или следовать мнению толпы. Ему не нужно быть лучше – он просто самый лучший, хотя и не подозревает об этом.

Тарьей ощущает знакомый аромат духов в комнате и подозрительно оглядывается по сторонам. Пьянящая смесь лаванды, мёда, табака, кипариса и сандала, которая невидимым облаком закрадывается в лёгкие, оседая на их оболочке горячими капельками. Сандвик жадно вдыхает сладостный запах и через секунду натыкается глазами на Хенрика. Он стоит посреди комнаты с опущенными плечами и сверлит взглядом пол, нервно сжимая пальцы в кулаки. Тарьей мысленно умоляет его взглянуть на него хоть краем глаза, чтобы дать возможность окунуться в студёное море родных глаз, чтобы увидеть его лучистую улыбку, чтобы снять острое напряжение. Холм чувствует на себе буравящий взгляд, но заставляет себя держаться до последнего и пройти к Карлу на кухню. Эггесбо раздосадованно наблюдает за парнями, побелевшими как полотно, которые застыли в противоположных концах комнаты, и не решается проронить хотя бы слово.

Сандвик дрожит всем телом, и равнодушие Хенрика отравляет его душу. Два часа назад он убедил себя в том, что его жизнь налаживается, что всё изменится в лучшую сторону, но теперь все надежды рассыпались с треском. Сердце снова даёт трещину, рана открывается с невыносимой режущей болью, и парень вновь проваливается в бездну одиночества. Тарьей глотает слёзы и просто пробегает мимо Хенрика, боясь столкнуться взглядом с леденящим океаном в его глазах. От Холма веет свинцовой обидой и холодом, и Сандвик стискивает зубы от горького отвращения к самому себе. Но всё равно случайно задевает Хенке плечом. Но всё равно буравит его испуганными глазами, ища надежду в поникшем лице. А Хенрик на него не смотрит - сжимает пальцы до побеления костяшек, прикусывает губу до крови, но не смотрит. Потому что он должен держаться подальше.

- И что это, чёрт возьми, было? – возмущается Карл, ставя прямо перед носом Хенрика чашку с горячим кофе. Холма удивляет, что в его глазах не плещется обида, смешанная с ненавистью, - напротив, Эггесбо выглядит разочарованным. Хенке трясущейся рукой подносит чашку к губам и боится посмотреть другу в глаза. Он может сорваться прямо сейчас.

- Херня всё это, забудь, - мычит себе под нос Хенрик и надпивает глоток крепкого кофе. Перед глазами по-прежнему стоит фигура Тарьея, растераянного и разбитого, но Холм не понимает, почему тот грустит. Ему тяжело скрываться от пристального взгляда изумрудных глаз, когда от Сандвика за километр несёт разъедающей тоской. Холм поклясться готов, что ещё бы минута – и он бы набросился на Тарьея с объятиями, лишь бы выдворить гримасу грусти с ангельского лица. Хенрик отгоняет от себя мучительный образ и вспоминает о Карле: - Я пришёл сюда, чтобы извиниться.

- Я злился на тебя очень сильно, но теперь понял, что это бессмысленно, - громко вздыхает Карл и усаживается напротив Хенрика. Тот сидит мрачнее тучи и смотрит в одну точку, не моргая. Такое поведение кажется Эггесбо до жути знакомым, но он не собирается терпеть такие фокусы лучшего друга. Блондин простил его за попытку увести у него из-под носа Тарьея, но у всего этого было одно простое объяснение. – Я знаю, почему ты вдруг решился отбить у меня парня.

– Я просто хотел защитить мальчишку от тебя, - отмахивается Хенрик и выдавливает из себя слабую улыбку. Он усиленно пытается спрятать дрожь в голосе и не выдать себя с потрохами. От вездесущего взгляда Карла скрыться не так просто, потому что тот начинает давить на все рычаги управления. – Ты бы его использовал, а потом бросил.