Одиночество души (СИ) - Страница 39

-Не смеши меня - семья? Он на работе, она одна дома, причем, всё под запретом. Это не жизнь - это клетка. Я прав?

Он посмотрел на меня, ища поддержки, но я молчу. Потом на Олю, которая ответила:

- Конечно, прав, не в деньгах дело, главное внимание и забота. Макс, я полностью тебя поддерживаю.

Интересно, как терпит все это сейчас Станислав Николаевич, который молча смотрит на всё это с непроницаемым видом, ни одной эмоции, как маска. А Максим не унимается, видимо коньяк сделал его смелее:

-Я еще раз повторяю, что тебе нужен молодой и живой мужчина, который не запрет тебя, а будет радоваться временем, проводимым с тобой.

- Вот это слова!- Оля разомлела, проговорив, даже смешно наблюдать.

Игорь, видно, тоже вымотался, так как устало проговорил:

-Всё, пора по домам, нет сил больше стоять. После всей ночи в поездках и полдня по городу…Стас, ты как?

- Да, поедем, – тихо сказав, он встал.

Максим явно решил его поторопить, говоря:

-Действительно, старичкам пора на покой!

Возможно, он бы еще добавил какие-нибудь колкости, но после строгого взгляда отца, остановился. Следующие слова ввели меня в небольшой ступор, произнесенные с мольбой или мне показалось так?

- Наталья, я так устал, поехали домой.

Домой. Но он не мой! Наверное, вместо меня, почувствовав мои смятения, возмутился Макс:

-Домой? Ты же её выгнал! Забыл? Насколько теперь пустишь её? Наташа, не вздумай. Или я тебя перестану уважать.

Минуту, наверное, была тишина. Все, казалось, впились меня глазами. Мое сердце громом отдавало в висках. Умом понимаю, что не стоит прощать этот поступок, но сердце подсказывает, что Станислав Николаевич не придет больше никогда за мной. Поэтому молча встаю, беру сумочку и прохожу мимо его в коридор, обуваюсь, под неодобрительные слова Максима, которого Ольга пытается вместе с Игорем успокоить. Но это не важно, так как мне на плечи Станислав Николаевич накидывает пальто и открывает дверь. Мы молча спускаемся с третьего этажа, садимся на задние сиденье машины и уезжаем. Мой разум просто орёт на меня, всеми способами пытаясь вернуть назад. Но я терплю и молчу, тихо слушая гул колес об асфальт. Станислав Николаевич изредка посматривает на меня, вижу, что он замкнут, не решается разговор, впрочем, как и я. Достаю телефон, включаю его, у меня куча смс от Максима и упущенных звонков от Станислава Николаевича, и от мамы. Наверное, увидев вопросительное выражение моего лица, он сказал:

-Я звонил им под утро, когда не знал где ты. Они догадались о нашей размолвке. Около восьми вечера было, когда мы приехали домой. Из кабинета выносили разбитую раму, там уже вовсю вставляли новое окно. Я молча ухожу наверх, за мной по пятам, даже не привычно, следует Станислав Николаевич, будто боится, что я исчезну опять. Это неловкая ситуация так напрягает, что хочется действительно сбежать, куда угодно, только не тут. В комнате валяется мое платье, которое я в панике скинула. Поднимаю его и кладу на кресло. У зеркала расчесываю волосы, чтобы хоть как-то скрыть дрожь в руках. Станислав Николаевич, встав у косяка двери, снял пальто, пиджак, и, расстегивая рубашку, проговорил:

-Просто нет сил, даже слово сказать, давай завтра поговорим? Я, надеюсь, что ты не сбежишь?

Киваю отрицательно головой в ответ, после чего он уходит в душ.

Подумать о сказанном не успела, так как раздался звонок от родителей, взяв трубку, слышу массу недовольства в свой адрес, какая я неблагодарная, что исчезаю, как плохо себя веду, что нужно ценить такого мужа и массу наставлений. Они, оказывается, не знают причины моего ухода, да и не к чему им об этом говорить, всё равно перевернуть или скажут - ничего потерпишь. Слушала я долго, уже даже вышел Станислав Николаевич из душа, а я всё слушала. Он видит мое напряжение, берет телефон и сам говорит с ними. Ему удалось быстро прервать разговор, не слушая их чепуху.

- Я лягу спать. Ты не бойся, я тебя не трону.

Он лег на свою половину, даже не выключив свет. Я тихо сходила в душ, легла и долго еще думала о случившемся, как реагировать теперь? Как общаться?

30 сентября.

Встала я поздно, около одиннадцати часов. Шторы были закрыты, поэтому дневной свет меня и не разбудил. Значит, Станислав Николаевич встал. Интересно, он опять на работе, да еще в воскресенье? Я после сна довольно бодро себя ощущаю, нет этого дискомфорта от жужжащего голоса разума. Наверное, он охрип или еще спит, так как полночи не давал мне спать своими нравоучениями. Действительно говорят, что не будет в жизни порядка, если порядка нет в своей голове - это про меня! Завтра на работу, нужно сегодня всё погладить на целую неделю вперед, немного привести спальню в порядок, но сейчас спасительное кофе. Накидываю на пижаму теплый, махровый халат, завязываю волосы в хвост и бегу вниз. Какое мое удивление было, что дома я не одна. В столовой сидел за ноутбуком, явно новым, Станислав Николаевич, попивая зеленый чай. Судя по одежде, он куда-то ездил, так как рядом лежало пальто. Я хотела на цыпочках уйти, но не успела. Он повернулся ко мне лицом, проговорил:

- Решила прятаться и как долго?

Ну, по крайней мере, голос у него бодрый и, по-моему, веселый. Несмело иду к холодильнику, достаю молоко, пытаюсь спокойно налить себе кофе. Хотя очень трудно это сделать под пристальным наблюдением.

- Я думаю, нам нужно поговорить о случившемся, ты готова?

Нет. Или да? Не знаю. Сердце снова ускоряется, крепко держу свой спасительный напиток, стоя по другую сторону стола от Станислава Николаевича.

-Мне трудно с тобой говорить, так как в основном – это монолог. Я не трону тебя больше, обещаю, чтобы ты не сказала, какое бы ты решение не приняла.

Немного полегче, возможно он понял, что слишком властно себя ведет?

- Я жду, когда ты мне выскажешь всё, что тебя не устраивает во мне, честно и прямо.

Ого! Я так сходу и не могу. Просто в растерянности нахожусь какой-то, но вижу, что нужно говорить, а то обижу его.

- Нужно подумать, - пищу как школьница, стыдно даже.

- Тогда начну я. Искренне прошу простить меня за ту пощечину. Мне нет оправдания, поэтому прошу принять от меня небольшой подарок.

Он протянул в мои дрожащие руки большой конверт, размером А4. Ставлю кружку на стол и вынимаю документы, вчитываюсь в крупные буквы в самом верху «Дарственная, на имя Зареченской Натальи Владимировны». Дальше как во сне, так как весь дом и принадлежащие ему вещи, переходят в мое непосредственное пользование. Это сон? Я ничего не понимаю. Видимо, мой удивленный вид заставил сказать Станислава Николаевича следующее:

- Осторожно, это копия, но оригинал у нотариуса в сейфе. Теперь ты полноправная хозяйка этого дома.

Он явно доволен собой или мне кажется?

- Я не понимаю, зачем?

- Чтобы ты знала – это твой дом, теперь никто тебя не сможет отсюда выгнать. Ты не думай, я не буду этого делать, но хочу доказать тебе, что без тебя этот дом мне не нужен.

И как прикажете мне после этого себя вести? Сказать спасибо? Но мне он реально не нужен. Промолчать? Так он подумает, что я неблагодарная тварь. Фух…Что же делать? Кладу обратно документы в конверт, беру спасительную кружку и мямлю:

- Спасибо.

Мой ответ его явно не обрадовал, так как последовал вопрос:

- Тебя, что-то не устраивает?

-Нет, что вы.

-Но не вижу хотя бы небольшой радости на лице. В чем причина? Я имею право знать?- уже более строго и без тени веселья в голосе.

- Я никогда не хотела жить в большом доме. Это слишком, даже, прожив столько времени, я не могу привыкнуть к нему.

Вот и сказала правду. Стало легче, но ему вижу, что нет.

- Действительно, ты другая. Я тебя совсем не понимаю. Все женщины мира желают иметь свой большой дом и мужа, который не лезет в их жизнь и не контролирует денежные расходы. Ты же не вписываешься ни под одни рамки.

Мы с минуту молчим, каждый думает о своем, боимся оборвать эту хрупкую нить разговора. Немного придя в себя, он тихо продолжил: