Одиночества нет - Страница 17

— Так ты говорил, что Павловский бастион твой? — решила она подтолкнуть затихшую беседу.

Павел снисходительно ухмыльнулся:

— Всем говорят, что Павловский бастион назван в честь императора Павла. Поэтому и церковь поставили в поминание его святого покровителя — апостола Павла. Но на самом деле все не так. Штука в том, что у главного строителя бастиона был сын, и звали мальца как раз Павлом. А коменданту он заговорил зубы, чтобы назвать бастион в честь императора, хотя тот уже лет пять, как был покойным. Из-за этого в нашей семье так дальше и продолжается, старший сын всегда Павел. Так что мой это бастион! А церковь…

Молодой человек все говорил и говорил, но Лена почти не слушала его. Она слышала запах мяты и перед глазами стояла совсем другая картинка: сумеречная комната, серый свет льется через большие окна и четко очерчивает прямую спину, затянутую в тесный сюртук, на краю стола лежат черный цилиндр и проволочные очки.

Зачем она вообще оказалась здесь? Ей интересен этот молодой человек? Нет. Очень хочется быть в его обществе? Нет. Если бы не он, само посещение кафе принесло бы гораздо больше удовольствия. Так зачем она с ним? Только чтобы не быть одной. Только чтобы не чувствовать гнетущей пустоты внутри. Но ведь ей-то это не нужно. Одиночество? Его нет!

Она посмотрела вбок, на собаку. Та положила голову на лапы и смотрела Лене в глаза.

Ее бросили? Пусть так! Но это еще не повод, чтобы болеть одиночеством. Она никогда не будет одна, ведь всегда есть еще что-то. Восхитительные пирожные и душистый чай, теплый взгляд незнакомой собаки и улыбки горожан на улицах. Флюгера над черепичными крышами. И она сама. Одиночества — нет.

Лежавшая на полу собака встала, мотнула ушами и вышла из кафе, открыв носом дверь.

Когда принесли чай и пирожные, Лена окончательно решила, что Павел ей не интересен и не нужен. С ним было не о чем говорить. Павел тоже чувствовал себя неуютно, откинулся на стуле, достал свою дареную зажигалку глянул на дверь, явно прицелился покурить. Лена понимала, что таким образом он хочет вернуть себе утраченную уверенность, но ей не нравился табачный дым и запах от только что покурившего человека. А ведь она только-только успела попробовать замечательно вкусное воздушное пирожное и оценить душистый чай. Все тонкое смешение запахов над столом вмиг разрушилось бы. Она почувствовала себя свободной от ненужных светских правил.

Девушка вытерла губы салфеткой и встала из-за стола.

— Заплати, — сказала она и вышла.

Только перед дверью остановилась и благодарно улыбнулась бармену.

На крыльце кондитерской Лена обнаружила, что собака никуда не ушла, а все стояла, как будто раздумывая, куда пойти. Животина подняла голову, и посмотрела в глаза девушке. Лена улыбнулась. Дождь кончился, и мокрые камни блестели под выглянувшим солнцем.

Собака опять опустила голову, глянула в одну сторону, в другую, повернула налево и неспешно потрусила по пустой улице.

За спиной хлопнула дверь, сжимая в руке зонтик, вышел Павел. Вжав голову в плечи, чтобы не задеть низкий козырек над крыльцом, он поглядел по сторонам. Ничего не сказав, Лена повернулась и пошла вниз по Маркиной улице, на работу.

В контору она пришла уже в спокойном настроении. Паша на обратном пути вел себя на удивление тихо, не размахивал руками и не изображал галантность, хотя и не удержался от курения. Войдя в контору, он обменялся взглядом с Михаилом и сел на свое место. Девушки в соседней комнате, Света и Наташа, звонко хихикнули. Лена прошла за свой стол. Она не могла отделаться от ощущения, что никуда не уезжала, что это и есть ее обычная работа. Да и чем она отличается? Такой же офис… такие же проблемы… Лена грустно усмехнулась про себя. Все от чего она убежала, нашло ее и здесь.

Лена переложила пару листков, чтобы изобразить занятость, и бросила взгляд на погруженных в дела Михаила и Павла. Интересно, почему ей так не нравятся ухаживания на работе? Когда-то она мечтала, что именно на работе найдет свою верную вечную любовь. Представляла, как придет в новый коллектив, прекрасно одетая, с прекрасным макияжем, все улыбнутся, а он, тот самый, тоже улыбнется и скажет, что вот теперь все будет по-другому. А потом, прямо во время рабочего дня выйдет и принесет ей цветы. И она засмущается, а все будут удивлены. Дальше будет легко и просто. Ухаживания, прогулки, кино, и наконец… они будут жить долго и счастливо! И ведь так, в общем-то, и получилось. Она действительно поменяла работу и в первый день была одета лучше обычного и с отменным макияжем. И в обеденный перерыв он сбегал за цветами, и она даже покраснела от смущения… только потом он все испортил. Бросил ее!

Неужели трубочист прав? Если бы она не мечтала, если бы сама не придумала красивую сказку с красивым концом, расстроилась бы она настолько? Да! Хотя… ведь она не ждала бы этого финала, принимала бы развитие романа таким, как есть… и когда все кончилось, было бы не в чем его обвинить, потому что он не обманул никаких ожиданий… В Лене боролись очень противоречивые чувства. С одной стороны, трубочист, возможно и прав, а с другой стороны, сама мысль, что он может быть прав, казалась оскорбительной.

А ведь Лена и впрямь мечтала, чтобы ее спасли. Чтобы она оказалась в большой беде, и рядом вдруг оказался бы Он, такой большой и сильный. Получается, она чувствовала себя обманутой сегодня ночью именно из-за веры в эту сказку. Из-за того, что трубочист отказался от выдуманного финала. Почему она вообще решила, что это возможно? Ведь спасти-то может кто угодно! Кто угодно может выполнить ключевую часть девичьих мечтаний, но не кто угодно подойдет для совместной жизни. Только сказке это безразлично: «долго и счастливо», и все тут.

Она погладила столешницу и решила, что устала от размышлений. Пожалуй, пришла пора попить чаю, только не с Пашей и Мишей. Лена встала и вышла в приемную.

Ольга Сергеевна оторвалась от компьютера и вопросительно посмотрела на девушку.

— Можно чаю? — улыбнулась Лена.

Секретарша благожелательно кивнула:

— Конечно, можно. Вон там, у шкафа чайник стоит, включишь?

Лена подошла к тумбочке и нажала на кнопку. Пузатое пластиковое устройство тут же зашуршало, разогреваясь. Девушка присела на диван.

— Растревожили тебя наши мальчики? — участливо спросила Ольга Сергеевна.

Лена неопределенно качнула головой и задала вопрос, ответ на который, в общем-то, знала:

— Они ведь с каждой новой девушкой так себя ведут?

— Что поделать? — Ольга Сергеевна развела руками. — Ты с ними быстро разобралась, а Свету они очень побеспокоили.

Лена, решив, что такой разговор не стоит вести в полный голос, встала с диванчика и подошла к секретарской стойке.

— Свету? Из бухгалтерии?

— Да, — вполголоса, но не менее мелодично ответила Ольга Сергеевна. — Они оба ее совсем с толку сбили. Девочка даже уволиться хотела.

Лена распахнула глаза, удивляясь.

— А потом она все-таки…

Секретарша покачала головой:

— Нет. Потом Наташа пришла. Светочка плакала несколько дней.

Лена сразу представила, что заплаканная девушка приходила сюда, в эту же приемную, беседовала с приятной пожилой женщиной, крашеной в блондинку, и долго пила чай.

— Только что толку? — вздохнула Лена. — Все всегда оканчивается одинаково.

— Не скажи, Леночка, — покачала головой Ольга Сергеевна и поправила блузку. — Все очень по-разному бывает.

Лена подумала, что теперь ей расскажут какую-то историю из личной жизни, но секретарша замолчала. И как раз выключился вскипевший чайник. Ольга Сергеевна тут же поднялась:

— Ты садись, давай я за тобой поухаживаю.

Лене было несколько неловко, но она, тем не менее, вновь села на диван. Ольга Сергеевна достала из шкафа чисто вымытый заварочный чайник с розовыми цветочками, две кружки с названием фирмы, засыпала заварку. Видно было, что последовательность этих простых действий позволяет женщине собраться с мыслями, привести чувства в порядок.