Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП) - Страница 59

Время пошло оттуда, где замерло. Оставалось только ждать, когда Ангел подаст мне сигнал к действию. Если Рейес может подняться на ноги, то доберется до дверей и откроет их, когда я отвлеку фанатиков и уведу в другую сторону. Правда, я понятия не имела, где тут двери, но машина оставила следы, а значит, идти туда, куда ведут эти следы, мне точно не нужно.

Один из тех, кто держал Рейеса, спросил:

— Слышали?

Как один, сектанты застыли и стали прислушиваться.

— Что? — уточнил мистер Фостер.

Чувак пожал плечами:

— Может, показалось…

— Еще пара километров, — сообщил Ангел.

Когда все отвлеклись, я вскочила на ноги и побежала. Точнее кое-как выпрямилась и изобразила символический танец увядающего и падающего с ветки листика.

Я-то думала, за мной побегут, и я смогу увести всех от главных дверей-ворот, куда в итоге вломятся копы, но не тут-то было. Громкий звук расколол воздух и эхом отдался от стен. Спину обожгло жгучей болью, словно в меня вонзили сотню раскаленных кочерег. Я споткнулась, упала на колени и растянулась на полу, а в итоге остановилась метрах в шести оттуда, откуда начала забег.

Веревки на Рейесе снова заскрипели, но я покачала головой. Он должен довести начатое до конца.

Вот только я не ожидала, что до конца доведем не мы.

Я валялась в грязи, истекая кровью, и видела, как Рейесу в грудь прицелились из обреза.

В полнейшем ужасе я закричала. А вдруг он ошибается? Вдруг он все-таки умрет? Все это не стоило такого риска.

До мозга костей меня пронзило страхом. В животе, легких и горле набатом стучала кровь. С ног до головы во мне пламенем пылала боль, но я думала только о Рейесе.

За секунду до того, как нажали на спусковой крючок, мистер Фостер потребовал тишины. Вдалеке слышались завывания сирен, и сектанты начали действовать.

— Запереть ворота! — крикнул мистер Фостер.

Ангел и Рейес были правы. Хреновые я выдумываю планы. Фанатики ринулись к воротам, и Рейес уже никак не мог их опередить.

Повернувшись к последователю с обрезом, мистер Фостер кивнул, и мужик сделал выстрел в упор. Пуля попала Рейесу в грудь. Он дернулся, закашлялся и замер.

Я зажала рот обеими руками. Не может быть. Не верю… Медленно, но уверенно, из раны сочилась кровь.

— Ты должна знать, — услышала я голос. — Дематериализуйся.

— Я… не могу. — В груди болело, но не от пули. — Во мне отверстий понаделали…

На губах Рейеса возникла улыбка, грешнее которой я в жизни не видела.

— Знаю. И я люблю все твои отверстия.

О да, он точно ходячее зло. Фостеры были правы.

— Давай, Датч.

— Но у меня же дырки в спине!..

— Датч.

— Ладно, блин. Святые хрустяшки!

Только я собралась что-нибудь сделать, как его глаза закрылись. Какое-то мгновение я изучала его лицо. Окровавленное, опухшее, но безмятежное. Как и на той фотографии. Он подчинился судьбе, словно… словно все это заслужил. Это все Фостеры. И Эрл Уокер. Они внушили ему, что его жизнь ничего не стоит. Что он сам — пустое место.

Вся эта правда послужила катализатором, который был мне необходим. Вспыхнула ярость. Сквозь наркотическую пелену я нырнула в себя, нашла точку опоры и усилием воли разделила свои молекулы.

Мир взорвался. В обеих реальностях загремела гроза. Земля задрожала, словно пыталась хоть как-то повлиять на происходящее. Я подчинила ревущие ветра своей воле, закрутила потоки в спирали, превратила их в послушную мне силу.

А потом вдруг все увидела. Сектанты наспех вооружались и бежали к воротам, чтобы запереть их до приезда полиции. Другие уже баррикадировались в главном здании. Спотыкаясь и падая, люди носились туда-сюда, чтобы укрыться от торнадо. От торнадо, созданного мной.

Я сорвала ворота с петель. Вышибла двери главного здания. Забросила людей на деревья и крыши.

Потом вернулась в сарай, осторожно опустила Шона на пол и присела рядом с мужем. Рейес открыл глаза, и в его взгляде читалось что-то очень похожее на восхищение.

Изо всех сил я стукнула его в плечо. Ну ладно, не изо всех сил, но все равно ощутимо.

— Ты не умер!

— Я же бог, — объяснил он, а когда я закатила глаза, добавил: — Тебя слишком легко обвести вокруг пальца.

Я осмотрела себя с ног до головы. Свитеру конец, зато сама я еще жива.

— Я жива! — воскликнула я, победно подняв руки, а потом посмотрела на мужа. — Твоя очередь.

— Еще рано. Все должно выглядеть убедительно.

Я осмотрела и его.

— Все и так выглядит убедительнее некуда. Копы вполне могут удивиться, почему ты все еще дышишь. Пожалуйста, Рейес…

— Все в порядке, Датч, честное слово.

Внезапно до меня дошло, что я наконец-то могу к нему прикоснуться, поэтому я взяла лицо Рейеса в ладони.

— Почему ты позволил им так над тобой поиздеваться?

— Я же говорил…

— А я не верю. — Стиснув зубы, я сердито уставилась ему в глаза. Ну, на секундочку. — Думаю, по какой-то идиотской причине ты хотел, чтобы тебя таким образом наказали. А может, и как-то похуже.

В его улыбке сквозило больше печали, чем веселья.

— Значит, в твой план входило побежать, споткнуться и получить пулю в спину? Или все-таки вызвать свой внутренний торнадо? Так или иначе, я впечатлен.

— Ты помнишь, что они с тобой делали? — спросила я, не обращая внимания на слова Рейеса. — Когда ты был маленьким? — От одной только мысли сердце кровью обливалось. — Умоляю, скажи, что ты не лжешь.

— Разве я тебе когда-нибудь лгал?

В жалкой попытке спрятаться от правды я закрыла глаза. Он все помнит. За последние несколько недель, может быть, сразу после того, как узнал свое божественное имя, Рейес стал как я. А значит, все вспомнил.

Он приподнялся и шепнул мне на ухо:

— Не смей. — Затем его губы оказались у моего другого уха. — Даже не думай.

Тяжело вздохнув, я помогла ему сесть.

— В общем, да, торнадо был планом Б. Если копы поймут, что здесь совершили преступление, им ведь не понадобятся никакие бумажки, верно? Они просто войдут, и все? Ворот уже как бы нет, так что остановить полицию может разве что закон.

— Насколько я знаю, никакие бумажки им не потребуются.

Появился Ангел:

— Приехали.

Я кивнула, запечатлела легкий поцелуй на губах мужа, встала и подошла к зияющей в сарае дыре.

От здания к зданию бегали люди с оружием и припасами в руках. Какой-то чувак с громким шлепком упал с дерева — моя работа. А вдалеке уже сияли мигалки приближающихся машин.

Сектанты разбежались, как тараканы, едва на территорию стали одна за другой въезжать тачки с официальными опознавательными знаками. Мало того, кто-то поднял еще и Национальную гвардию, а эти ребята в игры не играют.

Большинство фанатиков ринулось в главное здание, но там ничего не изменилось. Двери я, конечно, вышибла, однако люди по-прежнему упорно выстраивали баррикады. Да уж, ничем хорошим все это точно не кончится.

На всех парах джипы с логотипами и без заезжали в лагерь и останавливались, поднимая столбы пыли, благодаря которой сектанты успевали спрятаться. Выскакивая наружу, офицеры укрывались за дверями машин и целились из всех пистолетов.

В хвосте кавалерии маячила скорая.

— Вот гадство, — сказала я Ангелу. — Я чересчур свеженькая. На мне ни царапины.

— Зато шмотье на вид хуже не придумаешь, — отозвался он, показал мне большие пальцы и исчез в толпе.

Я бросилась обратно к мужу.

— Рейес…

— Сзади, — тихо предупредил он.

На этот раз меня не приложили по черепу чем-то тяжелым и тупым. Я успела переместиться до того, как получила удар прикладом ружья. Мужик, тот самый жиртрест, чуть не упал, когда приклад рассек пустой воздух.

Я развернулась и, не обращая внимания на то, что чувак явно был сбит с толку, процедила:

— Ну все, ты меня достал.

Жиртрест снова замахнулся, но у него за спиной уже стоял Рейес. Мой муж не дематериализовался, а разорвал веревки, что мог сделать кучу часов назад, подошел сзади и, схватив жирного за затылок и подбородок, резко дернул его голову в сторону.