Одиннадцать друзей Лафейсона (СИ) - Страница 129

- Черт… А ведь и правда… Столько лет уже прошло. Столько всего было, - оставив еду в покое, Тор приобнял Лафейсона. – А такое чувство, что все вчера произошло.

- Не надо мне «вчера произошло», - буркнул Локи. – Не хочу я такого больше. Я слишком стар для всего этого.

- Да, кому-то через пару лет сорок, - протянул Тор, за что получил еще одну затрещину. – И за что на этот раз?!

- Не напоминай мне о возрасте! Иначе я начну вести себя соответственно.

- А соответственно это как?

- Буду ленивыми и скучным. Очень скучным, - последние слова Лафейсон произнес специально громче. – Буду лежать на диване и скулить, как у меня все болит.

- Ты же не старик! – фыркнул Одинсон. – Да и порог сорока лет не так скоро.

- Вот опять ты напомнил, - скис Локи.

- Мне без разницы, сколько тебе лет, - отодвинув длинные черные волосы, Тор легко прикусил бледную шею. – Ты становишься только лучше. Есть еще столько всего, чего я о тебе не знаю… И меня это несказанно радует.

- Это ты так ко мне подкатываешь? – дернув бровью, спросил Локи.

- Нет, просто ласкаюсь.

- Правильно.

- А что не так?

- Устал. Я сегодня и правда очень устал, - Лафейсон прислонился губами ко лбу Тора и набрал в легкие побольше воздуха. – Ездил за билетами.

- И когда?

- Послезавтра. Этот рейс самый удобный, а позже мы встретимся с тобой в Нью-Йорке.

- Ты знаешь, что если что-то пойдет не так, - Тор немного отстранился и посмотрел в глаза Локи. – Звони. Я сразу же прилечу.

- Что может пойти не так? – Лафейсон положил ладонь на лицо Тора, что Одинсон в одном этом жесте прочувствовал всю любовь и трепет, который пытался донести до него Локи.

- Станет страшно, плохо, просто захочется поговорить… Я рядом. Я не хочу, чтобы ты забывал об этом.

- Все будет хорошо, - коснувшись губами виска Тора, Локи встал и протянул ему руку. – В душ и спать.

- Тогда иди ты первый.

- Это еще почему?

- Боюсь, коли мы пойдем вместе, не получится просто «в душ и спать».

- Пожалуй, сегодня я тебе уступлю.

***

- Ты меня достал! Говорю тебе, истеричка, нормально все будет, а ты изводишься! Сядь, наконец, и успокойся!

- Чувак, это тебе еще четыре года до этого, а мне завтра!

- За то, что мы с тобой собираемся сделать завтра, чувак, у меня может и не быть этих четырех лет!

- Тогда и не надо мне помогать, раз ты так за свой зад трясешься!

- Я тебя сейчас удушу…

- Ты?! Не смеши меня! Ты меня и пальцем-то не тронешь!

- Держись, собака, - в один ловкий и быстрый рывок, Бартс пересек расстояние до Бальдра и, чуть подпрыгнув, обвил его ногами и повалил вниз. – Я тебя не трону?! Да у меня мать таких, как ты по дюжине в день ушатывала!

- А ну убери от моего лица свои ручонки! – корчился Одинсон. – Дай мне только шанс, я тебя на балконе вниз головой за ногу привешу!

- Ты успокоишься или нет?! – схватив друга за плечи, Бартоломей с силой ударил его об пол. – Прекрати! Довольно!

- Черт мелкий, - прорычал Бальдр и предпринял еще одну попытку вырваться, но и она увенчалась провалом. – Отпусти!

- Ты успокоился? Я вижу, еще нет.

- Так ты мне не поможешь, - продолжал рычать Одинсон.

- А как еще с тобой – дураком бестолковым, обращаться? Покипятись и остынь, иначе ты опасен.

- Все, слезь с меня, - более спокойно проговорил Бальдр.

- Будешь орать на меня?

- Нет.

- Обзываться будешь?

- Нет.

- Истерить?

- Ты меня сейчас опускаешь ниже плинтуса, - проскулил Одинсон и отвернулся, чтобы не видеть своего позора.

- Ладно, вставай. Пожалуй, я тебе чайка замучу, - поднявшись на ноги, Бартс подал другу руку, но тот лишь презрительно на нее посмотрев, встал самостоятельно. – Сядь и говори. Чего случилось, что ты психанул?

- Мне не нравится четвертый переход, - признался Бальдр. – Он резкий. Какой-то… Неправильный.

- Послушай, мы начали работать над этим проектом, как только встретились, - начал Бартс. – Оно нас и свело, так что отдай честь…

- Нас свело то, что я похож на любовника твоего отца, а ты на любовника моего брата, - отрезал Одинсон.

- Тут ты прав. И прекрати нервничать! Все нормально будет.

- Так же как и тогда, когда я спросил, а не Лафейсон ли твоя фамилия? – пафосно закинув ноги на стол, Бальдр уставился в спину Барста.

- А что я еще мог сделать?

- Ну явно не в рогалик меня скручивать!

- Послушай, я блин нахожусь под такой программой, которая тебе и не снилась, так что упоминание…

- А моего брата все вообще считают преступником мирового масштаба, - тяжело выдохнул Одинсон и потянулся к пачке сигарет.

- Мне нельзя светиться, чувак, - повернувшись, Бартоломей отнял у Бальда сигареты и поставил перед ним кружку с чаем. – Курить на балконе будешь или у себя.

- Светиться… - протянул Одинсон. – Поэтому мне приходится тебя звать не по имени, а просто «чувак». Ощущаю себя придурком, если честно.

- Чем тебя не устаивает Эдвард? – нахмурился Бартс.

- Да потому что дебильное, - отпив из кружки, Бальдр поморщился. – Твое реальное гораздо круче.

- Вообще-то и это мое реальное, просто второе, - от данной новости Одинсон открыл рот. – Друг еще называется.

- Ты мне о себе ничего не говоришь! Откуда мне знать?

- Тоже верно, - облокотившись руками на кухонный стол, Бальдар уставился в темное окно. – Может, пойдем, прошвырнемся? Пиццы поедим, может опять те ребятки в парке играть будут, так я с ними немного поиграю.

- А мой диплом? – напомнил Одинсон.

- Да черт с ним! Он уже и так идеален. К тому же, перед смертью не надышишься.

- Тогда с тебя пицца, - Бальдр отставил от себя кружку и встал.

- Да хоть десять. Ты не будешь? – кивнув на чай, спросил Бартоломей.

- Это твое пойло? Ну уж нет.

- Как знаешь, - пожал плечами Барст и залпом осушил внушительных размеров кружку.

Бартоломей никогда особо не думал, куда он будет поступать, где будет учиться и как сложится его дальнейшая жизнь. Он знал об этом наперед. Жизнь в Испании, куда завели их с матерью и сестрой нелегкие обстоятельства, не особо нравилась Бартсу, но выбирать не приходилось. Однако парень знал, что как только начнется время колледжа, он будет на свободе. Проблемы с жильем, оплаты учебы и квартиры никогда не было, ибо отец, как сам Бартс научился с гордостью называть Локи после всех событий во Франции, оставил ему неплохое состояние, плюс квартира в Филадельфии. Да, приходилось каждый день ездить по два часа на занятия, но покидать этот дом в погоне за удобством, Бартоломей не желал, к тому же обычная жизнь студента его не особо прельщала. У него было несколько друзей, неугомонный сосед и возможность заниматься любимым делом, а большего Бартсу и не надо было. Однако каким было удивление парня, когда в первый же месяц после жизни в Филадельфии, он встретился в коридоре с человеком, который тут же стал пялиться на него, словно на призрака, а потом выдал: «А ты не Лафейсон, случаем?». Драка была короткой, но со своими последствиями в виде фингала под глазом Бальдра и огромного синяка на щеке Бартса, но с тех пор, так уж вышло, они стали друзьями.

- Чую, после завтрашнего мой контракт провалится с таким треском…

- Зато, как феерично будет! – накинув на голову капюшон, Бартс начал идти спиной вперед, чтобы видеть перед собой Бальдра. – Парень, ты талантлив. Один мой «рукав» чего стоит! – для доказательства своих слов, Бартоломей закатал правый рукав толстовки и продемонстрировал другу набор из цветных, переходящих друг в друга рисунков, который Бальдр видел уже не раз. Более того: он же сам их и рисовал. – Такая штука! Я все наглядеться не могу!

- Рассказывает он мне! – в ответ Одинсон закатал левый рукав. – От меня отец отрекся из-за этого, знаете ли.

- Ну, моя мать меня бы вообще четвертовала, но ей не до этого, - выдохнул Бартс и, повернувшись обратно, пошел рядом с другом.