Один в поле воин - Страница 16

А слышал он вообще много всего – за окном кричала ворона, лаяли бездомные собаки (спасибо, что не выли), ревели моторами машины, что-то лязгало и гремело – на той стороне мусоровоз поднимал специальным краном и вытряхивал в себя стальные контейнеры.

Это – далёкие звуки. Были и близкие – негромко тикал будильник, за дверью, на кухне, еле слышно переговаривались мама с папой. Конечно, если толкнуть сейчас волшебство, включить «длинный слух» – без проблем можно узнать, о чём речь. Ведь явно что-то не предназначенное для его ушей. Но это подло. И не потому даже, что пришлось бы нарушить правило номер два – а просто есть такое слово «западло»…

И ещё одно мешало уснуть – не звук, а отсутствие звука. Не доносилось справа сонного дыхания Мишки, не бормотал он что-то спросонья, стискивая в объятиях рыжего зайца. Заяц, впрочем, был – только молчаливый и совсем бесполезный.

Впрочем, завтра пригодится. По зайцу можно будет взять пеленг на Мишку. Ведь не просто предмет, которого он касался – а любимая вещь. «Это важно! – пояснил Ванька, когда Саня решил подробнее расспросить его про такую ценную волшебку. – Если дорогая штука… не в смысле денег, а как бы родная… то связь гораздо сильнее, и пеленг берётся легче, и на больших расстояниях. Вот меня лучше всего по велику пеленговать, а Серёгу – по планшету».

Саня подавил искушение прямо сейчас схватить зайца, врубить на полную мощность волшебство – и пытаться отыскать Мишку. Во-первых, он пока пеленговать не умеет, и, по словам Ваньки, этой волшебке быстро не обучишься, она сложная. Во-вторых, можно зря потратить всю силу, и с чем останешься завтра? В-третьих, ну узнает он расстояние и направление – чем это поможет? Сто километров к северо-западу – и что? Выскочит из квартиры и побежит на северо-запад? В трусах и тапочках? Нет уж, пусть завтра зайца крутят настоящие спецы, великие волшебники. А он – потерпит. И уснёт.

Вот досчитает слонов – и непременно уснёт. Огромных, мохнатых, хищных слонов, быстрых как молния, способных летать (уши – как вертолётные лопасти, хвост – руль), способных зарываться глубоко в землю и проделывать там огромные ходы. Кротовьи норы, чёрные дыры – сквозь которые к звёздам. А всё потому, что это не простые слоны, а мутанты. Они мутировали после первого выброса на Чернобыльской АЭС… осталось только сообразить, откуда они вообще там взялись… да неважно. Может, сбежали из Киевского зоопарка. Прибежали в Зону отчуждения – и тут бац! Гром, свист, небо красное, всё трясётся… И готово дело.

Эти слоны – ужас сталкеров. Против них бесполезен АК-74, патрон 5,45 не пробьёт толстую и прочную как сталь шкуру. И даже гранатой из подствольника не получится… разве только сразу очень много гранат выпустить. Но тут нужен целый отряд… как минимум восемь бойцов.

А он, Саня, один – если не считать, конечно, спящего под сердцем белого шарика. Белый шарик, защитный комбинезон СЕВА, чёрный автомат G36 германского производства и пять магазинов патронов. А ещё нож на поясе, две гранаты, рация, детектор аномалий – всё как обычно. И крайне мало, чтобы пробиться в тайную лабораторию Х-999. Ту, где держат Мишку.

Над головой ворочались тяжёлые, похожие на тёмно-серых бегемотов тучи. Вот-вот засверкают розово-зелёные молнии, грянет гром, стеной хлынет ливень… куда там жалкой грозишке на турслёте, в Зоне и погода – аномальная.

Но бояться дождя не стоит, потому что он уже увидел вход в подземелье. Тяжёлый канализационный люк, ржавая крышка, едва заметная в зарослях осоки. И крутится рядом парочка хищных тушканов, принюхивается. Этим и пистолетной пули достаточно – из тяжёлого пистолета системы «Зверобой», весьма похожего на ракетницу. Получайте, твари!

А вот чтобы открыть крышку, пришлось израсходовать одну гранату Ф2. Так… включаем налобный фонарик и спускаемся по шаткой железной лесенке… не обломилась бы… Спускаемся в чёрную дыру, в полную неизвестность. Может, там, внизу, скачут стаи голодных снорков, может, затаились телепаты-бюреры – не менее голодные, может, шастают стаи крыс-людоедов. А может, всё ещё хуже.

Так оно и вышло. Он без проблем спустился в бетонный бункер, набрал на панели код 4343 – прямо как отметки по русскому! – и тяжёлая дверь со всхлипом уехала в стену. Саня снял автомат с предохранителя, подкрутил фокусировку фонаря – и осторожно двинулся по длинному коридору, уходящему в бесконечность. Там, вдалеке, держали Мишку – пеленг по рыжему зайцу сработал на пять с плюсом. Заяц в Санином школьном рюкзаке плакал, ему было больно и страшно. Значит, и Мишке тоже.

Коридор постепенно расширялся, и становилось светлее – зажигались один за другим зеленоватые плафоны под потолком. Вскоре коридор вообще превратился в огромный зал, стены которого терялись в отдалении. А в центре зала стоял и делал приглашающие жесты высокий мужчина в белом халате. Чёрные кудри завивались колечками, в чёрных глазах отражались плафоны, а из-под пол халата виднелись широкие чёрные брюки.

– Давно тебя жду! – улыбнулся незнакомец. – Ты мне тоже понадобишься. Хоть ты и не такой вкусный, как твой братишка, но тоже кое-что из тебя можно извлечь!

Саня ответил длинной очередью, от бедра. С мутантами у нас разговор короткий!

Но разговор всё-таки получился длинным, потому что мутант взмахнул рукой – и летящие в него тяжёлые пули 5,56 превратились в мух. Больших, гудящих мух – такие на даче у Овсянниковых постоянно крутились возле туалета в конце участка. Мухи покружились в воздухе – и послушно опустились на широкую ладонь. Мужчина скомкал их в чёрный клубок и сунул в карман халата.

– Потому что я их повелитель, – непонятно объяснил он. – И твой, кстати, тоже. Иди сюда, мальчик, сейчас тебе будет весело! Ты будешь веселиться долго… очень долго. Вот так, посмотри!

Он опять взмахнул рукой – и зал преобразился. Там, где только что не было ничего, кроме покрытого белой кафельной плиткой пола, теперь стояли рядами стеклянные шары, метра два в диаметре. А в шарах были дети.

Самые разные – от младенцев до подростков-старшеклассников. Кто-то сидел, скрючившись, уткнувшись головой в колени, кто-то яростно молотил кулаками непробиваемое стекло. Кто-то плакал навзрыд, кто-то яростно сверкал глазами, а кто-то глядел так, будто внутри у него было совсем пусто.

Саня узнал многих. Вот прилип лицом к стеклу Боров – то есть Димон Боровиков из девятого «б». То есть уже из десятого. Или, если уж совсем точно, теперь уже из никакого. Вот скалятся из шара гопники Лысый и Жжённый – шар им достался один на двоих. Вот горько рыдает восьмилетний мальчик Дениска, перемазанный зелёной масляной краской с головы до ног. Вот сгорбился Петька Репейников, молча переживает горе… а вот и Даша Снегирёва, сидит, уткнувшись лицом в колени… и на ней из одежды – только тёмно-синий купальник, а сама загорелая, будто не начало июня сейчас, а конец августа.

– Братишку высматриваешь? – улыбнулся мужчина. – Он там, далеко-далеко! – длинный, поросший рыжими волосками палец указал вправо. – А вот видишь этот уютный шарик? – палец переместился, и Саня обнаружил прямо перед собой пустую стеклянную сферу. – Он, конечно, не белый, зато для тебя! Здесь тебе будет по кайфу! А кроме того, тобой я открою новую серию в коллекции. Ты у меня получаешься первый волнорезовец! Как говорится, с почином!

Автомат не помог… наверное, от пистолета проку не больше. Но зато осталась граната… Только не повредит ли она шары, не разнесут ли осколки стекло? Саня подумал, и решил, что вряд ли. Выдернул с пояса верную надёжную Ф2, рванул чеку, бросил в мутанта, рухнул на пол, чтобы не задело самого… и не утерпел, поднял голову.

Граната взорвалась – цветными сполохами, прямо как полярное сияние. Ярко-алый соседствовал с лиловым, голубой плавно перетекал в синий, жёлтый переходил в оранжевый.

– Красиво, да? – улыбался кудрявый. – Это, кстати, и есть твой цветок эмоций! Ты же хотел его увидеть? Ну вот и наслаждайся. Скоро и локоть свой укусишь. Здесь всё лучшее – детям до шестнадцати!