Один день Аркадия Давидовича - Страница 25

Прокатившись по микрорайону, откуда предстояло стартовать, Глюк и Ортопед пришли к выводу, что универсальчик не так плох, как это сначала показалось привыкшим к огромным джипам бугаям. Калининградское изделие бодро шныряло по дороге и легко вписывалось в повороты.

– А чё, нормально, блин, – Грызлов провел ладонью по пластику торпеды, когда они остановились на светофоре. – Хорошо идёт. Только вот, блин, салон узковат...

– Это нам как раз на руку, – хитроумный еврей Клюгенштейн предвкушающе улыбнулся.

Запиликал телефон.

– Да! – Аркадий поднес трубку к уху. – Ага... Так... Так... И где?.. Понятно... А потом куда можно?.. Так... Так... Не вопрос... И оттуда направо?.. Угу... Понял... Давай! – браток отдал мобильник Ортопеду. – Всё пучком, пацаны готовы...

Паниковский, поставивший свой черный «Peugeot 607» на самом краю откоса, за которым начинался огромный пустырь, повернулся к расслабленно курящему Ди-Ди Севену:

– Ну, блин, и вот... Открываю тетрадку сына, читаю – «Я представляю его себе узкоглазым, желтолицым всадником, с визгом и улюлюканием скачищего на своем низкорослом взмыленном коне. Живет он обычно в юрте, в Юго-восточной Азии. До революции семнадцатого года он был совершенно неграмотным, а после революции русские научили его читать, писать, пользоваться зубной щеткой, строить каменные дома и носить джинсы...». И дальше, блин, в том же духе. Но стоит «два».

– Странно, хорошее ж сочинение, – удивился Ди-Ди Севен.

– Так и я о том же! – Паниковский легонько стукнул по оплетке руля. – Но, блин, тема была не «Как я представляю себе татарина», а «Как я представляю себе Гагарина»... Лёшка просто не расслышал.

– Бывает, – философски заметил коллега. – Кстати, скоро они начнут?

– Минут через десять, – Паниковский посмотрел на часы. – Даже через восемь... Так вот, пошел я к той крысе-училке в школу, чтобы побазарить. Предупредил заранее, естественно, не быдло ж какое... Так она в кабинете заперлась. Ну, дверь то я быстро высадил...

– Правила просты, – освещенный прожекторами Хаменко заметался по маленькой сцене, украшенной огромной надписью «Угнать и продержаться!». Телепередача началась. – Наши участники на голубом «Киа Рио» должны будут тридцать минут удирать от умудренных опытом экипажей дорожно-патрульной службы! Скажу вам по секрету, уважаемые зрители, что шансов у них немного!

– Это мы еще посмотрим, – буркнул Клюгенштейн, слушая вводный текст ведущего.

– Возглавляет милицейское подразделение известный вам по прошлым программам подполковник Жигулёвский! – Хаменко приобнял за плечи зардевшегося толстого гаишника. – На его счету сотни реальных задержаний угонщиков и два десятка – в нашей передаче!

– Знаю я этого Жигулёвского, – зевнул Ортопед. – На Попова [53] в кабинете сидит, капусту шинкует... Никогда, блин, ни на какие задержания не ездил.

– Это телевидение, – пожал плечами Аркадий.

– У наших участников-угонщиков будет три минуты форы! – продолжил ведущий. – Когда они истекут, вслед за ними на этих прекрасных мощных машинах бросятся наши доблестные милиционеры! Кстати, седаны «Форд» – лучшие полицейские седаны в мире! Просторный салон, мощный двигатель, комфортная подвеска – это всё «Форд»! И это не реклама, а реальность!

– Ага, кому другому, блин, расскажи, – проворчал Ортопед. – «Не реклама»...

– Итак! – Хаменко поднял руку с зажатым в ней красным флажком. – Мы начинаем! На старте готовы?

– Готовы, готовы, – Глюк высунул руку из окна и показал ментам выставленный средний палец.

Инспектора задохнулись от ярости.

– Ну, я вижу... – телеведущий поперхнулся. – Что наши участники действительно готовы! Что ж, объявляю гонку начавшейся!..

Первые два бело-синих «форда» пристроились к неспешно катящей по Каменоостровскому проспекту «киа» минуты через четыре после начала телетрансляции.

– А вот и наши орёлики, – сказал Глюк и ухмыльнулся.

Взревели сирены и все три машины набрали скорость.

Калининградский универсал свернул на Большую Монетную улицу, чуть притормозил, давая возможность экипажу первой машины увидеть, куда братки поедут дальше, и нырнул под арку сквозного двора, выходящего на соседнюю улицу Мира.

Во дворе Аркадий втопил педаль газа и помчался вперед.

За ним с воем устремились машины ДПС.

«Киа рио» вылетел на газон, спрыгнул с невысокого поребрика, впритирку прошмыгнул между двумя бетонными тумбами, поставленными Кабанычем, Эдиссоном и Нефтяником на строго определенном расстоянии друг от друга в неосвещенном проезде у стены дома, и остановился.

Спустя три секунды позади братков раздались жуткие грохот и скрежет.

Первый «форд» наполовину въехал между тумбами, сминая бока, и застрял. Второй седан не успел остановиться и вмазал ведущему в зад.

Трудно вписать машину почти двухметровой ширины в ставосьмидесятисантиметровый промежуток, ограниченный заботливо пристроенными трехтонными надолбами...

Клюгенштейн мстительно расхохотался:

– Два – ноль, блин!

Из покореженных «фордов» высыпали разъяренные менты.

Глюк нажал на газ и «киа» устремилась прочь...

Третью машину гаишники потеряли минут через десять, когда преследуемые проехали по уложенным поперек глубокой канавы доскам, а, только колеса «форда» въехали на импровизированные мостки, спрятавшийся под кустом в двадцати метрах от места события Паниковский дернул за веревку и выдернул одну доску. «Краун Виктория», разумеется, сверзился в вязкую жижу и застрял в вертикальном положении.

Особый сюрприз поджидал преследователей и на самом пустыре.

«Киа рио» скользнула в огромную, непонятного предназначения трубу почти пятиметрового диаметра и длиной метров в двести, одиноко лежавшую посреди поля и подпертую с одной стороны тремя бульдозерами.

Милиционеры устремились следом.

Когда же универсал, значительно опережавший «форды», покинул трубу, бульдозеры, за рычагами которых сидели Армагеддонец, Комбижирик и Телепуз, внезапно сдвинулись с места и переместили выходное отверстие трубы на пару метров вбок, аккурат к краю песчаного отвала, с которого пять американских седанов благополучно спрыгнули в карьер.

Телезрители были в восторге, наблюдая за истерикой подполковника Жигулёвского и разбиваемыми в прямом эфире ментовскими машинами...

Но всему хорошему и веселому когда-нибудь приходит конец.

Через тридцать пять минут после начала программы бравые «угонщики» подкатили к сцене с шокированным ведущим Хаменко, потрепали по щеке рыдающего Жигулёвского, раскланялись и убыли восвояси на честно заработанном универсале, который на следующий день подарили городскому «Обществу защиты животных»...

– Устал? – супруга Аркадия нежно потрепала наворачивавшего пельмени Глюка по короткому ежику волос на шишковатой голове.

– Не, – Клюгенштейн хмыкнул, вспомнив произошедший с Гугуцэ случай.

В вагоне СВ «Красной стрелы», на которой заслуженный браток возвращался из Москвы в Питер, ехала одна видная дама бальзаковского возраста, ухоженная и действительно очень красивая бизнесвумен.

Попыталась она отойти около двух часов ночи ко сну, но безуспешно – в соседнем купе кто-то страшно храпел. И в стенку она барабанила, и в коридор выходила – всё бестолку. Утром, естественно, решила выяснить отношения. Зашла к соседу, а там сидит Гугуцэ и завтракает.

– Да как же так можно?! – прямо с порога начала дама. – Вы что, разве не слышали, как я вам всю ночь стучала?!

– Не, сестра, – виновато ответил Гугуцэ. – Слышать то я слышал. Ты уж, блин, прости, что не пришел. Устал я очень, в натуре...