Один день Аркадия Давидовича - Страница 22

Выбравшись из жарко натопленной парной на улицу, Никодим Авдеевич поводил жалом, узрел отличнейший сугроб, разбежался и ласточкой попытался в него занырнуть, дабы произвести впечатление на стоявших рядом замдиректора ОРТ и своего режиссера, так же принимавшего участие в решении судьбы проекта.

Едва припорошенная снежком окаменевшая куча цемента радостно приняла Подмышкина в свои объятия. Раздалось мощное «Дзынь!» и владелец частной кинокомпании, со сломанной ключицей и разбитой башкой, весело отскочил метра на полтора.

Когда у наблюдавших сию картину прошел первый шок, они попытались оказать пострадавшему первую помощь. А именно – положить стонущее тело на доску и отнести в дом.

Доски оказались узкими, поэтому Никодима лицом вниз взгромоздили на две, положенные встык, и аккуратно развернули голову вбок, чтобы ненароком не зажать нос между досками.

Но санитары-инициативники не учли того, что у мужчин спереди обычно выпирает не только нос.

По пути к крыльцу доски чуть разошлись, мужское достоинство елозившего от боли Подмышкина скользнуло в образовавшуюся щель и, когда режиссер и замдиректора ОРТ встряхнули импровизированные носилки, дабы поправить разъезжающиеся деревяшки, Никодимушка взревел так, что переполошил весь поселок.

Так что, помимо ключицы и черепа, прибывшим врачам пришлось возиться и с мошонкой владельца кинокомпании, накладывая компрессы и извлекая из нее занозы.

В другой раз, будучи на той же даче, опытный Подмышкин сначала потыкал палкой в сугроб, убедился в том, что перед ним настоящий снег и с удовлетворенной улыбкой на глупом лице сел в него задом. Попав точнехонько в битое стекло, приготовленное строителями забора для обсыпания верха стены, но забытое по причине запоя и заваленное снегом.

Приехавшая та же бригада врачей подивилась невезучести Никодима Авдеевича, но виду не подала, лишь порекомендовав ему не злоупотреблять банькой и перейти на более безопасные способы расслабления.

К примеру, на массаж.

Подмышкин так и поступил.

И через месяц попал в больницу на пару с очаровательной массажисткой из интим-конторы, упав с кровати в кульминационный момент расслабления и сломав себе ногу...

Аналогичные неудачи преследовали Никодима и с его автомобилями.

То у него на большой скорости срывало шаровую опору на свежеприобретенном у «серого» дилера «Saab 9-5», то он защемлял пальцы в двери своего внедорожника «Opel Montero», то при резком торможении бился головушкой о спинку переднего сиденья, когда ехал на заднем диване купленного ради понтов черного «Lincoln Town Car».

Но самый замечательный случай настиг Подмышкина спустя неделю после обретения ярко-красного «Mercedes-Benz E320 4-matic [47]». Не удовлетворившись слишком маленькой эмблемой на руле, Никодим Авдеевич нашел в магазине автозапчастей трехлучевую звезду пятнадцатисантиметрового диаметра, изготовленную из легированной стали и весом почти килограмм, и суперклеем налепил ее в центр баранки. А затем, задумавшись о чем-то своем, тюкнул в зад на светофоре огромный вседорожник «Ford Excursion». Особых повреждений «мерседес» «форду» не нанес, только царапнул хромированный бампер.

Из джипа вышел здоровенный браток и пнул «мерс» по решетке радиатора.

Естественно, что от мощного сотрясения сработала подушка безопасности водителя немецкого седана.

Всё было бы ничего, если бы не приклеенная звезда.

Подмышкин получил сильнейший удар трехлучевым символом успеха по морде и очнулся только на следующий день в реанимации. Эмблема автомобилестроительной компании навечно отпечаталась у него на физиономии. В обычные дни она была незаметна, но, стоило Никодиму Авдеевичу начать нервничать, как на его лице проступали четкие контуры мерседесовской звезды...

Расставшись с Вазелинычем и отправив того на пару-тройку дней в отдаленный коттедж «Дюн», где Паша должен был отсидеться, пока страсти с барыгой не улягутся, Глюк поехал на очередную стрелку.

Проезжая по Литейному проспекту мимо дома номер четыре, где располагается Управление ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, Аркадий улыбнулся, вспомнив виденную им в декабре прошлого года замечательную картину.

В ту ночь Клюгенштейн возвращался с затянувшейся встречи по совершенно безлюдному городу. Подъезжая к Литейному мосту, он бросил взгляд на Большой Дом [48] и подивился увиденному – на фронтоне здания, примерно на уровне четвертого этажа, зацепившись стропами парашюта за водосточную трубу, висело чье-то тело и уныло болтало ногами [49].

Браток остановился, несколько минут рассматривал дивное зрелище, затем начал предлагать помощь. Неудачливый парашютист, однако, от помощи вежливо отказался и продолжил висеть на холодном ветру, изредка прикладываясь к плоской фляге.

Аркадий понял, что идут какие-то очень особенные эфэсбэшные учения и убыл, восхищенно качая бритой головой...

Возле офиса, в котором была назначена встреча одному не по чину окрутевшему банкиру, метался Ортопед, что-то возмущенно бубнил себе под нос и размахивал руками, пугая редких прохожих.

Клюгенштейн притер к бордюру тротуара свою «Acura MDX», выбрался наружу и подошел к взволнованному другу:

– Миша, что случилось?

– Рукописи, – выдохнул Ортопед. – Они, блин, собираются канонизировать часть рукописей...

– Кто? – не понял Аркадий. – Барыги?

– Можно сказать и так, – Грызлов сжал кулаки. – Уроды из Ватикана.

– А у нас разве есть партнеры в Ватикане? – после недолгого размышления осторожно поинтересовался Глюк.

– Да не партнеры! – отмахнулся Ортопед. – Папик Римский, вот кто!

– Солидняк! – восхитился Клюгенштейн. – И кто, блин, с ним дотрещался? Неужели Диня?

Михаил уставился на коллегу пустым взглядом.

– Римский Батяня – это круто! Не ожидал, блин, – у Аркадия сильно улучшилось настроение. – Это, Мишель, надо отметить!

– Ты не врубился, – Ортопед хлопнул Глюка по плечу. – Это, блин, проблема глобальная... Диня тут ни при чем. И Папик Римский нам не партнер. Я про кумранские рукописи [50] говорю...

– А-а, ты про эти, – Клюгенштейн, которого неугомонный Грызлов уже неоднократно просвещал по поводу обнаруженных в пещерах свитков, погрустнел. – Но, блин, они нам по барабану...

– Не скажи... – Михаил сделал небольшую паузу. – Хотя... Ты ж из этих... Из иудаистов...

– Да какой я, блин, иудаист? – возмутился Глюк. – Я и Тору-то толком не читал! И на иврите не базарю! Я, блин, русский в душе.

– Аркаша, – проникновенно молвил Ортопед, заглядывая другу в глаза. – Любить водку, халяву, революции и быть при этом полным мудаком – еще недостаточно для того, чтобы называться русским... Ты, скорее, внебрачный сын Отечества.

Клюгенштейн столь сложной и витиеватой философской сентенции не ожидал и оттого глубоко задумался.

Размышлял он до того момента, как к офису подъехал Стоматолог на своем темно-синем супер-универсале «E55T AMG 4-matic».

За час до конца рабочего дня во всех кабинетах тридцать пятого отдела милиции заскрежетали динамики системы общего оповещения, установленные стараниями заместителя начальника по работе с личным составом, и скрипучий голос главы РОВД подполковника Козявкина размеренно произнес:

– Внимание! Магнитная тревога! Всем сотрудникам срочно обернуть головы мокрыми полотенцами во избежание магнитного заражения!