Одесса-мама книга 2 (СИ) - Страница 7

Корн слегка кашлянул, привлекая к себе внимание, но Борис Яковлевич проигнорировал его. Директор укоризненно покачал головой.

— Боренька, голубчик, вы же обещали, что зачитаете нам вслух…

— Да-да, — неопределённо промычал Лоренцо.

Корн подмигнул мне.

— Борис Яковлевич — не только большой талант, но и крайне увлекающаяся натура. Кажется, ваш сценарий его зацепил…

— Не знаю, не факт, — хмыкнул я.

Творческие натуры весьма непредсказуемы. Сейчас дочитает и ну как начнёт кидаться с кулаками… Не брать же его под арест.

— А вы знаете — в этом что-то есть, — вдруг проявил признаки жизни Лоренцо. — Такого кино мы ещё не снимали… Сценарий, конечно, сырой, нуждается в редакторской правке, но что-то в нём есть.

Я мысленно перекрестился. Слава богу! Хотя, конечно, уши резануло упоминание про сырость — в этот момент текст казался мне практически идеальным.

— Поэтому я и позвал вас, Борис Яковлевич, чтобы вы опытным взглядом оценили рукопись товарища Бодрова… Берётесь за её редактирование?

— С удовольствием, — произнёс тот.

На его устах впервые появилась улыбка. До этого он только хмурил брови и недовольно вздыхал.

— Заключим договор? — повернулся ко мне директор.

— Разумеется. Только у меня будет одно пожелание…

Корну мои слова не очень понравились, но он изобразил на лице радушное выражение:

— Не волнуйтесь, финансово мы вас не обидим…

— Финансы — вещь очень важная, не поспоришь… Тут у вас в коридоре есть портрет актёра… Кажется, его зовут Ян…

— Краснопролетарский?

— Да, он. Мне он очень понравился в образе батьки Махно. Думаю, он может сыграть любую роль, в том числе и положительную…

— Хотите взглянуть на него? — догадался директор. — Что ж, думаю, это не сложно. Ян вчера вернулся из командировки, должен сегодня прийти к нам, часика в три — если подождёте, я вас с ним обязательно познакомлю. Действительно, очень одарённый актёр. Очень далеко пойдёт…

Я взглянул на часы. До трёх ещё было довольно далеко. Вернуться на службу? Пока туда, пока обратно — потеряю впустую уйму времени. К тому же где гарантия, что меня дёрнут на какое-нибудь новое дело, и тогда планы полетят в тартарары.

Корн догадался, что меня гложет.

— Можете подождать товарища Краснопролетарского у меня в кабинете. К тому же мне кажется, у Бориса Яковлевича появятся к вам вопросы… Так, товарищ Лоренцо?

— Безусловно, — подтвердил сценарист. — У меня масса вопросов… У вас эксперт криминалист — женщина. Такое может быть?

Борис Яковлевич оказался человеком въедливым и дотошным, мелочей для него не существовало. Уже через несколько минут нашего общения я ощутил в себе два противоположных чувства: искреннее уважение перед его профессионализмом и желание придушить: настолько занудным он был в некоторых моментах.

Не сразу, но я понимал — с его замечаниями сценарий и впрямь становился намного лучше, а местами и впрямь заиграл новыми красками. К главным героям у Лоренцо претензий почти не было, если не считать скепсиса в отношении пола эксперта, но я выкрутился, сказав, что это нужный и прогрессивный шаг в духе времени. А вот со злодеями меня помурыжили конкретно. Не помогали даже мои клятвы, что эти персонажи не взяты из головы, и у каждого есть свои прототипы.

— Григорий Олегович, даже если это так — нам с вами придётся ещё убедить в этом зрителя, а его на мякине не проведёшь. К тому же зритель хочет не только остроты чувств, ему необходимо добавить психологизма! К примеру, взять этого, бандита по прозвищу Аллигатор… Оч-чень скучный персонаж!

При этих словах я чуть не подпрыгнул. Аллигатор убил моего хорошего друга, по сути, из-за этой сволочи я распрощался с жизнь там, в моём времени, и попал сюда… У меня к Аллигатору есть конкретные счёты, а Борис Яковлевич рассказывает, что ему не нравится примитивный злодей и требует добавить в его облик драматизма… Ох уж эти киношники…

Лоренцо заметил, как я недовольно морщу морду лица, и пошёл на попятную.

— Бог с ним, ладно — я что-то с ним придумаю! Какую-нибудь предысторию, — изрёк сценарист и переключился на следующего гада.

Вместе с ним мы переработали с дюжину сцен, добавив интриги и запутанности сюжета.

Наконец, страдания закончились.

— Знаете, товарищ Бодров, теперь я не сомневаюсь — это можно и, скажу больше — нужно снимать! — торжественно объявил Борис Яковлевич, размахивая в воздухе стопкой листов с заметками и поправками. — Сейчас я отнесу наши труды пишбарышням, пусть напечатают экземпляров так пять…

— Шесть, — мгновенно среагировал Корн.

До сего момента он ни разу не вмешивался в наши разговоры.

— Семь, — попросил я. — Один — мне. Хотя бы на память.

Лоренцо кивнул.

— Хорошо, семь… Скажите, а товарища Краснопролетарского вы бы хотели видеть в какой роли? Мне кажется, он идеально подходит в качестве Павла Знаменского — практически такой, как вами описан в… «библии», — усмехнулся Борис Яковлевич. — Высокий, худой, интеллигентной внешности, рассудительный, вежливый… Хотя, Ян способен сыграть кого угодно, даже Кибрит…

— Нет уж, пусть Зиночку играет актриса, — засмеялся я. — А Краснопролетарского я представляю себе в качестве Александра Томина: такого, знаете, крепыша, весельчака, балагура, но при этом цепкого, умного сыщика…

— Персонаж из низов… Этакий рубаха-парень… Понятно. Согласен, эта роль ему тоже по плечу. Ну, а для Знаменского можно найти и другую кандидатуру. Думаю, на эту роль от артистов отбоя не будет, — пошёл навстречу Борис Яковлевич.

Я заметил, что и он, и Корн говорят о будущей картине как о свершившемся факте, словно постановку уже одобрили, поставили в план, набрали артистов и съёмочную группу, выделили финансы.

Неужели они настолько поверили в сценарий и зажглись им?

В кабинет без стука несколько развязно, даже не вошёл — ввалился смазливый молодой человек в идеально сидящем костюмчике, состоявшем из полосатого пиджака с налокотниками и тонких брючек-дудочек.

— Всех категорически приветствую! — заявил он, снимаю шляпу. — Яков Абрамович… Борис Яковлевич… Мне тут на ушко шепнули при входе, что меня ищут.

— Вот, товарищ Бодров, знакомьтесь — это гордость нашей кинофабрики: Ян Краснопролетарский! — представил мужчину Корн. — Мы действительно искали тебя, Ян. Дело в том, что у нас вроде как наклёвывается очень неплохой проект, как раз под тебя. И предлагает его товарищ Бодров. Он его сценарист.

— Бодров⁈ — удивился актёр, пожимая мне руку. — Кажется, я о вас что-то слышал… Скажите, а вы случайно не печатались в…

— Я ещё нигде не печатался, — усмехнулся я. — Сценарий — мой дебют. Надеюсь, но блин комом…

— Ого! Лихо вы начали, — засмеялся Ян.

От него разило как от флакона одеколона. Такое чувство, что Краснопролетарский в нём просто купался.

— И кого же мне предстоит играть?

— Сыщика… Нашего советского Ната Пинкертона.

— Боевик?

— Детектив. Очень закрученный. Но и стрельбы в нём тоже немало, — заверил я.

— Кстати, товарищ Бодров работает в уголовном розыске, и поэтому в фильме будет много реальных событий из практики настоящего работника угро. Так, Георгий Олегович? — спросил директор.

— Да. Конечно, я не стал переносить всё один к одному, но в целом и события и герои из жизни.

Во взгляде Краснопролетарского заиграли весёлые огоньки.

— Здорово! И вы, получается, их расследовали?

— Не в одиночку, конечно. Сыск — дело коллективное.

— Как и кино, — вставил свои пять копеек Лоренцо.

— Разумеется, — подтвердил я.

— И что — сценарий уже готов, и я могу с ним ознакомиться?

— Пока только черновой вариант, но если немного потерпишь — я принесу тебе окончательную версию, — сказал Лоренцо.

— Готов ждать до посинения! — заверил Краснопролетарский. — И вообще — ради хорошей роли я готов на всё…

Тут он внимательно посмотрел на меня и добавил: