Одаренный: ученик (СИ) - Страница 11

Здоровяки загоготали.

Парень явно самоуверен, раз не спешит начать драку и болтает без умолку. Или, постой... неужели, боится? Первый раз я дал ему хороший отпор. Поэтому видимо сейчас и взял с собой дружков. А болтает больше для себя, чтобы распалиться, настроиться.

Мне стало спокойно. Страх — это хороший показатель. От страха слабеют мышцы, мозг работает не так остро, реакция замедляется.

Однако кое-что меня все же смущало в моем сопернике. Я ощущал что-то необычное, что было сложно описать словами. От Крысы исходила словно бы электрическая дуга, заставляя мои волосы шевелиться. Словно я встал совсем близко к неисправному трансформатору.

Я улавливал эти вибрации и сам невольно входил в какое-то странное чувство — словно пытаясь отстранить его от себя, погасить.

— Конец тебе, ущербный!

Крыса поднял кулак, видимо намереваясь создать огнешар. Но через мгновение удивленно глянул на свою руку, даже потряс ею. Огнешара все не было.

— Слышишь? Можешь могилу начинать себе рыть!

— Давай, Ник! Врежь ему! — начали подзадоривать его дружки.

Но Крыса медлил. Он вновь поднял руку и вновь опустил ее, взглянув на ладонь удивленно.

— Давай, подпали хвост этому ушлепку!

Я не стал отвлекаться на ответ — каждая секунда сейчас была дорога. Вместо этого я изучал противника. Каждое его движение было сейчас важно. По мелким перешагиваниям, по движениям рук и головы можно было почерпнуть важную информацию.

Стоит Крыса не ровно, правое плечо слегка поднято вверх. Упор на левую ногу, правая расслаблена. Руки тоже о многом говорят, одна совсем чуть-чуть поджата, ладонь не в кулаке, вторая напротив — прямая и напряжена.

И это говорит о том, что у Крысы давняя травма ноги, причем серьезная. Скорее всего, давно уже все зажило и восстановилось, но остаточные привычки, выработанные за время восстановления, еще остались. Отлично, на этом и сыграем.

Я рванул вперед. Но не успел даже поднять руку, чтобы ударить.

Путь преградила Метель и ловко отбила выпад.

А вот это интересно. Девушка была явно сильнее Крысы, ее уровень мастерства внушал уважение.

Отхватив от девушки звонкую затрещину, я отступил. Это был позор. Никогда еще ни одна женщина не поднимала на меня руку. А тут... Я чувствовал, как меня распирает. Но нет, нельзя давать волю чувствам. Это верная погибель.

Я закрыл глаза, вновь взглянул на кристалл и невольно улыбнулся — помогай, камешек, в полной заднице мы с тобой.

И вдруг... По телу прокатился мощный разряд тока. Кулаки налились свинцовой тяжестью. Зрение внезапно стало четким, словно все настройки кто-то выкрутил до максимума.

Я ощущал силу. Она наполняла тело, делая его мощным.

Но только сила эта была... словно мертвый магнетизм, холодной и чужой, забирающей все вокруг, подобно Черной дыре.

Я вновь рванул вперед. Ловко увернулся от выпада Метели, кулаком зарядил одному здоровяку, второму. Потом в прыжке отправил в нокаут Крысу — тот вновь не успел отреагировать. Этом парню следовало подтянуть свои боевые навыки, он слишком много ставил на свой Дар, который сегодня почему-то не применил.

Удар был ювелирно точным — я даже невольно загордился тем, как умело его провел. Именно в ту слабую точку на подбородке, которая выключает организм.

Крыса издал отрывисто «жме-ех» и распластался на земле в полной отключке.

Катя едва слышно присвистнула.

Метель бросилась на меня.

Я знал несколько десятков стилей боевого искусства, я дрался с мощными противниками, я убивал, но сейчас понял — если не найду способ избежать боя, то мне хана. И на то были две причины: я не хотел бить девушку, потому что это может вызвать определенные последствия (то же отстранение со Школы) и я понимал, что даже полученных сил мне едва ли хватит, чтобы одолеть Метель. Девушка обладала очень искусным стилем, который прекрасно мог справиться с моей силой, пока еще не обузданной, дикой.

— Хочешь испытать свою удачу? — как можно спокойным голосом произнес я, делая упор на слово «свою», возвращая нас к разговору из первой встречи.

Метель глянула мне прямо в глаза, пытаясь понять — блефую я или нет? Кажется, она, в отличие от меня, еще не сравнила наши силы и не взвесила все возможности и потому сильно сомневалась. Мычащий на земле Крыса только добавлял сомнений.

Меня пытались раскусить цепные псы императора и самые дотошные ищейки. Не смогли. Так что и это испытание я выдержал с достоинством.

Девушка разжала кулаки, лицо с напряженного, сменилось на презрение. Я понял — рисковать она не хочет. Поэтому нужно подводить к нужному мне итогу.

— Предлагаю ничью, — как можно небрежней сказал я, улыбнувшись. — Бить девушек у меня нет никакого желания.

— Это еще спорно кто кого побил бы, — прошипела Метель в ответ.

Крыса окончательно пришел в себя, застонал так пронзительно, что все невольно перевели взгляд на него.

Смотреть на его лицо без ужаса было невозможно. Вывернутая в бок челюсть, нос, и без того плоский, расквасился окончательно. Видимо это и стало последней каплей, Метель коротко бросила:

— Хорошо, ничья. Но только сегодня.

И широкими шагами ушла прочь. Квадратные спутники подхватили своего поверженного вожака и засеменили прочь, оставляя нашу компашку в покое.

— У тебя пробудился Дар! — ошарашено произнесла Катя, подходя ко мне.

— Внатуре, пробудился, — кивнул Бульмяк, крепыш из простолюдин.

— Мог бы и поддержать в драке, — пробубнил я, потирая разбитые кулаки.

— Мне нельзя, — ответил тот. — Выгонят.

— Ты что, не понимаешь, что я говорю? — не унималась Катя, обращаясь ко мне.

— У меня пробудился Дар, — повторил я ее слова. — И что с того?

— Как это — и что с того? — та окончательно была растеряна. — Это же не возможно!

— Почему невозможно?

— Ну ты же сам говорил... — девушка задумалась. — Ты что, врал тогда?

— Да о чем ты?! — не выдержав, с раздражением спросил я.

Мне было не до этих игр в вопросы и ответы, хотелось принять ванну и выпить каких-нибудь обезболов.

— Или постой... ты ничего не помнишь?

— Не помню, — хмуро ответил я.

— Ты говорил мне, что у тебя не может открыться Дар — каналы потеряны.

— И мне так говорил, внатуре, — кивнул Бульмяк.

— И мне, — подтвердил Иосиф.

Я насторожился.

— Говорил?

— Говорил-говорил! — кивнула Катя.

— Простите, ребята. Ничего не помню.

— Ну как же... — начали парни, но Катя их осадила.

— Не лезьте к нему! Не помните, что ли, что в него стреляли? У него из-за стресса провалы в памяти начались.

— Да, не помню ничего, — тут же кивнул я. И тут же уточнил: — Так что там я говорил насчет Дара?

— У тебя были потеряны каналы — все из-за какой-то детской травмы. Ты сказал, что этот процесс стал окончательным, и ты никогда не станешь Пробужденным, потому что Дар не откроется. Еще переживал, что род Пушкиных из-за этого начнет вырождаться — ты был последней их надеждой на дарованность и пробуждение.

— Поэтому и экзамены проваливал... — едва тихо произнес я, поняв, в чем все дело.

Сдать экзамены по техникам Дара и в самом деле не удалось — поэтому отец и таскался со мной по всяким странным местам, типа спиритических сеансов мадам Шерер, чтобы попытаться восстановить каналы.

— Верно, — кивнула Катя.

— Но Дар открылся... — осторожно уточнил я.

— Да! — воскликнула Катя. — Да еще какой, не ниже четвертого уровня! А может быть, и пятого.

— Точно, пятого, внатуре, — кивнул Бульмяк.

— Разве такое возможно? — уточнил я.

— Теоретически, возможно, — кивнул Иосиф, почесав подбородок. — Пробуждение Дара должно возникнуть при очень мощном толчке. Но фактически... вряд ли бы ты остался жив при этом. Сила такого толчка должна ровняться мощности сотни молний. Тебя бы в пепел превратило.

«Не превратило, — ошарашено подумал я, наконец, понимая, что со мной произошло. — Кристалл — именно он пробудил во мне дар, рассыпавшись в пепел. Он отдал мне всю свою мощь».