Одарённый гомункулами (СИ) - Страница 25

«Слова ребёнка! Но порицать тебя я не буду; когда-то сам наделал кучу ошибок, из-за которых оказался внутри этих проклятых клинков. Ладно, пофилософствуем как-нибудь потом. Вообще я мог бы тебя бросить на произвол судьбы, но так как ты мой носитель, я просто обязан открыть тебе глаза и наставить на путь истинный. Сражаться ты ещё не умеешь: твои удары слепы и разрушительны, но некоторые точки оружия остаются нетронутыми из-за твоей несообразительности и несобранности».

— Ты таким Макаром отчитать меня решил? Тоже мне, старший братец. Да я…

«А ну слушай меня, сопливый щенок!!!»

Грубый голос прорычал в самые уши бывшего демона, и Хёдо от страха дёрнулся. Импульс неожиданности заставил кожу на плечах и руках покрыться мурашками. Вот так настойчивость собеседника Иссея.

«Не будь я заточён в эти клинки, я бы давно вспорол тебе брюхо и отправился восвояси. Но не хочется мне, чтобы с твоего трупа сняли Мечи и забрали себе. Поэтому и говорю, что прекращай дурачиться и начинай серьёзно думать головой! Я когда-нибудь объясню тебе истинную силу Мечей, но сначала ты должен научиться не только владеть ими, но и сражаться, как истинный спартанец».

Иссей замолчал. Собеседник был прав: Хёдо не умел владеть Мечами Хаоса. Когда нужна была поддержка грубой силы, бывший демон полагался на оружие, ибо только благодаря ему у парня получались некоторые успехи. Всё остальное время парень тратил на то, чтобы побыстрее найти путь из этого мира, который одновременно и нравился Иссею, и, одновременно, нет.

Тот самый день юноша запомнил надолго. Раскалённые цепи обмотали руки Хёдо и вжились в его кожу. Однако цена за Совершенное Оружие была мала, из-за чего Мечи Хаоса не удалось вытащить, и оружие Призрака Спарты затянуло школьника во Врата Алхимии. Саму чёрную магию нельзя было обмануть; версии о философском камне были весьма убедительными, чтобы найти лазейку в коде справедливого, но равноценного обмена. Впрочем, это всё равно слагалось на эпитет алхимии, а Иссей предпочитал найти свой путь для достижения цели. Упёртый, что поделать!

— Но я никогда не сражался, — честно признался Иссей, опустив голову. — Моя жизнь состояла из просмотра эротики и общения с моими друзьями-извращенцами. Я хотел получить силу и победить своего врага, но не смог из-за неуместного использования алхимии. О боевых навыках и слова не было сказано. Поэтому я и ненавижу алхимию!

«Алхимия тут не причём. Это только твоё состояние пыла. Тебе нужно найти свой путь воина, чтобы сражаться. Дров-то ты наломал, но исправить непоправимое всегда можно. Но поверь: обладателя Мечей Хаоса постараются переманить на свою сторону каждый. Будь осторожен в своих желаниях. Удачи!».

И собеседник вновь затих, оставив парня с полным непониманием. Иссей недоверчиво противоречил самому себе, но голос тот был полон уверенности, и надеяться на ошибку своего «напарника» бывший демон просто не смел. Хёдо вспомнил Элси: красивая темнокожая девушка-ишварец, с которой он… кхм… отдыхал всю ночь. Вспоминать приятное — хоть юноша и не помнил первого своего раза — можно было хоть тысячу раз, но прежде всего Иссей сосредоточился на своих умозаключениях. Если бы ишварцы желали заполучить Мечи Хаоса, они бы убили Хёдо и не стали ублажать парня дорогими яствами. Плюс ко всему — не годен Иссей для таких боёв, как ожесточённые схватки. Это могли предполагать другие, но бывший демон знал, что большую часть упражнений выполняют Мечи Хаоса.

Но выхода нет. Иссей должен был найти выход из города и найти что-нибудь, что поможет парню вернуться в свой мир обратно. Для этого была бы неплохая поддержка со стороны алхимиков, но содеянного уже не вернёшь. После таких схваток в Аместрисе, алхимики вряд ли согласятся сотрудничать с Хёдо.

Иссей вздохнул и вернулся обратно к ишварцу, который хмуро глядел в зеленоватую воду.

— Ладно, я согласен помочь Вам, — согласился Иссей. — Но пообещайте, что потом Вы мне покажете выход из Аместриса?

— Даю слово чистокровного ишварца, — кивнул Шрам. — Но только не отставай от меня. Расходиться нам никак нельзя, поэтому будем действовать вместе. Если ты мне поможешь найти тот документ, о котором говорили алхимики, я выведу тебя из этого города.

— И на том спасибо. Кстати, когда выходим-то?

— Ночью. Днём на улице нас могут только схватить.

— И то верно.

Дождавшись, когда Уинри уснёт, Эдвард заботливо укрыл её одеялом, погасил в комнате свет и вышел в коридор. Юноша на ходу накинул плащ на свои плечи и быстрым шагом последовал к выходу из гостиницы.

Огненный алхимик и его помощница с другими военными были госпитализированы в городскую больницу Аместриса. Много было убитых: сегодняшний день наверняка войдёт в историю Государственных Алхимиков — внезапное нападение на политический штаб. Фюрер ещё не вернулся из соседнего города, но генералу уже доложили о ситуации в Аместрисе. День близился к ночи; алхимики уже занимали свои позиции: оставив руины прежнего штаба, большинство отправилось охранять людные объекты, куда нападение могло бы быть организовано гарантированным.

Уинри.

Прости, что не рассказал тебе ещё днём о своих намерениях и ушёл, не попрощавшись. Я знаю, что ты бы ни за что не смогла понять меня, и отпустить тоже. После смерти Ала, я понял, что пора мне начинать действовать. Сегодня ухожу в ночной дозор, охранять жилые места и наблюдать за тем, чтобы активность преступников, коих мы видели сегодня, не поднялась. Есть у меня предчувствие, что сегодня случится что-то очень странное; иду я туда исключительно за тем, чтобы схватить и посадить за решётку бандитов. В общем, еду ты можешь найти в холодильнике; горячая вода для душа не нужна — она вечно включенная; остальное — в особенности, для одежды — ты найдёшь в шкафу. Постараюсь вернуться ближе к утру, но если ты проснулась и прочитала моё письмо, то не беспокойся. Ложись спать, утром я буду на месте.

Эдвард Элрик.

— Прости, Уинри, — вздохнул Эд. — Но иначе ты бы настояла на своём, и я не смог бы выйти в дозор.

Элрик встретил у входа в гостиную ещё несколько алхимиков, и, по-армейски кивнув им, вышел на улицу. Сегодня была светлая ночь, чему немного был рад блондин. Не придётся действовать вслепую, если ишварцы попытаются проявить себя. А уж зуб на них Эдвард наточил.

— Иссей… Иссей!

Этот голос! Бывший демон резко распахнул глаза, но увидел лишь Шрама. Мужчина стоял у выхода из канализации и внимательно следил за Луной, словно подчитывая время выхода, как на часах. Иссей помотал головой, отгоняя наваждение. Что за голос он слышал? Этот тон… он до боли знакомый! Риас? Нет, и не Гремори тоже. Нечто ранее; до того, как бывший демон впервые познакомился с алой Принцессой Погибели. Этот голос парень знал, но не мог вспомнить его обладателя. Однако Хёдо точно знал, что голос принадлежит только девушке. Юноша поджал колени к груди и положил на них голову, утробно вздохнув. В отражении он видел себя; видел собственные глаза, в которых отражалось уныние. А ещё эта странная красная татуировка на левом глазу, и на руке в виде крюка. Она появилась ещё тогда, когда бывший демон сражался в штабе алхимиков.

— Странная штуковина, — прошептал Иссей, касаясь пальцами своей щеки. Эта тату — клеймо — было похоже на врождённое пятно: подушечки пальцев не касались притонов краски. Будто особый пигмент выделения алого покрова. — Что это такое?

«Любуешься красивым узором?»

— Нет, я не об этом. Но… Что это такое? Раньше у меня этой татуировки не было.

«Это клеймо меченого воина. Иными словами — она моя! Ты перенял её после того, как я временно захватил над твоим телом контроль при помощи повышения ярости».

Иссей ошалел. Сначала Мечи Хаоса, потом боевые навыки, затем незнакомое лицо в клинках, а теперь и эта татуировка. Да кем же является его напарник?

— Пора! — бросил Шрам, посмотрев на бывшего демона через плечо.

— Уже? — слегка удивился Иссей, отбросив ненужные мысли на потом.