Ода политической глупости. От Трои до Вьетнама - Страница 9

Изменить размер шрифта:

Предложение Вильсона начать переговоры между враждующими сторонами за «мир без победы» в декабре 1916 года было отвергнуто всеми. Никто не пожелал идти на примирение, не получив никакого возмещения ущерба, страданий и человеческих жертв. Германия боролась не за статус-кво, а за гегемонию в Европе и расширение империи. Она хотела не компромиссного мира, а стремилась сама диктовать условия, и не имела ни малейшего желания, как писал Бернсторфу министр иностранных дел Артур Циммерман, «идти на риск быть обманутой в том, что мы надеемся получить от этой войны». Любые условия, требовавшие от Германии отказа от притязаний и компенсации — единственные условия, которые приняли бы союзники, — означали крах династии Гогенцоллернов и правящего класса. Также требовалось заставить кого-то заплатить за войну, иначе страну ожидало банкротство. Мир без победы не только развеял бы мечты о мировом господстве, но и обернулся бы выплатой огромных сумм за годы войны, которая успела стать невыгодным предприятием. Это сулило революцию. Для императора, военачальников, землевладельцев, промышленников и предпринимателей только победоносная война обещала надежду на то, что они останутся у власти.

Решение было принято на совещании кайзера, канцлера и высших военных чинов 9 января 1917 года. Адмирал вон Хольцендорф, командующий германским ВМФ, представил документ на 200 страницах — статистика заходов торговых судов в британские порты, ставки фрахта, размеры складских помещений, система снабжения, цены на продовольствие, сравнительные показатели прошлогоднего урожая и т. д., вплоть до количества калорий, потребляемых средним британцем на завтрак. Адмирал поклялся, что в месяц его субмарины смогут топить до 600 тысяч тонн груза и заставят Англию капитулировать еще до сбора нового урожая. Он заявил, что для Германии это последний шанс и что он не видит другого способа выиграть войну, «дабы гарантировать наше будущее в качестве мировой державы».

Ответная речь Бетмана длилась час; он повторил все аргументы своих советников, которые предупреждали, что вступление Америки в войну будет означать поражение Германии. Выступление канцлера слушали с хмурыми лицами, прерывали нетерпеливыми возгласами. Бетман знал, что ВМФ начал действовать самостоятельно и субмарины уже вышли в море. Оставалось лишь уступить. В конце концов, увеличение числа немецких подлодок в море обещало успех. Да и последний урожай союзников скуден. С другой стороны, Америка… Фельдмаршал вон Гинденбург вмешался в спор и сообщил, что вермахт «позаботится об Америке», а Хольцендорф гарантировал, что «ни один американец не ступит на наш континент!». Канцлер признал свое поражение. «Конечно, — сказал он, — если нас ожидает успех, мы должны наступать».

Он не стал подавать в отставку. Чиновнику, который позже тем вечером застал его в кабинете с глубоким унынием на лице и спросил, неужели поступили дурные вести с фронта, Бетман ответил: «Нет, ничего, только близка гибель Германии».

За девять месяцев до этого, во время предыдущего кризиса с подводными лодками, Курт Рицлер, помощник Бетмана, приписанный к генштабу, 24 апреля 1916 года в своем дневнике подытожил: «Германия — как человек, раскачивающийся над пропастью и сильнее всего на свете желающий упасть».

Именно так и произошло. Несмотря на то, что охота подлодок серьезно подорвала морские поставки союзников, прежде чем заработала система конвоя, Британия, воодушевленная объявлением о вступлении американцев в войну, не капитулировала. Вопреки «гарантиям» фон Хольцендорфа, два миллиона американских солдат добрались до Европы, и через восемь месяцев после этого сдаться пришлось Германии.

Существовал ли другой путь? Учитывая уверенность немцев в победе и отказ признавать реальность — вероятно, нет. Однако исход мог быть более благоприятным, прими Германия предложение Вильсона и тем самым предотвратив или, по крайней мере, несомненно отсрочив вступление Америки в войну. Без США союзники вряд ли бы победили, а поскольку и Германия также выбилась из сил, стороны продолжали бы терзать друг друга, и все закончилось бы вымученным миром на более или менее равных условиях. Эта альтернатива, которая так и не реализовалась, изменила бы мировую историю. Ни победы союзников, ни репараций, ни ответственности за развязывание войны, ни Гитлера, ни, возможно, Второй мировой.

Однако, как нередко бывает с альтернативами, этот вариант был психологически неосуществим. Характер — это судьба, верили древние греки. Немцев учили побеждать силой, а не приспосабливаться. Они не могли заставить себя отказаться от расширения империи даже под угрозой поражения. Их манила пропасть, о которой писал Рицлер.

Япония в 1941 году столкнулась с аналогичным выбором. Имперский план по созданию Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания, предусматривавший порабощение Китая, представлял собой фантазию о японском владычестве на территории от Манчжурии через Филиппины, Индонезию, Малайзию, Сиам, Бирму до Австралии, Новой Зеландии и Индии (в том числе включая и эти страны). Аппетиты Японии не соответствовали ее размерам, но вполне отвечали ее воле. Для такого предприятия были крайне необходимы железо, нефть, резина, рис и другое сырье в объемах, намного превышающих те, что могла произвести страна. Момент для исполнения задуманного настал, когда разразилась война в Европе и западные колониальные державы, главные противники Японии в регионе, оказались вынужденными сражаться за собственное выживание, либо повержены — Франция была оккупирована, Голландия тоже, хотя и сохранила правительство в изгнании, Британия подвергалась бомбардировкам люфтваффе и почти не имела средств для войны на другом конце света.

Препятствием стали Соединенные Штаты, которые настойчиво отказывались признавать поэтапное продвижение Японии в Китае и все реже соглашались предоставлять сырье для дальнейшей экспансии. На мнение США влияли зверства японцев в Китае, нападение на американскую канонерку «Панай» и другие события. В 1940 году Япония заключила Трехсторонний пакт, став партнером гитлеровской Германии, и вторглась в Индокитай, принадлежавший Франции, когда та признала себя побежденной. В ответ США заморозили японские активы и ввели эмбарго на поставки лома черных металлов, нефти и авиационного керосина. Затянувшиеся дипломатические переговоры в попытке достигнуть согласия оказались бесплодными. Несмотря на свой изоляционизм, Америка отказывалась признавать господство Японии над Китаем, тогда как Япония не признавала никаких ограничений или запретов на свободу операций по всей Азии.

Ответственные политики Японии, в отличие от военных-экстремистов и политиков-«энтузиастов», не хотели развязывать войну со Штатами. Они не желали, чтобы Америка вмешивалась, препятствуя Японии постепенно завоевывать Азию. Они считали, что цели можно достичь без того, чтобы дразнить спящего дракона, — покоряя пядь за пядью, не гнушаясь пыток, казней и обличительной риторики, а также прибегая к тактике скрытого запугивания в партнерстве с Гитлером. Когда же все эти методы привели к тому, что американское беспокойство усилилось, японцы, недолго думая, решили: если они захватят свою первую цель — жизненно важные ресурсы Голландской Индии, Соединенные Штаты объявят им войну. Как добиться одного, не провоцируя другого, — над этим вопросом Япония билась на протяжении 1940–1941 годов.

Чтобы после захвата Голландской Индии доставлять сырье в Японию, требовалось защитить каналы поставок от угроз со стороны ВМС США в юго-западном секторе Тихого океана. Адмирал Ямамото, главнокомандующий японского военно-морского флота и инициатор удара по Перл-Харбору, понимал, что у Японии нет надежды на полную победу над Соединенными Штатами. Он говорил премьеру Коноэ: «Я совершенно не верю, что нас хватит на два или три года». Он считал, что военные действия против голландских колоний в Индостане «приведут к преждевременному началу войны с Америкой», и решил форсировать это событие, чтобы уничтожить американские силы «смертельным ударом». А затем, после завоевания Юго-Восточной Азии, Япония получит ресурсы, необходимые для продолжительной войны с целью установления гегемонии над сферой взаимного процветания. И адмирал предложил «решительно атаковать и уничтожить основной флот Соединенных Штатов на начальном этапе войны, чтобы боевой дух ВМС США и всех американцев снизился и уже не восстановился». Это поистине безумное предложение поступило от человека, который неплохо знал Америку, учился в Гарварде и служил военно-морским атташе в Вашингтоне!

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com