Очередной номер - Страница 1

В Институте робототехники и вычислительных машин готовились к празднику. Для торжества имелся весьма основательный повод — вот уже месяц, как безупречно работал опытный образец нового электронного мозга, предназначенный для роботов восемнадцатого поколения. Институту удалось опередить своих зарубежных соперников, и теперь все сотрудники — от вахтёра до самих конструкторов — в равной степени гордились достигнутым. Международная контрольная комиссия установила, что новая модель в совершенстве отвечает всем требованиям, предъявляемым обычно к очередному поколению роботов-универсалов, был торжественно оглашён соответствующий номер, и патентные учреждения земного шара немедленно зарегистрировали рождение следующей генерации помощников человека. И только строгость закона всё ещё заставляла держать робота на испытательной площадке. Хотя он и был предназначен для работы на лунной поверхности, на Марсе, на дне океанов, но отнюдь не на Земле, хотя до сих пор не отмечалось никаких отклонений от обязательных норм, электронному мозгу следовало оставаться отделённым от ходовой части ещё целых пять месяцев.

Тут вступала в силу неумолимость законодательства, ведь уже бывали случаи злоупотреблений, да к тому же и всякое новое поколение компьютеров поражало всё более широкими возможностями, едва не ускользавшими от человеческого контроля.

Но вышеуказанные обстоятельства отнюдь не мешали институтскому коллективу интенсивно предаваться веселью. Работа завершилась безусловным успехом, и даже было получено разрешение заняться проектированием модели следующего поколения роботов, что явно предопределяло будущие успехи института. В порядке эксперимента к разработке нового проекта был подключён и новый электронный мозг, проходящий стадию испытания. На бумаге проект был почти завершён, но конструкторская группа как бы предложила новому роботу оценить своего будущего собрата, и теперь тот внимательно, словно заботливый отец, обеспокоенный судьбой сына, занимался проектом и уже дал несколько ценных указаний. Между прочим, были им выдвинуты и кое-какие идеи, напрочь ошеломившие учёных. Не то чтобы идеи эти отличались новизной, напротив, они существовали давно, однако относились к предстоящим поколениям роботов, может быть к тридцатому или даже к пятидесятому, и представляли собой скорее мечты, нежели что-то серьёзное. До сих пор подобные мысли занимали лишь научных фантастов.

И откуда только эти идеи залетели в электронную голову ЭМО-18? Его программа в принципе не могла их породить. Ведь электронный мозг логически строит свои выводы только на основании поданных человеком или воспринятых из окружающей среды сведений, анализируя и сопоставляя их с материалами, предварительно заложенными в блоке его памяти. Каким бы ни было сложным его устройство, он всё же остаётся всего лишь машиной, созданной по определённым законам техники, машина-мечтатель просто немыслима, а машина-фантазёр — это явно повреждённая машина.

Тем не менее идеи, предлагаемые ЭМО-18 для проекта робота следующего поколения, были совершенно правильными; нереальными делало их одно только незначительное обстоятельство: они были не по силам современной технике. Вот почему конструкторы не только не встревожились, но даже, напротив, ещё раз от души порадовались исключительным способностям своего дитяти. Но, разумеется, способности эти ещё не были широко обнародованы. Пусть рассеется радостное возбуждение, пришедшее на смену напряжённой деятельности, пусть пройдёт праздник, вот тогда-то конструкторы впрямую займутся вопросом: откуда возникли данные идеи у нового электронного мозга и нельзя ли каким-либо образом включить эти идеи в рабочие планы института? Если ЭМО-18 предлагает такое, может быть, он подскажет и пути к осуществлению?

Между тем погода стояла прекрасная, и празднество решили провести на открытом воздухе, чтобы получился настоящий пикник с гирляндами, фейерверком, оркестром, с весёлыми кострами и милыми сюрпризами, как и подобает при столь выдающейся научной и трудовой победе. С самого утра все усердно занялись подготовкой. В горячей работе участвовали и электронно-вычислительные машины, они конструировали всевозможные фантастические сооружения и остроумные игры. Да и сами гении, конструкторы ЭМО-18, с увлечением клеили и сколачивали на равных с институтскими рабочими, притаившись в тенистых уголках огромного парка. Никому не хотелось отрываться от подготовки к предстоящим развлечениям, хотя периодически прибегал ответственный оператор и что-то тревожно шептал членам конструкторской группы.

Однако в конце концов всё же пришлось собраться в зале для испытаний, где был инсталирован виновник торжества. На специальной площадке высились лишь торс и «голова» робота. Лишённый ходовой части и рабочих рычагов, он выглядел неприятно беспомощным, вопреки своим внушительным размерам. Ответственный оператор на этот раз выразил свою тревогу в форме краткого доклада, суть которого состояла в том, что электронный мозг несколько раз на протяжении предыдущей ночи самовключался и все его блоки работали с полной отдачей; причём механизм не информировал, над чем конкретно он работает, а с самого утра начал выдавать проекты, и весьма модифицированные, для производства себе подобных.

Оператор продемонстрировал проекты. Оказалось около пятидесяти усовершенствованных моделей ЭМО. Самый юный из конструкторов взял наугад две микрозаписи, зарядил проекционный аппарат и принялся вместе с коллегами внимательно изучать увеличенные экранные изображения вычислений и чертежей.

Ошибки быть не могло — микрозапись содержала безукоризненно исполненную конструкцию роботов нового поколения, к порядковому номеру которого следовало бы добавить и какую-нибудь латинскую букву, потому что в схему были внесены мелкие, но также безупречные изменения, обогащавшие грядущего робота новыми способностями.

На первый взгляд — ничего особенного. ЭМО-18, подобно остальным роботам-универсалам, начиная с двенадцатого поколения, мог самовоспроизводиться. Если бы в его распоряжение были предоставлены соответствующие части, он собрал бы своего двойника, что и засвидетельствовала во время испытаний международная приёмная комиссия. Но тогда робот никак не коррегировал конструкцию, что и отвечало его программе. Так же, как и его предкам, начиная с двенадцатого поколения, ему дозволено было воспроизводить себе подобных без специального требования только в тех случаях, когда он явно не в состоянии был справиться самостоятельно с возложенным на него заданием — где-нибудь на дне океана или в космосе, в отдалении от людей. Новым в ЭМО-18 явилось то, что в подобной ситуации, столкнувшись с непредвиденными, непосильными для него трудностями, он мог по собственному усмотрению так видоизменять своего двойника, чтобы тот справился с заданием вместо него. Но то в экстремальных условиях. А здесь, на специальной площадке, в защищённой от каких бы то ни было вредных природных воздействий среде? Откуда этот непрерывный поток проектов новых моделей?

— Темпы размножения прямо заячьи! — Криво усмехнулся ответственный оператор.

Сравнение ни у кого не вызвало улыбки, потому что в тот самый миг передающее устройство выдало очередную кассету с микрозаписью. Нет, подобное своеволие робота могло быть только результатом серьёзных неполадок!

— Самовключается, значит? Без программного повода? — в задумчивости спросил главный конструктор, хотя картина была абсолютно ясна и риторических вопросов отнюдь не требовала.

— Более того! — воскликнул ответственный оператор. — Тут я недавно дал ему задание продолжить работу над проектом модели девятнадцатого поколения. Так он, что вы думаете, отказался! Он, мол, занят другим и не имеет свободных мощностей!