Очень плохие игрушки. Том 1 (СИ) - Страница 8

Я хлопнул себя по лбу, переведя взгляд на еще один ключевой объект моей головоломки. А что если… Что, если попытаться уничтожить само проклятие? Рискованно, но это тоже может сработать. Дверь или сгусток, сгусток или дверь? Каждый вариант может оказаться еще одной ловушкой. Проклятый часовщик — он играет с моим разумом, насмехается над моими потугами. Внутри стала снова разгораться злость.

— Да пошли вы все!

Наплевав на сомнения, я активировал красный сгусток. Энергия потекла из моего тела, заряжая первое в моей жизни боевое заклинание. Долго, очень долго, сразу понятно, что расчет был на то, что убийце не хватит времени на такую самооборону. А может, я преувеличиваю, и никакого расчета не было вовсе?

Ну да, это же ясно как день: эти изверги вообще не давали себе труда задуматься о судьбе «батареек».

Ярость в груди разгоралась одновременно со сгустком пламени в моих руках.

— Скажи «ку-ку», тварь! — выкрикнул я, направляя поток жгучих искр прямо на вонючую черную кляксу.

Спустя несколько мгновений дым рассеялся и я с облегчением понял, что с проклятием хомякушки покончено. «А ларчик просто открывался» — расхожая фраза сама собой всплыла в сознании. И откуда я все это помню? Еще один привет из прошлой жизни. Уж не ей ли я обязан своей рассудительностью? Порой даже лишней, как ни крути.

Еще один час мне пришлось потратить на то, чтобы восстановить энергию, провернуть часовой механизм и заново открыть люк. И правда, работенка не самая творческая. Радовало только то, что выполнять ее мне пришлось совсем недолго. Петь я не умею, так что извините, господа хорошие.

Выбравшись наружу я еще раз с ненавистью осмотрел «произведение искусства». Потом бросил взгляд на потолок. Там, прямо над сферой, висела довольно тяжелая люстра. Кажется, я уже знаю, как мне с пользой потратить оставшиеся до рассвета часы. Конечно, это еще больше разгневает хозяина часов, но сама мысль о том, что кому-то снова придется день за днем, месяц за месяцем, год за годом крутить колесо внутри этого своеобразного орудия пыток, бросает меня в жар.

— Вива ла революсьон!

Эм-м-м, а что это вообще значит?

Глава 3

Подстава

Наступило утро. Пелена гнева, затмившая мой здравый рассудок, стала понемногу рассеиваться и я с ужасом понял, что моя дурацкая выходка может серьезно навредить не только мне самому но и девочке, которая и без того находится не в самом завидном положении среди обитателей этого дома.

Люстру я, конечно, сбрасывать не стал. Я же не сумасшедший! Революции — это хорошо, но у всего есть свой предел. К тому же, небольшой эксперимент с камешком показал, что люстра должна была упасть не на саму сферу, а примерно в метре от нее. В общем, это стало бы всего лишь напрасной порчей чужого имущества. Ну, в крайнем случае, буду заглядывать туда хотя бы раз в год ради «замены батареек». Никто не заслуживает такой судьбы.

И тем не менее, поломку рано или поздно обязательно обнаружат. Втянув голову в плечи, я дежурил возле комнаты Элизы, вздрагивая при каждом стуке и шорохе. Наконец, двери, ведущие в главный зал, широко распахнулись и в нашу сторону направилась целая делегация. Впереди всех шагал, энергично размахивая тростью, высокий мужчина с короткой бородкой, а вслед за ним семенили две женщины: та самая дама с пышными рыжими волосами, которую мы видели вчера вечером, и симпатичная блондинка в очках. Следом за ними — двое детей: упитанный темноволосый мальчик, примерно двенадцати лет, который едва ли не вприпрыжку бежал за взрослыми, предвкушая будущее представление, и невозмутимая девушка-подросток с книгой в руках, которую вез на себе крупный фамильяр в виде змеи.

Наконец, мужчина остановился напротив заветной двери, и громко постучал в нее, используя набалдашник трости в качестве молотка.

Ну вот, началось!

— Элизабет Маргарет фон Штольц-Траумвирк!

Ничто так не бодрит с утра, как твое полное имя, произнесенное разъяренным хозяином дома, в котором ночью произошло нечто из ряда вон выходящее.

— Дядюшка, тетушки, кузены… — девочка, отчаянно зевая, открыла дверь и с удивлением уставилась на собравшуюся перед ней компанию. — Что-то случилось?

— И ты еще спрашиваешь? — поразился мужчина. — Нет, вы поглядите, она еще спрашивает!

— Это она, это точно она, — пухлый мальчуган в задних рядах чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, дергая девушку за рукав. — Ох и влетит ей сейчас!

Старшая сестра бросила на него равнодушный взгляд и снова вернулась к чтению своей книги.

— Успокойся, Альбрехт, — блондинка положила мужчине руку на плечо. — Может быть, девочка здесь действительно ни при чем. Сейчас мы используем зеркало и спокойно все выясним. Незачем так кипятиться.

— Незачем кипятиться⁈ — вспыхнул мужчина. — Ты хоть представляешь, что будет, когда Герман вернется из столицы? Да эти часы ему подарил еще старый император, добрых полвека тому назад! Да за них на любом аукционе…

Пятьдесят лет? Я мысленно присвистнул, прикинув, каково это — провести почти целую жизнь, вращая шестеренки странного механизма, чье назначение и принцип работы тебе совершенно непонятны, лишь изредка отвлекаясь на болезненные запрограммированные экстазы, которые даже развлечением назвать сложно. Хотя, разве не этим люди занимаются изо дня в день?

— Всего лишь еще одна дорогая безделушка, — перебила его блондинка. — Наши мастера обязательно ее починят. Вот, садись.

Она взяла стул и заботливо усадила мужа на него.

— Элиза, деточка, у тебя тут есть какое-нибудь зеркало? Чем больше, тем лучше.

Зеркало действительно нашлось, правда оно было завернуто в чехол из плотной, прошитой золотыми нитями ткани. Бондинка выставила его на всеобщее обозрение и прикоснулась к блестящей поверхности пальцем, отчего по ней стали расходиться волны. Это что, тоже какая-то магия?

— Смотрите внимательно, дети, — менторским тоном произнесла она. — В клане Рейнхарт это заклятие называется «Зеркало дураков». До тех пор, пока вы говорите правду, изображение в нем не меняется. Но стоит вам соврать, — тут она что-то тихо прошептала, обращаясь напрямую к серебристой поверхности, — и ваше отражение перевернется.

Картинка действительно изменилась — дружная семейка фон Штольцов на нем была изображена вверх ногами, словно какой-нибудь оживший портрет. Бр-р-р, а это даже немного жутко.

Я с облегчением выдохнул: девочка понятия не имеет о том, что я творил этой ночью, а значит никаких проблем возникнуть не должно.

— Элиза, деточка, — блондинка снова обратилась к обвиняемой. — Тебе знакомы часы дедушки Германа, которые стоят в холле?

— Армиллярная сфера? — девочка вздернула бровь. — Конечно. Да что такое случилось и почему вы все так на меня смотрите?

— Она уничтожена, вот что случилось! — не выдержал мужчина, вскакивая со стула и размахивая тростью. — Сломана, раздавлена, разбита в хлам! Какой-то умник сбросил на нее люстру, которая висела на потолке!

Тут у меня самого закружилась голова. Как разбита⁈ Я же просто… Нет, этого не может быть! Я бы точно услышал грохот — битый час здесь сижу. И даже если бы эта штука упала сама по себе, она никак не смогла бы навредить часам! Если только…

— Ты что-нибудь об этом знаешь? — невозмутимо продолжила допрос блондинка.

— Нет, конечно, — искренне возмутилась Элиза. — Я спокойно спала всю ночь. К тому же, я прекрасно знаю, как дедушка ценит подарок императора и ни за что бы не сделала такую глупость!

Семейка фон Штольц дружно перевела взгляд на зеркало. И тут у меня совсем подкосились ноги — изображение снова оказалось перевернутым! Да что же это такое творится!

— Это она! — потрясая сжатыми от радости кулачками, прокомментировал мальчишка. — Ох, что сейчас будет!