Объятия смерти - Страница 65

– Пожалуй. А куда мы, собственно, направля­емся? – спросила Ева, когда они проехали этаж, на котором находилась спальня.

– Назад! – ответил Рорк, выводя ее из кабины.

Голографическая комната представляла собой обширное пространство с глянцевыми черными сте­нами и потолком. Когда двери лифта закрылись, Рорк провел Еву в центр помещения и нажал кнопку на пульте управления.

Чернота начала мерцать, приобретая цвет и фор­му. Ева ощутила в воздухе мягкое и ароматное теп­ло. Она слышала, как дождь стучит по внезапно по­явившимся окнам и балкону с открытыми дверями.

– Это то самое место в Париже, где мы провели нашу брачную ночь, – пробормотала Ева. – Тогда тоже шел дождь… – Шагнув к дверям, она протяну­ла руку, чувствуя, как влажные капли касаются ее ладони. – Мне хотелось его слышать, и я оставила двери открытыми. Я стояла здесь и… и так любила тебя! – Ее голос дрогнул, она повернулась и по­смотрела на Рорка. – Я не знала, что смогу стоять здесь год спустя и любить тебя еще больше. – Ева вытерла влажные щеки. – А вот ты наверняка знал, что это заставит меня раскиснуть.

Рорк подошел к ней.

– Ты стояла там, а я думал: «Она – все, чего я хочу». И теперь, год спустя, я думаю так же.

Ева бросилась в его объятия, обхватив за шею так крепко, что ему пришлось сделать пару шагав назад, чтобы удержать равновесие.

– Мне следовало быть к этому готовым, – за­смеялся Рорк. – Кажется, год назад ты сделала то же самое.

– Да, и еще вот это! – Ева слегка укусила его за шею. – А потом мы начали срывать друг с друга одежду по пути в спальню.

– В таком случае ради сохранения традиции… – Взявшись обеими руками за рубашку Евы, он с си­лой дернул и разорвал ее.

– Тогда на мне не было ботинок.

– Некоторые отклонения допустимы.

Ева сбрасывала одежду, швыряя ее в разные стороны, словно тряпье. Она перестала слышать дождь – звук был слишком тихим, чтобы соперни­чать с биением ее сердца. Губы Рорка прижались к ее рту. Они упали на пол и покатились по мягкому ковру.

Рорк целовал грудь Евы, чувствуя, как ее сердце трепещет под его жадными губами. «Моя!» – думал он, как и год назад в Париже.

Ева запустила пальцы в его волосы, скользя дру­гой рукой по могучим плечам. Боль и наслаждение слились для нее воедино. «Он мой!» – думала она так же, как и год тому назад.

Раздвинув бедра Евы, Рорк погружался в нее все глубже, а она обвилась вокруг него, молотя кулака­ми по спине. Желание пронзало его с неистовой силой, и он отдался ему, забыв обо всем на свете….

Голова Рорка лежала на груди Евы. «Для мужчи­ны это самая удобная подушка», – думал он. Их сердца все еще бешено колотились.

– Я тут вспомнила кое-что, – сказала Ева.

– Да?

– Тогда мы в первый раз занимались этим не в постели.

– Потом мы оказались там. Но сначала я поимел тебя на обеденном столе.

– Это я поимела тебя на столе, а ты меня – в ванне.

– Возможно, ты права. После этого мы нашли кровать и продолжали иметь друг друга там. Но до того, как мы спешно очистили стол, мы успели по­обедать и выпить шампанское.

– Я бы и сейчас не возражала поесть. Может быть, мы могли бы перекусить прямо здесь, чтобы особенно не двигаться? У меня ноги, как парализо­ванные.

Рорк усмехнулся и поднял голову.

– Год у нас прошел замечательно. Давай я помо­гу тебе встать.

– Так мы можем поесть здесь?

– Разумеется. Все уже приготовлено. – Он под­нялся и потянул за собой Еву. – Дай мне минуту.

– Ты сделал мне чудесный подарок.

Улыбнувшись, Рорк подошел к стене и набрал код.

– Ночь еще только началась.

Двери лифта открылись, и появился домашний робот, катящий перед собой тележку, – еще одно чудо техники, которыми так увлекался Рорк. Ева инстинктивно прикрыла рукой грудь, заставив Рорка расхохотаться.

– У тебя весьма своеобразное чувство стыдли­вости. Я принесу тебе халат.

– Никогда не видела здесь роботов.

– Я подумал, тебе не понравится, если Соммерсет принесет нам обед.

Он подал ей халат, если это изделие можно было так назвать. Оно было длинным, черным и абсолют­но прозрачным.

– Не забывай, что это и мой праздник, – усмех­нулся Рорк, когда Ева нахмурилась. Он облачился в другой халат, куда менее прозрачный, разлил шампанское, которое открыл робот, и протянул ей бо­кал.

– За первую годовщину и за все последующие! – провозгласил он, чокаясь с Евой.

Рорк отпустил робота, и Ева отметила, что он не забыл ни одной детали, заказывая еду. Здесь были такие же сочные омары, ломтики говядины в ароматном соусе и глянцевый холмик икры, что и в их свадебную ночь.

Свечи мерцали, а к шуму дождя присоединились звуки флейты и струнных инструментов.

– Я ничего не забыла, Рорк. – Ева наклонилась к нему. – Мне хочется, чтобы ты знал: я не отказа­лась бы ни от чего, происшедшего с тех пор, как я впервые увидела тебя. Как бы сильно ты меня ни раздражал.

Рорк покачал головой.

– Ты самая удивительная женщина из всех, ка­ких я когда-либо знал. – Когда Ева засмеялась, пы­таясь отстраниться, он схватил ее за руку. – Да нет, в самом деле! Ты храбрая, умная, забавная… и не­сносная. Капризная и в то же время сострадательная. Ласковая, обворожительная и опасная, как змея. Самоотверженная и упрямая, как мул. Я обожаю каждый твой кусочек, Ева.

– Ты так говоришь, потому что хочешь поиметь меня снова.

– Надежда умирает последней. Но у меня есть для тебя еще кое-что. – Рорк достал из кармана ха­лата две серебряные коробочки.

– Сразу два подарка по одному поводу? Черт возьми, к брачному свидетельству нужно прилагать дискету с инструкциями на этот счет.

– Не волнуйся, эти два подарка неразрывно свя­заны друг с другом.

– Значит, их можно считать за один? Тогда о'кей.

– Рад это слышать. Посмотри сначала первый.

Ева открыла коробочку, которую он ей протянул. Старинные серьги с драгоценными камнями, оправ­ленными в серебро, сверкали всеми цветами радуги.

– Я знаю, что ты равнодушна к побрякушкам и считаешь, что я их тебе навязываю. – Рорк взял свой бокал. – Но это необычные серьги, и я думаю, ты со мной согласишься.

– Они великолепны. Выглядят, как какое-то языческое украшение. Хочешь, чтобы я их надела?

– Постой, я сам. – Обойдя вокруг тележки, Рорк подошел к ней и продел в уши серьги. – Тебе они к лицу. Но мне кажется, их история понравит­ся тебе больше. Некогда эти серьги принадлежали Грейн Ни Мейл – так ее имя звучит по-ирландски. Эта женщина была вождем племени и великим мо­реходом, поэтому ее называли морской короле­вой. – Он снова сел, глядя, как серьги поблескива­ют в ушах жены. Его речь обрела неторопливый, по­вествовательный ритм, а в голосе появились чисто ирландские интонации, которые всегда различала Ева. – Она жила в шестнадцатом столетии – веке насилия. На долю Ирландии этого насилия при­шлось с избытком, но Грейн славилась своей отва­гой. В ее жизни были триумфы и трагедии, но она ни­когда не сдавалась. На западном острове, где вырос­ла Грейн, все еще стоит ее замок, в котором она защищала свой народ от завоевателей.

– Короче говоря, она надирала им задницы, – подвела итог Ева.

– Вот именно, – усмехнулся Рорк. – И по­скольку ты делаешь то же самое, я думаю, Грейн была бы довольна тем, что ее серьги достались тебе.

– Я сама этим довольна.

– А теперь посмотри вторую часть подарка.

Ева открыла другую коробочку. Внутри лежал овальный серебряный медальон с вырезанной на нем мужской фигурой.

– Кто этот парень?

– Это святой Иуда – покровитель полицейских.

– Шутишь? Неужели у копов есть свой святой?

– Конечно. Кроме того, он является покровите­лем безнадежных предприятий.

Ева засмеялась, поднеся медальон к свету.

– Это хорошо. Одним выстрелом мы убьем двух зайцев.

– Надеюсь, что да.

– Выходит, это вроде талисманов. – Она надела медальон. – Идея мне нравится. Не помешает доба­вить везения к мозгам, о которых ты недавно гово­рил.