Обретенная любовь - Страница 62
Натянув поводья, животное опустилось вниз, тряхнув Эви, в то время как ее тело испытывало новую схватку. Не в силах сдержаться, она вскрикнула. Это разрешило все сомнения Адама, и он свернул в сторону хижины.
К сумеркам они добрались до нее. К счастью, она была пуста. С того момента, как они оставили ее, там ничего не изменилось. На полу лежала аккуратно сложенная поленница сухих дров.
Эви неудержимо дрожала, когда Адам положил ее на койку. Он быстро развел огонь, который вскоре изгнал холод и сырость из крошечной комнаты. Глаза Эви были закрыты, когда Адам вернулся к ней.
— Дорогая, я должен снять с тебя мокрую одежду. — Она открыла глаза и кивнула, однако при этом отнеслась совершенно равнодушно к его действиям. Адам укрыл ее одеялом, затем растер ноги, чтобы возобновить кровообращение. — Милая, все будет хорошо, не беспокойся, — нежно сказал он.
Эви слабо улыбнулась:
— Я не беспокоюсь, Адам. Я знаю, что ты не допустишь, чтобы со мной что-то случилось.
Эви снова закрыла глаза. Адам не был уверен, дремлет она или нет. Ее тело вздрогнуло при очередной схватке, и глаза открылись. Она улыбнулась, видя тревогу на его лице:
— Ты когда-нибудь раньше принимал ребенка? Адам покачал головой и криво улыбнулся:
— Впрочем, я видел, как рождается жеребенок.
— Моя интуиция подсказывает мне, что на этот раз на свет появится маленькая кобылка.
Он взял руку Эви и пожал ее.
— Я тоже надеюсь.
— В самом деле? Я думала, мужчины всегда хотят сына. — Эви раскрыла рот от боли при очередной схватке.
Адам нежно погладил ее по щеке.
— Я хочу девочку, которая была бы похожа на свою мать. — Он наклонился и слегка коснулся губами ее губ.
Тело Эви конвульсивно изогнулось, и она до крови прикусила свою губу.
— Не сдерживайся, дорогая. Плачь и кричи, если хочешь, — взмолился Адам. Он откинул с ее лица прядь волос.
— Сотвори одно из своих чудес, Адам, — усмехнулась она сквозь боль, охватившую ее. Он почувствовал, как ее рука конвульсивно сжалась, когда она переводила дыхание.
— О Боже, дорогая, как бы я хотел быть всемогущим.
Эви снова закрыла глаза и, казалось, задремала. Адам вышел под ливень, чтобы расседлать лошадь и увести животное под навес.
Когда он вернулся, Эви не спала.
— Я подумала, что ты решил оставить меня. Сейчас я не очень подходящая компания.
Адам взял ее руку и поднес к своим губам.
— Думаю, ты принимаешь желаемое за действительное. Вынужден тебя разочаровать.
По крыше хижины продолжал барабанить дождь. Ритмичные удары убаюкивали Эви, и она спала урывками, пока не возросла интенсивность и частота схваток. Родовые муки продолжались всю ночь, и Адам не отходил от нее.
К рассвету Эви совсем обессилела. Адам придвинулся к изножью койки и помогал родам, как только мог.
— Адам, я никак не могу разродиться, — причитала Эви.
— Головка почти вышла наружу. Еще одно усилие, милая.
Эви потеряла сознание от последнего усилия, вытолкнув ребенка. Младенец наконец выскользнул из утробы матери, и руки отца были наготове, чтобы принять его. В ладонях Адама оказалось крошечное тельце. Он быстро обрезал и завязал пуповину и поднял вверх свою дочку. Маленький комочек был чуть больше его ладони. Он пригладил пальцем шелковистые волосики на головке ребенка, такие же черные, как и у матери.
Глаза младенца были закрыты — им никогда не суждено было открыться.
По щекам Адама текли слезы, когда он взял маленькую ручку чудесной формы. Адам прижался губами к каждому крошечному пальчику, затем опустил девочку и осторожно смыл пятна слизи и крови. Он аккуратно завернул маленькое безжизненное тельце в одеяло.
Вернувшись к Эви, Адам приложил ухо к ее сердцу и обнаружил, что она дышит неглубоко, но ровно. Занявшись тем, что необходимо было сделать после родов, он почувствовал, что тело Эви слишком горячее. Адам достал из седельных сумок две запасные чистые рубашки, обмыл Эви, затем разорвал одну из них и использовал в качестве прокладки, а другую надел на нее.
Обычно пышные волосы Эви сейчас прилипли к голове. Под глазами образовались большие фиолетовые круги, которые резко выделялись на фоне бледного лица.
В этот день Адам почти не отходил от постели Эви. Он вышел только один раз для того, чтобы похоронить их дочь. Когда он вернулся, Эви металась в бреду. Адам мучительно переживал, слыша, как она зовет то свою мать, то Симону. Выкрикивая его имя, Эви билась в муках, высказывая все свои прошлые подозрения, вспоминая их ссоры и выражая любовь к нему.
Адам держал ее за руку и, хотя она не слышала его, говорил о своей любви и о своем горе.
Адам Ролинз винил во всем только себя. Он один был ответственным за все, что случилось. Его обман привел Эви к безрассудному поступку, и она ушла из безопасного дома в эти дикие горы. Это безрассудство может погубить ее, как погубило их ребенка. Он ничего не дал Эви, кроме страданий и горя, с тех пор как вошел в ее жизнь. Получив ценный дар, он злоупотребил ее доверием.
Адам поклялся себе, что, если Эви выздоровеет, он заставит себя уйти из ее жизни. Она должна иметь свободу, которую желала и заслуживала.
Когда-нибудь, если он вымолит прощение у Бога, возможно, и Эви простит его.
В последующие дни Адам спал очень редко. Иногда он дремал, сидя у постели Эви и держа ее за руку. Он нежно смачивал губкой горячее тело, менял прокладку и поднимал ее голову, чтобы покапать в рот воду сквозь пересохшие губы. И укрывал ее каждый раз, когда она сдвигала одеяло в сторону.
На третий день Эви открыла глаза и увидела сидящего рядом Адама. Голова его склонилась на грудь. Первое, что она осознала, — отсутствие боли. Она помнила, что ощущала сильную боль. Эви оглядела хижину, и ее спутанные мысли начали приобретать определенный порядок. Она вспомнила причину боли и приподнялась, ища глазами маленький сверток. Увидев, что его нет, Эви откинулась назад и зарыдала.
Адам проснулся, услышав ее плач. Он с облегчением обнаружил, что она очнулась, и понял причину ее слез. Присев на койку, Адам обнял ее. Ей надо выплакаться, это положительный признак. Необходимо освободиться от горя.
Эви уснула вся в слезах. Но на этот раз ее сон не был бредом. Адам приложил руку к ее лбу и с облегчением почувствовал, что жар спал.
Впервые за эти дни он мог отойти от нее без страха. Адам установил ловушку для зайца, затем собрал грязную одежду и отнес ее к реке.
Стирка белья было незнакомым делом для Адама Ролинза, но он получал удовольствие от этого занятия, так как делал это для Эви. Выстирав одежду, он улыбнулся: возможно, Эви будет смеяться, если увидит, что ее властолюбивый муж делает женскую работу. Затем лицо его помрачнело, когда он подумал о будущем. С этого момента Эви больше не будет нуждаться ни в нем, ни в его деньгах, ни в чем ином. Как только они вернутся в город, он будет верен своей клятве.
Он оставит ее, и она сможет жить так, как захочет.
Эви проснулась в пустой хижине. Ей нужен был Адам, она не могла жить без него. Он, как всегда, сделал все правильно. Она печально огляделась по сторонам с горькой мыслью о потере ребенка. У них будут другие дети и появится настоящая семья. А сейчас не надо предаваться унынию. Адам и так настрадался с ней.
Эви подняла руку и увидела, что одета в рубашку Адама. Она приподняла одеяло и густо покраснела, увидев, что был вынужден сделать муж, пока она валялась без сознания.
В хижину вошел Адам, неся освежеванного зайца, и улыбнулся ей. Еще несколько минут назад Эви страстно желала его присутствия, но сейчас почувствовала неловкость, как будто они были незнакомы. Она отвернулась от него.
Это движение не осталось незамеченным. Конечно, Эви считает его повинным в потере ребенка. В отчаянии он молча подошел к очагу, чтобы приготовить мясо.
Когда запах жареного зайца ударил в ноздри Эви, она почувствовала, как к горлу подступила желчь. Эви прикрыла рот рукой и устремилась к двери. Срыгнув несколько раз, ощутила, что Адам поддерживает ее, обхватив рукой за талию.