Обретение (СИ) - Страница 4

– Ты кто такой, черт тебя побери! – заорал человечек и примерился провести хук справа.

Это меня доконало. Стратегически отступив в кухню, выудил из ведерка с углем увесистую кочергу и крикнул в ответ:

– Впервые в своей жизни я ушел из дома! Впервые в своей жизни я один! Впервые в своей жизни я сейчас кого-то убью!!! И вообще, – зачем-то добавил я, – в приличном обществе ханьфу давно не носят.

– А ты, – он старательно принюхался, – умник, знаешь, что уже давным-давно существуют общественные бани?

– И прачечные!.. – мстительно парировал я.

Толстяк плюхнулся на брусчатку внутреннего дворика и заливисто захохотал. Воробьи под крышей оживленно перечирикивались. По саду скакал синий мешок. Я крутил пальцем у виска. Небо алело закатом.

Так я познакомился с Учителем Доо.

За ужином, попивая ароматный и – наконец-то! – правильно заваренный чай, слушал пояснение его триумфального появления в моей жизни.

– Понимаешь, мой юный друг, я Учитель...

– Я знаю, ты уже говорил, что учитель... – но мне не позволили быть слишком невежливым.

– Не «учитель», а Учитель. То есть, по большому счету, подвижник. Зов Судьбы уже недели две тянул к тебе, но я сопротивлялся ему. Гостил у старинного друга в роскошном поместье: вкушал изысканные лакомства, нежился в бане, наслаждался красой юных дев... Кто добровольно покинет небесный сад ради нового необученного? Вот ты, мой юный друг... – его палец-сосиска уставился прямо в мой левый глаз, – ты бы покинул?

Я добросовестно замотал головой в отрицательном смысле.

– И я не хотел покидать... – взор Учителя Доо затуманился. – Но у Судьбы свои причуды. Она долго ждала моего хода и, не дождавшись, сделала свой. Ты думаешь, меня кто-то спрашивает, хочу ли я обучать очередного ученика? Ducunt volentem fata, nolentem trahunt. Так говорят... ну, кое-где говорят, – пояснил он, наткнувшись на мой немедленно остекленевший взор, – желающего судьба ведет, а нежелающего тащит. Вот и меня потащила, прямо из-за накрытого стола, не дав доесть фазанью ножку. Я даже опрокинул соусницу на это роскошное одеяние, спеша к твоему порогу. Шел пешком почти три дня, между прочим, изрядно устал и проголодался. Ты должен понять мое разочарование, мой юный друг: променять роскошные хоромы на свинарник средней руки и умудренного жизнью собеседника на сопливого неумеху – это, знаешь ли... Тем не менее, за оплеуху прошу прощения. Сорвался, был не прав.

– Как такое возможно? – удивился я. – Ты не распоряжаешься собой?

– Не всегда. Я Учитель, в том моя суть. Когда на просторах империи появляется тот, кто способен стать моим учеником, какая-то неведомая сила заставляет меня искать его. Я уже не управляю собой: с самого начала пути и до его конца мои ноги не останавливаются, руки не отпускают дорожный посох, а желудок не наполняется пищей. До твоего дома меня несло три дня, это еще не очень долго... но все же изрядно неприятно.

Да, это было неприятно. Обида, вызванная его поступком, как-то сама собой улеглась. Да и про бани я на самом деле не знал... Облегченно улыбнулся – новых драк можно не ожидать. Учитель Доо тем временем подозрительно оглядел последнюю свиную колбаску, венчающую гору слипшейся лапши, тяжело вздохнул и съел все.

– Завтра посмотрим, на что ты сгодишься. Где в этом доме спят?

Утро следующего дня началось с кувшина воды, вылитого на мою сонную голову – в прочитанных книгах традиционно именно так начиналось утро первого дня обучения, и я не стал исключением. Обнаженное солнце томно выскальзывало из одеял облаков, ввергая в румянец стыда верхушки деревьев и коньки квартальных крыш. Учитель Доо сменил ханьфу на скромную хлопковую куртку и широкие штаны, аккуратно подвязанные под коленями.

Умывшись и натянув самую свою чистую костюмную пару, я вышел во внутренний дворик, где уже ожидал наставник.

– Первый и последний раз я жду своего ученика. Обычно мой ученик ждет меня здесь, – объявил он, – чтобы с удовольствием заняться искусством «единой нити»...

Вряд ли когда-нибудь забуду то, что мне по утрам объяснял Учитель Доо, пока я обливался потом и выворачивал суставы в попытках достичь более-менее приемлемого уровня исполнения совершенно, на мой взгляд, противоестественных движений. Перемещать стопы по двум линиям – это как пьяный матрос? Зачем нужен замах на блоке? Как можно на опорной ноге направлять колено внутрь? Меня, как и любого юного аристократа, безусловно, учили навыкам владения оружием и рукопашного боя, но теперь они предстали в новом свете.

– Не думай! Делай! Ты слишком много думаешь!!! Как только начинаешь двигаться, все тело должно стать одухотворенным. Движения должны быть как бусины четок, нанизанные на единую нить... – ловко подставленная подножка швырнула меня в пыль дворика. – Движение внутренней энергии – это Путь восьми зигзагов, и нет такого места, куда бы оно не достигло... – легкая бамбуковая палка треснула по затылку. – Обликом будь подобен беркуту, хватающему кролика, духом подобен котенку, играющему клубком. Будь покоен как скала. Будь подвижен как река. Накапливай силу, как сгибаемый лук. Испускай силу, как летит с тетивы стрела. Ни в чем не должно быть недостатка либо избытка, нигде не должно быть разрывов... Тьфу на тебя, мокрая курица! – от этого удара я смог увернуться, но равновесие все равно было потеряно. – Корень – в ступнях, раскрытие – в бедрах, управление – в пояснице, форма – в пальцах. От ступней до бедер – все должно быть нанизано на единую нить, тогда ты сможешь владеть обстановкой и наступая, и отходя. Ты станешь одухотворенно-живым... – наставлял он меня, не замолкая ни на миг и ни на миг не останавливаясь в движении.

Но в тот первый день я скорее был «одухотворенно-мертвым», поэтому предложение Учителя Доо пополнить запасы пищи на нашей большой, но запущенной кухне, вызвало лишь долгий внутренний стон. Тем не менее, спорить я не решился. Одетые со скромной элегантностью – Учитель Доо снова нацепил свое роскошное ханьфу с до сих пор свежим, будто только что пролитым, пятном соуса на груди, – мы чинно вошли в квартал Ворон.

Шая, увидев нас, радостно засуетилась, расточая свои щербатые улыбки. Для солидного покупателя у нее нашлись и сливовое вино, и сушеные цикады в перце. Предательница!!!

Мы купили риса, утиных грудок, ноги краба, корзину сырых овощей... И ни одной колбаски! Даже маленькой. Соус Учитель Доо тоже проигнорировал, попросив лишь коробочку ферментированных соевых бобов, в которых ему не было отказано. Как он собрался питаться кучей таких несъедобных вещей?

– Что там, кстати, прыгает в джунглях, которые ты называешь садом? – Учитель Доо облизал пальцы и сыто рыгнул.

Я последовал его примеру: такого вкусного риса с тушеными овощами и кусочками нежнейшего крабового мяса не ел даже в поместье отца в праздник Семи семей. Ужин не просто удался – он был великолепен, хотя я и тут был лишь на подхвате: мыл рис, разделывал крабьи ноги, шинковал овощи и с восторгом наблюдал за колдовством вока, которым щедро делился со мной Учитель Доо.

– Понятия не имею. На воротах висел дохлый кот. Я его похоронил.

– Знаешь, – лениво и расслабленно проворковал Учитель Доо, – если бы это случилось не с тобой и не в этом месте, то я бы просто забыл и уснул. Так что было-то?

И я описал событие, приведшее к появлению мертвого кота.

Учитель Доо перестал лучиться довольством, внимательно осмотрел недавно зарубцевавшийся укус на моей ладони, покивал каким-то своим мыслям и предложил поймать садового вредителя.

– Говоришь, этот кот мертв? – скептически воззрился на синий мешок Учитель Доо.

– Мертвее не бывает, – подтвердил я.

– Но он перемещается, а движение есть жизнь.

– До своих похорон – не двигался.

– Так... – задумался Учитель Доо, – так-так-так... Мы не сможем однозначно утверждать, что кот мертв, пока не заглянем в мешок. А в мешок мы не можем заглянуть, потому что они совместно весьма подвижны и, следовательно, живы. Фетчи – они такие...