Обречены и одиноки - Страница 11

– Десять-тринадцать, Никки, – сначала сказала я тихо архимагу.

Она прекрасно знает зачем. Мы обговаривали этот позывной перед самым отправлением. Потом, чуть приподнявшись на носочках, я потянулась к лицу личного децернента Прайма Алнаира.

– Амит, – сократила я его имя по-своему.

Слово прозвучало вблизи его губ. Так, что даже наше дыхание смешалось. В темно-карих глазах промелькнуло непонимание. Мужчина замешкался. Я почувствовала, как его аура меняет границы. Значит, и правда смогла заинтересовать. Я нежно улыбнулась и чуть коснулась поджатых губ, пока он не опомнился. Осторожно вынула свою руку из его ладони, заводя назад.

– Амит, – повторила я еле слышно.

Он не успел ответить. Сплетенное за моей спиной боевое проклятие предпоследнего по силе уровня шандарахнуло по алнаирийцу в тот самый момент, когда Вероника применила летаргию ко всем остальным. Воины упали, как и животные.

Изумрудный дракон недобро сверлил меня взглядом. Мне стало стыдно. Совсем немного.

– Что? Должна же я была его хоть как-то отвлечь, – оправдалась я.

Взгляд Тимура не смягчился.

– А сейчас-то зачем вы их… того? – возмутился он.

Чужая ярость и боль в груди не утихли до сих пор. Дышать было трудно. Удивительно, как я вообще смогла сконцентрироваться на плетении. Сделала пару глубоких вдохов, пытаясь очистить сознание, лишь потом ответила:

– В бездну Прайма Алнаира. Арх здесь.

Оба моих спутника удивленно уставились, не понимая, как это я смогла определить.

– Я его чувствую, – пришлось сознаться мне.

Вероника не по-женски выругалась, помянув изначальный хаос и всех предков рода де Алькарро. Тимур широко улыбнулся.

– Закрепили обряд единения на крови? – поинтересовался изумрудный дракон.

– Значит, Ян говорил правду, – скривила губы в горькой усмешке Вероника.

Я помедлила немного, обдумывая, стоит ли ставить защиту.

– Да, – только и смогла сказать ей в ответ.

Разумно предположив, что здесь она вряд ли решится меня убить, хотя бы потому, что ей тогда не вернуться на Альтерру, щит я выставлять не стала.

Вероника посверлила меня взглядом еще с минуту, а затем быстрыми шагами направилась туда, откуда вышел первый алнаирийский отряд.

– Идем, – глухо отозвалась она. – Вернем твоего архимага.

Охотничья тропа привела нас к вымощенной идеально гладким камнем дороге. За это время я успела сделать некоторые выводы.

Во-первых, мы на острове. Довольно маленьком острове, раз смогли добраться до противоположного берега за три часа. Это плохо. Их транспорт мне не нравился, а открывать портал неизвестно куда – не лучшая идея.

При входе в город дорога оказалась мокрой. Странно, ведь дождя-то не было. Ответ нашелся быстро. И это тоже было плохо. Абсолютно цельные, без единого скола или выбоины, дороги с любовью чистили с помощью щеток сотни женщин. Женщины были одеты в длинные мешковатые платья с рукавами, скрывающими кисти рук вплоть до кончиков пальцев. И даже капюшоны накинуты на головы так, чтобы лиц не было видно. Отсюда следует во-вторых: женский пол здесь не в почете. То-то алнаирийские воины так отнеслись к нам при первой встрече.

Многокилометровая прибрежная полоса была усыпана хаотично расположенными ступенчатыми пирамидами, высеченными из камня. Именно высеченными, а не сложенными. От подножия пирамид к входным дверям вели длинные, крутые и широкие лестницы. Некоторые пирамиды, очевидно, служившие домами для местного населения, были небольшими, одноэтажными, другие достигали в высоту более ста метров и насчитывали не один десяток этажей. Если пирамида была очень больших размеров, то лестницы располагались по всем четырем сторонам.

Вдоль дороги росли пальмы и тянулись длинные и узкие клумбы с белыми цветами.

Тимур с вековой тоской в глазах оглядел окрестности.

– А я думал, майя вымерли. Оказывается, они просто переселились, – усмехнулся князь драконов.

– Добро пожаловать в Гондурас, – недовольно пробормотала Вероника.

Я тоже поморщилась, глядя вокруг. Мрак…

Тимур задумчиво осматривался, пока мы неспешно шагали по главной улице города, если я не ошиблась в определении. Женщины на нас внимания не обратили или же ловко скрыли его.

– А окна-то из прозрачного обсидиана, – заметил князь.

Тут я решила задать мучающий меня уже не один час вопрос.

– Слушай, князь доминиона, названия которого я не запомнила. Как мне теперь тебя называть? А то Тимур как-то несолидно, – поинтересовалась я у изумрудного дракона очень любезно.

Лицо Вероники помрачнело. Лицо Тимура тоже.

– Эархан? – предложила я.

Взгляд князя приобрел обреченно-печальное выражение.

– Эа? – не унималась я.

Теперь в его взгляде читалось: «Сейчас кто-то умрет, причем быстро».

– Арар?

Кажется, на его лице отразилось, что этот кто-то, кто умрет, – определенно я, но меня это только больше развеселило.

– Ара?

– Я, по-твоему, какой национальности? – взревел изумрудный дракон.

– Тим, – поддержала меня Вероника.

Огненный архимаг с вызовом посмотрела на стремительно краснеющего князя. Ну вот, зато она больше не молчит.

Не выдержав женских взглядов, глава доминиона драконов ускорил шаг, оказавшись впереди нас.

– Тимур вполне подойдет, – сухо отозвался он.

– Ну ладно, чего так злиться-то? Так бы сразу и сказал, – искренне пытаясь перестать улыбаться, согласилась я с зеленоглазым обиженным мужчиной. – А чем тебе предложенные имена не угодили? Так ведь значительно проще, – бросила я последнюю шпильку.

Я бы и дальше разглагольствовала на эту тему, но мы успели добраться до городской площади. В центре возвышалась пятиметровая статуя воина из обсидиана. Воин держал в руках огромные молот и меч. Вокруг стояли деревянные столы, ломящиеся от еды. Статую украшали корзины с фруктами и венки с цветами. Тысячи мужчин такой же внешности, что и встретившиеся нам в лесу, что-то праздновали, поглощая еду и выпивку. Женщины в черных длинных мешковатых платьях сновали туда-сюда, обслуживая общегородское застолье.

Вероника скривилась, глядя на народное гулянье, затем перевела взгляд на обсидиановое изваяние сильного и грозного воина.

– Кто это?

Я ответила не сразу. Венки с вплетенными белыми лилиями, надетые на шею статуи, неуместно смотрелись на фоне молота и меча.

– Да хрен его знает, – сказала я наконец.

Обычно я такие слова не использую, но тут сказать по-другому язык не повернулся. В этот момент все внезапно замолкли, а потому мое «хрен его знает» разнеслось по всей площади.

Женщина уронила блюдо с жареным мясом. Один из воинов звучно выругался на местном диалекте, ударив ее по лицу со всего размаха. Женщина упала. С рассеченной щеки потекла кровь, а под глазом моментально начала наливаться черная гематома. Вдобавок алнаириец решил еще и пнуть ее в живот.

Создатель, что за?..

Архимаг огненной стихии среагировала быстрее. Она перехватила ногу алнаирийца. Во второй ее руке в знак предупреждения засиял огненный пульсар. Мужчина осторожно освободил конечность и сделал пару шагов назад. Он что-то сказал рядом стоящему алнаирийцу. Тот моментально скрылся из виду.

– Ведьма, – прошелестело в толпе.

– Я не ведьма, – усмехнулась Вероника.

В освободившейся ладони она зажгла второй пульсар. От толпы отделился воин и шагнул нам навстречу. Коренастая фигура, короткие ноги, средний размер ступней, длинные, но с небольшими кистями руки, высокий и широкий лоб. Крупный, сильно выступающий нос, большой рот. Глаза темно-карие. Волосы черные, прямые, густые, с вплетенными в мелкие косы разноцветными нитями.

– Ведьма! – произнес вышедший вперед мужчина. – Да еще и развратно одетая!

– Главный, что ли? – спросила Вероника.

При этом она состроила такое умильное выражение лица, что мужчина даже смутился.

– Старший децернент этого города Залналейн Сандрми, – распираемый собственной значимостью, ответил алнаириец.