Образование Российской Империи в XVIII в. как уничтожение Великой Орды - Страница 4

В-пятых, Борис Федорович, т. е., по-гречески, Северный Богоданный (Теодор, англ. Тюдор) «Годунов» не только не был ничьим вассалом, напротив: в 1574–1598 гг. он был вторым лицом по значению, а в 1598–1605 гг. главой Ордынской династии, т. е. Верховным Ханом — Иоанном (по Э. Бенвенисту — Hwanah), что признавали и турецкие султаны (т. е. Южные), и крымские, астраханские, казанские, сибирские и прочие ханы, цари, кесари, базилевсы и игемоны-сигизмунды.

Знаменательно, что именно в период 1574–1605 гг. никаких «набегов татар» на Москву не было. Наоборот, когда Борис «призывал» крымского хана, то тот немедленно являлся по его приказу, как, например, Бора Газы Гирей (иначе Бора Казы Кирей), во время боярского заговора в Москве в 1591 г. (Обратите внимание на это уникальное прозвище-титул крымского хана: наместник-судья Царя Бориса!). А вот романовы, захватившие в 1613 г. власть в Москве, оказались вассалами главного наследника Орды — Османской империи, и оставались ими, по крайней мере, до 1720 г., что традиционная историография тщательно скрывает.

Более того, до 1700 г. Московия регулярно платила дань «крымскому хану», т. е. Орде (ГДР). Именно по этой причине русские цари именовались по-боярски: Михаил Федорович, Алексей Михайлович и т. д. вплоть до 5 ноября 1720 г. Этот день можно по праву считать «Днем независимости Московии от Турции», благодаря заключенному русско-турецкому «вечному миру». После достигнутой с султаном Ахметом III договоренности о разделе Персии, Петру 22 октября 1721 г. преподносится титул Императора. С этого момента царь Петр Алексеевич, собственно, и становится Петром I, причем этот его европейский титул признает только Турция, а отнюдь не Европа. (Одновременное вступление в Персию русских и турецких войск с двух сторон началось в мае 1722 г., после чего и состоялся запланированный раздел Персии между Россией и Турцией по Константинопольскому договору 1724 г. Аналогичным образом два века спустя в 1939 г. состоялся такой же запланированный раздел Польши между СССР и Германией).

В истории царствования Петра I есть и еще два малоизвестных, но весьма важных момента. 7 мая 1722 г. он торжественно короновал жену Екатерину Императрицей и сделал ее престолонаследницей, но через два месяца разорвал свое завещание и вопрос о престолонаследии так и остался открытым до смерти Петра. Причиной этому была супружеская измена Екатерины с камергером, носившим роковую для Петра фамилию Монс. Монса Петр приказал казнить в присутствии Екатерины, ее же — простил. Романовские историки пишут, что он слишком любил ее. И это правда, но еще не вся правда.

Дело в том, что с 1715 г. Петр страдал простатитом, и ему, имевшему до этого немало «матрес», с 1717 г. врачи категорически запретили половую жизнь. Одинокой Екатерине, вступавшей в бальзаковский возраст, подставили красавца Монса: это был сильнейший диверсионный удар по Петру после трагической, и также инспирированной истории с его сыном Алексеем. Западная Европа смертельно боялась ожидавшегося тогда западноевропейского похода Петра в союзе с Карлом XII и с Турцией. В предусмотрительной Флоренции тут же возникла и бурно расцвела «Этрусская Академия», причем этруски стали открыто называться предками русских (после смерти Петра «этрусская волна» немедленно улеглась).

Но Петр простил Екатерину не только потому, что любил ее. Екатерина спасла ему жизнь, выкупив в 1711 г. во время Прутского похода у великого везиря Османской империи право выхода Петра с малочисленной армией (38 000 чел.), оставшейся, к тому же без припасов, из окружения подавляющей по численности турецкой армии (135 000 чел. в собственно турецкой армии Мехмет-паши плюс 50 000 в армии хана Крыма.). Петр, попав в безвыходное положение, испытал унижение гораздо более сильное, чем после Нарвы или первого Азовского похода: по Прутскому трактату 1711 г., а затем и по Константинопольскому договору 1712 г., он не только вернул Турции все свои азовские приобретения, но и признал себя вассалом султана, обещав впредь без согласования с Турцией не предпринимать походов на юг, в том числе и на Крым. Только мужество и преданность Екатерины помогли ему пережить этот удар, а такие вещи не забываются. За это Екатерину прозвали спасительницей царя и армии, а сам Петр сразу после возвращения из неудачного похода женился на ней уже не тайно, а официально, наградив при этом орденом Андрея Первозванного. Чтобы как-то уменьшить ущерб своему престижу, Петр сразу после возвращения из окружения переносит столицу из Москвы в недостроенный еще Санкт-Петербург.

25 ноября 1714 г., по случаю трехлетия своего освобождения, Петр в честь жены учредил «Орден Святой Великомученицы Екатерины». Это был второй учрежденный орден в русской истории — первый, Орден Андрея Первозванного, был учрежден в 1698 г. в память о не менее важном для Петра событии: о подавлении «стрелецкого бунта». (Третий, последний орден, учрежденный Петром I уже в 1722 г., после признания императорского титула Петра султаном — это орден Св. Равноапостольного Князя Александра Невского.)

После смерти Петра, султан Ахмет III, соблюдая договор, не отрицал, в отличие от Западной Европы, императорского достоинства Екатерины I, а затем и внука Петра I — Петра II. Но в 1730 г., когда Петр II умер «от перемежающейся лихорадки», янычары свергли Ахмета III, а поставленный ими новый султан Махмуд I отказался признать императорский титул пришедшей к власти в России Анны Иоанновны и последовавшей через десять лет за ней Анны Леопольдовны, почему они никогда и не именовались официально «Анна I» и «Анна II». Елизавета Петровна, «дщерь Петрова», не воевавшая с Турцией, стала более или менее «общепризнанной» императрицей только в 40-х годах XVIII в., когда ее титул признали, наконец, Англия, Франция, Австрия и Испания. Польшу заставила признать свой титул лишь Екатерина II уже в 1764 г., когда ее войска стояли в Пруссии, а на польский трон она посадила своего фаворита Понятовского.

Но полноправной императрицей, полностью независимой от Турции, сделал Екатерину II только разгром российскими войсками под командованием П. А. Румянцева турецкой армии под Рябой Могилой, Ларгой и Кагулом в 1770 г. с одновременным разгромом турецкого флота в Чесменской бухте, с которых начались стремительные черноморские завоевания Российской империи. Это предопределило и дальнейшую военную экспансию Российской империи в Сибирь, когда, после разгрома войск Пугачева Суворовым в 1775 г., присоединения Крыма в 1783 г., потемкинских и суворовских побед в русско-турецкой войне 1787–1791 гг., и определилась, наконец, Российская империя в своих южных и восточных границах, а после последующего окончательного раздела Польши в 1793 г. — и в западных.

С учетом вышесказанного, история «освоения» как Сибири, так и Юга России предстает совершенно в другом свете, нежели это трактуется традиционно.

Московия Михаила Романова была достаточно куцым образованием, ограниченным в южной части, по сути, нынешним Золотым Кольцом России: в частности, на западе Тверью, на юго-западе Вязьмой и Можайском, на юге и юго-востоке Каширой и Коломной, на востоке — Нижним Новгородом. Кроме отдаленных Англии, Нидерландов и Персии, избрание Михаила Романова на царство другие государства либо вообще не признали, в частности: Польша-Литва (Речь Посполита), Крымское ханство и Османская империя в целом, либо проигнорировали (например, Франция, Венеция, Дания). Вена, как столица Священной (Римской) империи, была заинтересована в Московии исключительно как в неком потенциальном союзнике против турок.

При этом и в Вене, и в Москве, и в Османской империи нанимали на военную службу казаков — профессиональное сословие бывшей единой империи (Великой Орды = Византии). Нанятые казаки, подчинявшиеся приказам из Москвы, назывались «царским войском», т. е. были «хорошими казаками», не подчинявшиеся же — «разбойниками». Аналогичное двойственное отношение к казакам было и в Вене, и в Стамбуле. В России такое двойственное отношение гражданской власти к казачеству сохраняется и до сих пор.