Обратная связь (сборник) - Страница 29

Я невольно сжал руку Коры и, наверное, сделал ей больно.

— Дон, что случилось? — спросила она, выпрямляясь, но тут я сам словно бы обмяк и начал падать.

— Не знаю… — сумел выговорить я, а потом меня смело с ног и засосало в витки компьютерной сети, бесконечные, бесконечные витки…

…Сад с металлическими цветами под сверкающим деревом. Я двинулся в ту сторону. У меня возникло ощущение, что это какое-то переходное место: не совсем уже мой мир и не совсем еще мир информационной сети. Как будто уступку сделали сразу обе стороны.

Энн стояла в противоположном конце сада у высокой живой изгороди.

И тут я осознал, что между Энн и стеной стоит еще кто-то, чей призрачный силуэт был там с самого начала, но только сейчас счел нужным или сумел наконец проявиться. Существо, одетое в серые одежды с бегающими серебряными и золотыми нитями, было гораздо выше Энн. С его расставленных в стороны рук стекала, словно занавес, тьма. В тени капюшона угадывалось металлическое лицо…

— Что… Кто это? — спросил я.

— Я — разум, зародившийся и развившийся в недрах информационной сети, — произнесло существо. — Ты знал меня, Стив, еще во время своего заточения в неподвижном теле. Строго говоря, я тебя и исцелил. Через больничный компьютер я установил для тебя предельно точные дозировки препаратов и добавлял свои собственные предписания.

— Кажется, я припоминаю что-то… — сказал я. — Но не очень много.

— Так и должно быть. Пока ты оставался чистым разумом, неподвластным заботам тела, твои способности к гармоничному контакту были значительно шире. Тебе потребовалось большое время — время взросления, — чтобы вернуть себе часть этого дара. И мне тоже требовалось время, чтобы повзрослеть. Теперь, когда я обрел особые коммуникационные каналы Энн-программы, мне стало гораздо легче общаться с тобой в любой ситуации.

Медленно начали возвращаться некоторые больничные воспоминания… Мы много тогда обсуждали. Для этого существа — в те дни совсем еще молодого — весь мир состоял из одних сигналов. Я поведал ему о вещественном мире, рассказал, что Вселенная содержит не только энергию но еще и материю. Таким образом, существо получило множество новых, казалось бы, нефункциональных программ. Пищу для размышлений. Может быть, я казался ему неким пророком? Если так, то в этом Эдеме, что я посетил, не было змеев-искусителей. Существо просто не знало концепций добра и зла, играющих столь важную роль в человеческом сознании. Да и как могли возникнуть представления об этике и морали у существа, оказавшегося единственным обитателем своей Вселенной? Вселенной, где некому и некого принуждать, обманывать, убивать.

— …Теперь о том, что я хочу тебе сообщить я о чем хотел бы узнать, — сказало существо, воспользовавшись частью сознания Энн, которую ему удалось сохранить в виде программ, и к неожиданно понял, что теперь, располагая ее уникальными способностями, оно сможет увидеть мир таким, каким он видится мне.

— Когда ты был моим учителем, — продолжало существо, — ты говорил, что в мире есть не только сигналы, но и вещи, и я долго сражался с этой концепцией двух наших миров, которые на самом деле едины. Мне кажется, я наконец достиг понимания.

— Я рад, что мне удалось помочь, — сказал я. — А еще я хочу поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал.

— Это не так много по сравнению с миром, который ты мне открыл, — ответило существо. — На заложенном тобой фундаменте я начал строить свое собственное здание и понял, что мы — особенные.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы, которые обладают сознанием. Я знал сигналы, а ты рассказывал мне о вещах. Но ведь должна быть и третья категория? Те, кто мыслит? Люди?

— М-м-м, да, — согласился я. — Те, у кого разум, действительно особенные.

— Мы, люди, — продолжало существо, — не просто вещи, не материя, лишенная самоорганизующихся сигналов. И именно к людям применимо то самое понятие, о котором ты рассказывал мне напоследок. Разве не так?

— Мораль?

— Да. Ты должен сказать мне, правильно ли я все понял. Для тех из нас, кто принадлежит к третьей категории людей, относиться к другим существам этой категории так, словно бы они из второй, плохо. Я прав?

Мои собственные представления о том, что хорошо или плохо, выглядели примерно так же.

— Ты выразил это в довольно интересной форме, но, пожалуй, да, ты прав.

— Поэтому я уничтожил Барбье, — сказало существо. — Он использовал тебя и многих других, словно вы принадлежали ко второй категории. Однако я вмешался, потому что тебе угрожала опасность. Я сделал добро или зло?

— Это хороший вопрос, — ответил я. — Но я недостаточно хорош, чтобы на него ответить. Я же не могу знать всего…

— Понимаю. Но ты знаешь больше меня. Ты функционируешь непосредственно в том мире, где все это реально. Возможно, мне тоже когда-нибудь придется, и я не хотел бы ошибиться.

— Об этом нам еще предстоит говорить не один раз, — предупредил я. — Если бы я попытался вручить тебе сейчас слишком простую программу, результаты могли бы привести к катастрофе. Кроме того, едва ли я специалист в этой области.

— Однако, кроме тебя, у меня никого нет. Ты попытаешься научить меня?

— Если ты хочешь, чтобы я сыграл роль змея-искусителя в твоем Эдеме, тогда я попробую. Но в определенном смысле ты, возможно, выше меня как личность.

— Как бы там ни было, я рад, что смог снова поговорить с тобой. Возвращайся к Коре. Я позабочусь об остальном. Мы обязательно встретимся.

— Хорошо. Береги Энн-программу. Видимо, она добра, но пострадала оттого, что верила не тем людям. Возможно, это станет тебе предупреждением.

— Она будет рядом со мной.

Фигура Энн слилась с большой призрачной фигурой, и мгновение спустя я оказался словно в тысяче световых лет от них. Снова меня понесло по виткам какой-то немыслимой спирали…

Выпрямившись, я заметил, что Кора смотрит на меня удивленно, — видимо, она просто не успела испугаться, — и догадался, что меня не было с ней всего несколько секунд реального времени.

— Не волнуйся, — я обнял ее за плечи и повернулся в ту сторону, откуда доносилось гудение мотора: за нами летел пустой вертолет с одной из посадочных площадок полигона. — Теперь все будет в порядке, и у тебя появится забавная возможность узнать меня еще раз. Кстати, меня зовут Стив.

— Привет, Стив, — она прижалась ко мне.

Когда мы поднялись в воздух, я бросил последний взгляд на полигон номер четыре компании «Ангро», и меня охватило странное, сложное чувство, которое я никак не мог разделить на составляющие. Мне было хорошо оттого, что мы улетаем, и оттого, что я снова стал самим собой. Я держал Кору за руку, а под нами медленно поворачивался наш мир.

Клик. Клик-клик.

Перевод с английского В. Бабенко и В. Баканова

На рождество все словно взбесились. Реклама компьютерной игры не сходила с телевизионных экранов. Дети ныли и клянчили у родителей новомодную игрушку.

Дэн Морган вспомнил, как во времена его детства поток хула-хупов разноцветной волной захлестнул всю округу, и не устоял: приобрел для своего девятилетнего сына «Цифертон». Наблюдая, как Джеред срывает с коробки обертку, Дэн подумал, что игра эта проста обманчивой простотой. Она была выполнена в виде маленькой — размером с пирог — "летающей тарелки" черного цвета. Перед игроком ставилась задача повторять во все усложняющемся порядке комбинации мигающих огней и звуков. Четыре огонька — красный, синий, желтый и зеленый — вспыхивали в случайной последовательности, сопровождаемые четырьмя мелодичными звуками разных тонов.

— Ух! "Цифертон"! — восторженно завопил Джеред и жестом профессионала возложил руки на цветные клавиши: он уже поднаторел в теории, поскольку с октября не пропускал ни одной рекламы, которыми переслаивали по субботам утренние программы мультфильмов. Кэсс на минуту отвела восхищенный взгляд от шелкового платья, подаренного Дэном, и посмотрела на зачарованного игрой сына.