Обратная сторона Истока (СИ) - Страница 8

— Госпожа Рив, вам тут письма оставили, целую кучу, — окликнул незнакомку охранник.

— Сейчас заберу. — Девушка развернулась к будке, и тут Алина наконец-то поняла, кто перед ней. Ирма Рив, секретарша Силя. Просто раньше она была длинноволосой блондинкой, а сегодня вдруг оказалась брюнеткой, стриженной под каре. И макияж стал ярче. И даже глаза, кажется, цвет сменили. Только пара родинок на щеке и осталась на прежнем месте.

— Вы сегодня очень красивая, — неожиданно для самой себя выдала Алина.

— Ты тоже прекрасно выглядишь, — ответила Ирма. — В честь дня рождения нарядилась? Кстати, поздравляю!

— Спасибо.

— Извини, что без длинных пожеланий, но очень уж тороплюсь. — Секретарша забрала у охранника стопку бумаг и, махнув на прощанье, побежала дальше.

— Спасибо, — повторила ей вслед Алина.

Нина порой шутила, что Ирма — самая совершенная база данных разведуправления, и с этим сложно было поспорить. Она каким-то чудом умудрялась помнить всё и обо всех. Даже день рождения девчонки, которую и видела-то всего несколько раз и мельком.

А вот Долан, похоже, забыл. Совсем забыл. Идиот твердолобый!

Или это она идиотка?

Втрескалась по уши и с чего-то вдруг решила, что он тоже её любит. А он ведь ни разу этого не сказал. Целовал — да, было дело. Да и то сначала по приказу, а потом, видимо, просто боялся обидеть.

Защищал, опекал, в кафе изредка выгуливал, но руки никогда не распускал, даже попыток не делал. Может, она его вообще не интересует как девушка?

Действительно, что с неё взять-то? О чём говорить? Растяпа, двоечница, малолетка, ещё и… ну… плоская почти. Видимо, в местную бабушку. Ту самую, в честь которой её назвали. Только вот бабушке с личной жизнью повезло, а внучке не очень.

От злости и обиды хотелось поорать и с кем-нибудь поругаться. А вот обратно в школу совсем не тянуло — там Лиза сразу начнёт выспрашивать, как всё прошло. Нет уж, лучше немного покружить по округе, остудить голову. Подумаешь, дождь!

— Промокну, заболею, умру, и пусть ему будет стыдно! — Алина пнула попавшийся под ногу камешек.

Всерьёз умирать она, конечно, не собиралась, да и болеть тоже. Но представить, как Долан скорбит над её бренным телом, обливаясь слезами и коря себя за невнимательность, было приятно.

Или пусть ему Ракун морду набьёт.

Тут фантазия немного буксовала, потому что по сравнению с Доланом дядюшка казался ощутимо меньше и легче, и в его победу верилось слабо. Но магия-то ему на что? Пусть дерётся с помощью арфактумов!

Главное, чтоб один из них не прибил другого ненароком. А то жалко ведь обоих!

Дождь всё-таки зарядил в полную силу, но после дневной духоты он казался не наказанием, а подарком. По крайней мере, первые несколько минут. Потом одежда промокла насквозь, а в туфлях захлюпало. И в сумке, кажется, тоже.

Алина огляделась, соображая, куда забрела, и как отсюда быстрее добраться до школы.

Ага, знакомый магазинчик на углу. Значит сейчас прямо, потом налево.

Людей впереди оказалось неожиданно много, причём они никуда не торопились, спокойно стояли вдоль дороги, словно ждали чего-то. Некоторые общались друг с другом, другие жались под козырьки крыш, ютились вчетвером под одним зонтом, кто-то и вовсе торопливо ставил палатку. Не то спонтанный туристический лагерь, не то очередь на премьеру «Звёздных войн».

Хотя это почти одно и то же.

И ведь растянулись по всей улице, не обойти!

И тут Алину осенило.

Точно, Прощальная улица. А завтра королевские похороны, и траурная процессия, которая как раз по этой улице и пойдёт. То есть Регина Нистор была права, и люди реально готовы заранее занимать места под дождём, чтоб издалека посмотреть на труп? Бред какой-то!

Но людей вокруг становилось всё больше, некоторые приходили целыми семьями, с детьми и собаками. Какой-то дедок притащил рыжую марту на шлейке. Марта при ближайшем рассмотрении оказалась самцом — поджарым, злющим, с порванным ухом и ломаным хвостом. Зверь настороженно фырчал на окружающих, мотал головой, стряхивая дождевые капли, и пытался перегрызть проводок.

Алина обошла это адское создание по другой стороне дороги и уже собралась сворачивать к школе, когда заметила вдалеке усатого однокурсника. Как там его? Энгус?

Мужчина смотрел на сборище неодобрительно и слегка сочувственно, как на пациентов психушки, которых выгнали на прогулку в больничный дворик невзирая на погоду. Не похоже, что он куда-то торопился, но, заметив Алину, резко развернулся и пошёл в противоположном направлении.

Девушка мысленно помахала ему рукой и заспешила домой, но не успела дойти до угла, когда сзади раздался вопль:

— Цера, стоять!

Рыжий март всё-таки сорвался с поводка и теперь нёсся вперёд прямо по лужам, нелепо дёргая крыльями. Взлететь он то ли не мог, то ли по какой-то причине не хотел.

— Цера! — Пожилой хозяин хромал следом за сбежавшим питомцем, но безнадёжно отставал.

Алина рванула наперерез зверю, готовясь подцепить обрывок поводка, но каблук скользнул по мокрой брусчатке, нога неловко подогнулась и девушка растянулась на мостовой. Март легко перепрыгнул через неё и поскакал дальше. Но спустя несколько метров вдруг остановился, обернулся и жалобно, протяжно… мяукнул? Курлыкнул? Застонал?

Звук до того отличался от обычных весенних брачных воплей, что Алина удивлённо вскинула голову, забыв про разбитую коленку и саднящие ладони.

— Цера, что… — начал дедок, и тут его голос перекрыло резким хлопком, от которого заложило уши.

Дальше всё происходило в полнейшей тишине. Тихо дрогнула земля, тихо покосилось и начало оседать одно из зданий, тихо взвились в воздух клубы серой пыли, от которой запершило в горле. А может и не от пыли вовсе, а само по себе.

По дороге текла дождевая вода, смешанная с чем-то красным, безмолвно открывали рот люди, блудный март бил крыльями, кружился на месте, но подняться над землёй никак не мог.

И это было последнее, что Алина увидела перед тем, как в глазах потемнело.

От близкого взрыва в здании разведуправления задрожали стёкла, но Долана не разбудило даже это. Только когда первые крики и топот в коридоре заметно стихли, двери перестали хлопать, сигнальные арфактумы — мигать и пищать, а собака на заднем дворе — надрывно выть, только тогда он проснулся от того, что упал со стула.

Упал и какое-то время просто лежал, пытаясь сообразить, что произошло. В общем-то, ничего экстраординарного. Если трое суток не спать, то рано или поздно сморит прямо за столом. Так бывало уже не раз, только раньше как-то без падений обходилось.

Потом взгляд упал на настенный календарь.

Вообще-то Долан просто хотел уточнить, действительно ли трое суток, или обсчитался. Но вместо этого обнаружил обведённую кружочком дату, снабжённую подписью «Не забыть!». Ниже шла ещё одна, более крупная: «Подарок!»

Никакого подарка, конечно, и в помине не было. И даже идей не было. Не способствовала ситуация на работе свежим идеям. И сну не способствовала. И инстинкту самосохранения, судя по всему, тоже.

— Она меня убьёт! — вздохнул Долан, поднимаясь с пола.

Ноги затекли и казались чужими, во рту чувствовалась привычная горечь от голода и кофе, вчерашнюю и мятую рубашку хотелось сдёрнуть с себя и зашвырнуть в угол, но там уже валялась предыдущая.

Из открытого окна тянуло гарью, где-то неподалёку вопила пожарная сирена, через подоконник хлестали струи дождя. Здравый смысл подсказывал, что по такой погоде Алина точно ждать в условленном месте не будет, но проверить-то надо.

Стоило открыть дверь, как на пол скользнула бумажка, заткнутая в щель. Долан развернул записку, прочитал, выругался вполголоса. На обратной стороне карандашом значилось «Не застал». Вернее было бы «Стучал в дверь, но не смог добудиться». Это ж надо было так вырубиться!

Но вдруг она ещё ждёт? Или недалеко ушла?

— Да примерно полчаса как убежала, — разочаровал охранник у выхода. — Надеюсь, успела проскочить до того, как…