Обоснование и защита марксизма .Часть первая - Страница 71

Объективные данные, приводимые г. Дементьевым, говорят очень выразительно: капитализм, со всеми его последствиями быстро развивается в России. Эти данные г. Дементьев дополняет рассуждением, по которому выходит, что дальнейшее движение капиталистического производства может быть остановлено, и что для этого стоит только вспомнить положение: gouverner, — c'est prévoir (стр. 246). Этот вывод г. Дементьева русские ученики Маркса подвергают своему анализу и находят, что остановить в этом случае ничего невозможно; что г. Дементьев заблуждается, подобно целой толпе народников, сообщивших в своих исследованиях массу объективных данных, совершенно тождественных с теми, которые сообщил он, г. Дементьев [197]. Г. Н.-он спрашивает, где же такой анализ. Он хочет сказать, повидимому, — когда и где появился такой анализ в русской печати. На этот вопрос мы дадим ему целых два ответа.

Во-первых, в неприятной ему книге г. Струве есть очень дельное рассуждение о границах возможного в настоящее время государственного вмешательства в экономическую жизнь России. Это рассуждение есть уже отчасти тот анализ, которого требует г. Н.-он, и против этого анализа г. Н.-он ничего дельного не возражает.

Во-вторых, помнит ли г. Н.-он спор, происходивший в сороковых годах между славянофилами и западниками? В этом споре "анализ внутренней русской жизни" тоже играл очень важную роль, но в печати этот анализ приурочивался почти исключительно к чисто-литературным вопросам. На это были свои исторические причины, которые г. Н.-он непременно должен принять в соображение, если не хочет прослыть смешным педантом. Скажет ли г. Н.-он, что эти причины не имеют теперь никакого отношения к анализу "русских учеников"?

"Ученики" до сих пор не напечатали самостоятельных исследований о русской экономической жизни. Это объясняется крайней новостью в России того направления, к которому они принадлежат. До сих пор в русской литературе господствовало народническое направление, благодаря которому исследователи, сообщая объективные данные, свидетельствовавшие о падении старинных "устоев", потопляли их в воде "субъективных" упований. Но именно обилие сообщенных народниками данных и подало повод к появлению нового взгляда на русскую жизнь. Этот новый взгляд несомненно ляжет в основу новых, самостоятельных наблюдений. Уже теперь мы можем указать г. Н.-ону, например, на работы г. Харизоменова, которые очень сильно противоречат народническому катехизису, что хорошо почувствовал г. В. В., часто и безуспешно пытавшийся опровергнуть почтенного исследователя. Автор книги "Южно-русское крестьянское хозяйство" совсем не марксист, но едва ли г. Н.-он скажет, что взгляд г. Постникова на современное положение в Новороссии общины и вообще крестьянского землепользования согласен с обычным у нас народническим взглядом.

А вот г. Бородин, автор замечательного исследования об уральском казачьем войске, уже обеими ногами стоит на той точке зрения, которую мы защищаем и которая имеет несчастие не нравиться г. Н.-ону. На это исследование не обратила внимания наша народническая публицистика, но не потому, что оно лишено внутренней ценности, а единственно потому, что названная публицистика имеет особый "субъективный" дух. А дальше будет больше, г. Н.-он: эра марксистских исследований только что начинается в России [198].

Г. Н.-он тоже считает себя марксистом. Он ошибается… Он только побочный потомок великого мыслителя. Его миросозерцание представляет собой плод незаконного сожительства теории Маркса с г. В. В. От "Mütterchen" г. Н.-он заимствовал терминологию и некоторые экономические теоремы, понятые им, впрочем, крайне абстрактно, а потому и неверно. От "Väterchen" он наследовал утопическое отношение к социальной реформе, с помощью которого он и воздвиг свою вторую батарею против г. Бельтова.

Г. Бельтов говорит, что общественные отношения собственной логикой своего развития приводят человека к сознанию причин его порабощения экономической необходимости. "Сознав, что причина его порабощения лежит в анархии производства, производитель, "общественный человек", организует это производство и тем самым подчиняет его своей воле. Тогда оканчивается царство необходимости и воцаряется свобода, которая сама оказывается необходимостью". По мнению г. Н.-она, все это совершенно справедливо. Но к справедливым словам г. Бельтова г. Н.-он делает следующее добавление: "Задача, следовательно, заключается в том, чтобы общество из пассивного зрителя проявления данного закона, тормозящего развитие его производительных сил, при помощи наличных материально-хозяйственных условий, отыскало бы средство подчинить этот закон своей власти, обставив проявления его такими условиями, которые бы не только не тормозили, но способствовали бы развитию производительных сил труда (сил труда!) всего общества, взятого в целом".

Совершенно незаметно для самого себя г. Н.-он сделал из "совершенно справедливых" слов г. Бельтова до крайности запутанный вывод. У г. Бельтова речь идет об общественном человеке, о совокупности производителей, которым, действительно, предстоит победить экономическую необходимость. Г. Н.-он на место производителей ставит общество, которое "в качестве производительного целого не может безучастно, "объективно", относиться к развитию таких общественно-хозяйственных отношений, при которых большинство его членов осуждено на прогрессивное обеднение".

"Общество в качестве производительного целого"… Анализ Маркса, которого будто бы придерживается г. Н.-он, не останавливался перед обществом, как производительным целым. Он расчленял современное общество, согласно его истинной природе, на отдельные классы, из которых каждый имеет свой особый экономический интерес и свою особую задачу. Почему "анализ" г. Н.-она не поступает так же? Почему, вместо того чтобы говорить о задачах русских производителей, г. Н.-он заговорил о задаче общества в его целом? Это общество, взятое в его целом, обыкновенно, и не без основания, противопоставляется народу и таким образом оказывается, несмотря на свою "целость", лишь маленькой частью, лишь незначительным меньшинством населения России. Когда г. Н.-он уверяет вас, что это ничтожное меньшинство организует производство, то мы можем только пожать плечами и сказать себе: это г. Н.-он взял не у Маркса; это он унаследовал от своего "Väterchen", от г. В. В.

По Марксу, организация производства предполагает сознательное отношение к нему производителей, экономическое освобождение которых должно быть, поэтому, их собственным делом. У г. Н.-она организация производства предполагает сознательное отношение к нему со стороны общества. Если это-марксизм, то, действительно, Маркс никогда марксистом не был.

Но положим, что общество, действительно, выступает в качестве организатора производства. В какое отношение становится оно к производителям? Оно организует их. Общество является героем; производители — толпою.

Мы спрашиваем г. Михайловского, "утверждающего", что г. Бельтов исказил его учение о героях и толпе, думает ли он, подобно Н.-ону, что общество может организовать производство? Если — да, то он именно стоит на той точке зрения, при которой общество, "интеллигенция", является героем, демиургом нашего будущего исторического развития, а миллионы производителей — толпой, из которой герой будет лепить то, что считает нужным вылепить, сообразно своим идеалам. Вот теперь пусть скажет беспристрастный читатель: — прав ли был г. Бельтов в своей характеристике "субъективного" взгляда на народ, как на толпу?