Оборотни крепости ЭР - 8 (СИ) - Страница 22

— Хорошо, я сейчас выйду, — Сийм поскакал вниз на свидание с мужем.

— Я теперь рядом буду жить в казармах, если вдруг понадоблюсь, ты всегда можешь меня найти, — сообщил Гсим, как только супруг оказался рядом с ним.

— Ты ушел из дома? — поразился Сийм.

— Да, и больше туда не вернусь. И вот еще что: я буду ухаживать за тобой до тех пор, пока ты не сменишь гнев на милость.

— Скажи, ты хоть немного любишь меня? — решился спросить Сийм.

— Боги, до чего я тебя довел, — Гсим нежно прижал к себе супруга. — Я тебя очень люблю, и прости меня дурака такого.

— Хорошо, — кивнул парень, и мужчина, просияв, подхватил его на руки и уволок в сторону реки.

— Сийм и дня не продержался, — с улыбкой произнес Стемия, беззастенчиво подслушивающий у окна. — Я абсолютно уверен, что Гсим ночь сегодня проведет в его постели.

— В любом случае, Гсиму урок был преподан, так что, считаю, глупить он более не станет, — отозвался Дэлей.

— Согласен. Пойдем на нашу лужайку, я спою тебе.

— Пойдем, — Дэлей, довольно улыбаясь, перекинулся и выскочил в окно, Стемия, тоже обратившись чанирэдом, поскакал следом.

***

Урмила добился от короля аудиенции и принялся стращать его будущим. Его Величество сначала не поверил ему, решив, что это не более чем бредни скучающего придворного, но Урмила не отступал, он настойчиво посоветовал своему правителю проверить статистику рождаемости. Вызвали советников, министров, подняли архивы и после подсчета все пришли в ужас. За неполное столетие население сократилось на треть.

— Но как такое могло произойти? Почему никто не обратил на это внимание? — воскликнул король и гневно оглядел советников и министров.

— Может, потому, что никого не интересовали низкородные черви? Копошатся и копошатся себе, кого волнует их жизнь, — Урмила насмешливо оглядел бледных помощников владыки. — А они вот взяли и преподнесли неприятный сюрприз.

— Как будем выкручиваться? — король вместо своих советников и министров обратился к Урмиле.

— Начнем с нового закона!

И стали все дружно ломать голову над этим предложением. Итогом их мучений вышел закон гласивший: любая обида, нанесенная слабой особи, будь то словесная или физическая, каралась либо плетьми (оскорбление словами и легкая пощечина), либо казнью через повешение (любое рукоприкладство, нанесшее даже небольшой вред здоровью). Слабые особи надлежало беречь, холить и лелеять. Отныне и навсегда Дающие жизнь становились неприкосновенными.

— Теперь нужно найти добровольцев, которые будут следить за соблюдением этого закона, — удовлетворенно произнес Урмила.

— Пойдемте в зал, назначу добровольцев, — король встал.

— Нужно еще средства для приюта собрать, — тащась за ним, сказал Урмила.

— Соберем, — уверил его правитель.

Давить на придворных не пришлось, они успели провести ревизию своих хозяйств и ошеломленные ее результатом, охотно согласились помочь. И отправились по домам высокородные лорды выявлять нуждающихся в защите.

К вечеру в усадьбу, принадлежащую семье Урмилы, превращенную в приют, привезли чуть больше двухсот слабых особей. Растерянные, некоторые со свежими или уже сходящими синяками, с затравленными взглядами и до слез пугающиеся любого резкого движения и звука. Урмила, оглядев забитых чанирэдов, рассвирепел. Подойдя к лорду Шраху, сопровождавшему переселенцев, он спросил:

— Что с теми, кто издевался над ними?

— Всех высекли плетьми до кровавой каши, — ответил лорд Шрах — Храмовники провели процедуру развода, так что отныне все эти несчастные полностью свободны.

— Надо было тех тварей перевешать, — проворчал Урмила.

— Не волнуйся, повесят, кузен приказал устроить показательную казнь, этих тварей свезли на площадь и там приковали, — сказал Шрах. — Они пробудут там три дня и если к концу этого срока не сдохнут, их вздернут на виселице.

— А, ну, тогда ладно, — Урмила удовлетворенно кивнул и, подозвав слуг, принялся знакомиться и разводить по комнатам своих подопечных.

Вечер у Урмилы выдался хлопотным и сильно вымотал его, но уже сидя за столом и глядя на начавших робко улыбаться чанирэдов, он внезапно ощутил прилив гордости за себя, и это придало ему сил. Теперь сын больше не сможет сказать, что он пустышка, напрасно прожигающая жизнь, он творит доброе дело и это повод собой восхищаться!

***

Следующим утром в усадьбу нагрянул Стемия и, отловив тестя, предложил:

— Я работу для ваших подопечных нашел.

— Какую? — заинтересовался Урмила.

— Мне поступил из Атегры большой заказ на плетенные из бус браслеты и на книжные переплеты. Так же мне нужны вязанные из шелка коврики для эльфинов, очень уж они им понравились. Материал и образцы привезу к вечеру. Справитесь?

— Конечно!

— Еще я собираюсь открыть чайные, и мне нужен обслуживающий персонал и умеющие печь сладости.

— Готовить умеют все, — сказал Урмила. Он уже успел поговорить со своими подопечными и как раз задумывался, чем бы их занять, чтобы те не скучали, и тут так вовремя появился его зять!

— Пусть представят мне к завтрашнему дню образцы своих сладостей.

— Хорошо.

— Купцу Ремго требуются два портных, спросите, кто хочет поработать у него.

— Хорошо, — кивнул Урмила.

— Я вам фрукты привез, — Стемия указал на телегу, заставленную корзинами, стоящую у ворот.

— Стемия, я вам говорил, что вы мне очень нравитесь? — улыбнулся Урмила.

— Нет, — мужчина весело заблестел глазами.

— Так вот, знайте это.

— Буду знать, — Стемия заулыбался. — Все я вас покидаю, дел невпроворот, да и у вас, небось, тоже.

— Да, рассиживаться некогда. Как там Сийм?

— Отлично. С мужем он поладил, и через пару дней собирается приехать к вам. В качестве помощника. Примете?

— Конечно! Я буду ему рад.

Так что вскоре и Сийм пополнил ряды сотрудников приюта. Оказалось, что Сийм умеет лепить из глины, причем фигурки существ, слепленные им, выглядели совсем как живые. Урмила оценил его талант и быстро организовал мастерскую, в которой парень стал обучать лепке всех желающих. А Стемия взялся продавать статуэтки, пополняя тем самым казну приюта и карман Сийма.

В усадьбу стали наведываться жаждущие помочь, и вскоре Урмила с удивлением обнаружил, что многих из его подопечных забрали замуж.

— Если так дальше пойдет, мы останемся без работы, — пожаловался Урмила лорду Шарху.

— Увы, такое может быть только в мечтах. Час назад привезли двоих, ты просто не встретился с ними, — Шарх сдвинул брови и негодующе воскликнул: — Как можно издеваться над беззащитными? У одного из мальчиков сломана рука!

— Мужа его повесили?

— Да, сначала высекли, а затем казнили, — видимо эта мысль его немного успокоила, потому что он уже с улыбкой произнес: — Двое наших подопечных забеременели, утром приходили ко мне на урок и радостно щелкали жвалами, наверное, делились своим счастьем, их новые мужья ни на шаг от них не отходили. Приятно было на них смотреть.

— Теперь, пока не родят, так и будут щелкать жвалами, — Урмила улыбнулся. — Жаль я этого не видел.

— Думаю, еще увидишь и не раз. Наши мальчики идут нарасхват, сам же заметил это.

— Да.

***

Усилия Урмилы, придворных и их помощников даром не прошли: через год рождаемость в королевстве повысилась в два раза. Король, просмотрев отчет, долго довольно щерился, а затем приказал организовать государственный праздник «День Дающего жизнь». Придворные, давно позабывшие о балах и других развлечениях, приняли указ на ура и принялись готовиться к празднику. «День Дающего жизнь» отметили с небывалым размахом, пригласили даже представителей власти из соседних южного и северного королевств. Послы, узнав причину праздника, задумались, а как у них обстоят дело с рождаемостью. Вернувшись обратно, они доложили своим правителям о чуть не случившейся у соседей катастрофе. Короли обеспокоились и заставили провести тотальную проверку. У южан дела обстояли вполне благополучно, а вот северянам пришлось в срочном порядке издавать закон о Дающих жизнь и создавать приюты. Так что вскоре Урмила стал героем не только у себя на родине, но и в северном королевстве.