Оборотни крепости ЭР - 4 (СИ) - Страница 83

Парень побледнел, и глава клана потаенно усмехнулся. Привязанность Элуана к брату сыграет ему на руку.

— Мы объясним Уркаалю, что случилось с предназначенным ему женихом и Косто, выскажем подозрения насчет нашего соседа Эпринэля и предложим тебя. Возможно, он согласится на брак с тобой, ведь другого выбора у него нет.

— А если не согласится?

— Давай не думать о плохом. Приведи себя в порядок, Его Светлость скоро прибудет, — Ломих с довольной улыбкой покинул казармы.

— Ты должен радоваться, — сказал Сирх. — Это судьба помогла тебе занять твое законное место. Ведь по факту рождения первенцем всегда был ты, — слуга ткнул пальцем в золотистую татуировку, покрывающую плечо парня, поднимающуюся по шее к виску и заканчивающуюся на лбу изысканным завитком. — Тебе больше не придется быть личным охранником этого маленького ублюдка Косто.

— Ради этого стоит выйти замуж за Уркааля, — Элуан поморщился. — Эта гадина Косто все нервы нам сегодня ночью истрепала, он специально доводил мужиков до белого каления, а потом прятался за наши спины. Я думал, прибью его!

— Став супругом Уркааля, ты окажешься выше по положению и сможешь отомстить Косто за все его издевки.

— Сирх, если эта светлость согласится взять меня, я выйду за него, хотя бы ради того, чтобы спасти Лиса.

— Ты хороший брат, — слуга похлопал его по плечу и ушел.

Элуан проводил его глазами и встал. Нервы у него были напряжены до предела, и он решил, что недолгая конная прогулка поможет ему успокоиться.

Торопливо натянув одежду, он выбежал из казармы и помчался на конюшню. Оседлав коня, он выехал на нем из крепости. На полпути к перекрестку ему повстречалась кавалькада с незнакомыми ему всадниками. Равнодушно мазнул по ним взглядом, подумав, что это собираются гости на помолвку, и чуть не выпал из седла, увидев совершенно обнаженного Косто. Остановив коня, он обернулся и усмехнулся, похоже братец наконец-то допрыгался. Дальше он отправился на прогулку в приподнятом настроении.

На перекрестке в весьма живописных позах спали воины (то что они пребывали в объятьях сна сомнений не вызывало, храп стоял такой что закладывало уши). На обочине с недовольным видом восседал Уркааль.

— Надо же, ваша светлость! Вижу ваша охрана утомилась? — Элуан насмешливо приподнял брови. — Чем же таким вы здесь занимались?

— Не твое дело, — буркнул парень.

— А где ваши лошади? — Элуан огляделся, нигде не увидев животных, он спросил: — Вы что пешком пришли?

Уркааль в ответ молча смерил его ледяным взглядом.

— Светлость, а ничего, что ваша задница соприкасается с таким низменным предметом, как земля? Где шелковые подушки, ковры? Дома забыли?

— Может уже оставишь меня в покое? — процедил Уркааль.

— Ладно, шутки в сторону, — Элуан спешился и подошел к герцогу. — Что здесь произошло?

— Какая тебе разница? — Уркааль поджал губы.

— Можешь не говорить, я кажется догадываюсь, — Элуан улыбнулся. — Я по дороге сюда встретил кое-кого, и белый конь под одним из всадников показался мне знакомым, у него была звездочка на лбу, совсем как у твоего.

— Я не давал тебе разрешения обращаться ко мне так неофициально.

— Так дай… — парень усмехнулся, — разрешение.

— Никогда в жизни!

— Как ты категоричен.

— Ты куда-то торопился, так что я тебя не задерживаю!

— Я узнал о твоем визите и помчался на встречу с тобой! — Элуан окинул его насмешливым взглядом. — Я так жаждал вновь увидеть твое надменное… — внезапно парень смолк и опустил глаза на сапоги герцога, до него наконец дошло, что именно ему показалось странным. Каблук на правом был выше чем на левом.

Уркааль, заметив его взгляд, помрачнел, думая, что сейчас услышит новую порцию насмешек.

— Что у тебя с ногой? — спросил Элуан.

— А ты разве не знаешь?

— Нет.

— Неужели? — Уркааль скривился. — Я в жизни не поверю, что ты не в курсе моего увечья! Тоже, небось, за моей спиной называешь меня Радужная хромоножка!

— Тебе придется мне поверить, — Элуан бесцеремонно стащил с ноги герцога сапог, от неожиданности тот не успел сразу возразить.

— Как ты смеешь прикасаться ко мне? — закричал Уркааль несколько запоздало.

— Хочу посмотреть, что с твоей лапкой, — Элуан несмотря на то, что герцог усиленно бил его руками, сумел стянуть к щиколотке чулок и задрать край бриджи. — Боги, как это получилось? — ужаснулся он, при виде трех бугристых серпообразных шрамов начинающихся от колена и пересекающих икры.

— Какое тебе дело? — Уркааль придал лицу высокомерия.

— Давай обойдемся без этих твоих заморочек, — Элуан мягко провел пальцем по шраму. — Рассказывай.

— Как ты умудрился остаться в неведении относительно моего недостатка?

— Это, мой милый, не недостаток, а всего лишь шрамы, — Элуан погладил ногу герцога. — А недостаток — эта твоя непомерная спесь и неумение быть вежливым.

— Если ты сейчас намекаешь на случай годовой давности, ты сам был виноват в том, что я тебе нагрубил, — Уркааль покрылся мурашками от нежных поглаживаний парня.

— Я всего лишь хотел поцеловать тебя, — произнес Элуан. — Откуда мне было знать, что ты жених моего брата, я думал, что ты один из стражей.

— Мог бы, прежде чем набрасываться на меня, спросить имя.

— На тот момент меня больше интересовали твои губы, а не имя.

Уркааль слегка порозовел, он не привык к таким откровениям. Придворные никогда в жизни не решились бы сказать ему подобного, слишком чопорный вид герцога отталкивал даже отъявленных смельчаков.

— Так что случилось с твоей ногой? — настойчиво переспросил Элуан.

— Копытом раздробило.

— А поподробнее?

— На карету, в которой я с родителями ехал в нашу летнюю резиденцию, напали наемники. Папу с мамой убили, меня вытащили из кареты выстрелили в грудь из арбалета, а когда наемники стали уезжать, одна из их лошадей наступила на меня, — рассказал Уркааль. — Меня успели спасти, но нога так и осталась уродливой.

— А почему твой опекун не обратился к магам?

— Я после смерти родителей стал жить во дворце, хотя моим опекуном назначили брата матери, но воспитывать меня правитель решил самолично, а он не доверяет магам, боится что те могут наложить заклятие.

— Сколько тебе было лет?

— Десять, — и он очень быстро усвоил разницу между сказками и реальностью, владыка маниакально-подозрительный, желая уберечь сына и племянника внушил ребятам, что доверчивость может стоить им жизни. И надо сказать, что весьма преуспел в этом, Уркааль и Хатви выросли скрытными и осмотрительными.

— Совсем малыш, — Элуан сочувственно улыбнулся.

— Уже давно нет, — Уркааль поерзал.

— Я отвезу тебя в крепость, — Элуан помог герцогу натянуть сапог, а затем встать. Заметив, как Уркааль поморщился, парень без раздумий подхватил его на руки и понес к коню.

Уркааль, ошеломленный его действиями, молча позволил усадить себя в седло. Элуан, устроившись позади него, обнял его одной рукой и, щекоча дыханием чувствительное ухо, прошептал:

— Ну вот, ты и в моих объятьях, твоя светлость.

— Это ничего не значит, — Уркааль подергал кончиком уха.

— Для тебя может и нет, — Элуан, взяв одной рукой поводья, пришпорил коня.

***

Ворота в крепость были широко распахнуты, и компания беспрепятственно въехала во двор. Остановив лошадей, они собрались спешиться, и тут раздался гневный вопль:

— Почему мой сын голый?

— Каким вытащили из кустов, таким и привезли, — Стор равнодушно взглянул на рыжеволосого коренастого мужика.

— Что? — Ломих непонимающе уставился на Косто, тот торопливо отвернулся. — Что вы с ним сделали?

— Отвесили оплеуху и привезли сюда, — ответил Гор. — Я так понимаю, что тот, с кем он шалил в кустах, не был его супругом?

— Косто, на тебя опять напал насильник? — обратился Ломих к сыну.

Стор расхохотался.

— Какой насильник? Там насилием и не пахло, только горячим сексом, — сказал он отсмеявшись.