Оборотни крепости ЭР - 4 (СИ) - Страница 11

— А Хроф и Брэо побили тритонов, — сообщил Лавэф.

— За что? — опешил Гор. — Чем не угодили бедные рыбки вашим птичкам?

— Мы подошли к лежащим на берегу тритонам и сказали им, что их владыку хочет видеть Гор по срочному делу, один из них уплыл, а остальные начали делать нам гадкие предложения, — сказал Мсил. — Хроф с Брэо разозлились и хорошенько навешали им, тритоны еле унесли хвосты, — парень благодарно обнял своего грифона.

— Молодцы, птицы, — похвалил Гор. — Жаль, я не видел эту битву.

— Не было битвы, мы успели этим противным мордам всего по паре подзатыльников отвесить, — усмехнулся Брэо.

Майкл, спустившись со спины грифона, аккуратно усадил Фелия на песок и уселся рядом. Парень, покосившись на него, стеснительно подобрал хвост. Его слегка потряхивало от воспоминаний о поцелуе и желания вновь оказаться в теплых, крепких объятьях мужчины. Как же горько, что это желание не обоюдное.

Гор подошел к скале и стал внимательно осматривать ее.

— Мсил, она не кажется тебе странной? — спросил он.

— Ты имеешь в виду то, что она похожа на дракона? — отозвался парень.

— Да, а помимо этого, в ней нет ничего необычного?

— Нет, по крайней мере, я не вижу.

— Родной, может, ты ее прощупаешь?

Кайл незамедлительно подошел и притронулся к гладкой поверхности.

— Просто камень, — произнес он.

— Странно, но у меня такое чувство, что с этой скалой что-то не так.

— Гор, чего ты к ней привязался? Это просто скала и ничего больше, — улыбнулся Кайл.

— Она меня отчего-то беспокоит, — Гор зачем-то поковырял ногтем камень.

— Не думал, что ты такой чувствительный, — усмехнулся Кайл, — ты же никогда ничего подобного не ощущал, даже когда было что, — усевшись спиной к скале, он прикрыл глаза и мало-помалу задремал.

Гор присел рядом, затем лег на песок и, пристроив голову на коленях мужа, тоже уснул.

Веселье, длившееся весь день, под яростным светом красного солнца, вместе с его закатом постепенно сходило на нет. Медленно, но верно светлые души засыпали, а тела, являющиеся их вместилищем, отодвигали от себя чарки с услаждающими напитками, яства и тех, кого жадно ласкали их руки и губы.

Налитое неприятным мутным синим цветом, взошло второе из солнц, и с его восходом пришло время серых душ. Праздник плоти закончился, началось ее умерщвление. Теперь до следующего появления красного солнца их ждали бесконечные молитвы, голод, бичевание и раскаяние в грехах.

Мужчины, опустив головы, застыли в покаянных позах, горечь и уныние воцарились в их сердцах. И словно боясь разрушить атмосферу скорби, еле слышно прозвучал печальный голос:

«Дуариты долго не живут, их срок подходит к концу на тридцать пятом году по летосчислению оборотней, а все из-за двойной нагрузки, которой подвергается организм, вынужденный нести груз двух абсолютно разных душ.

Размножаются они престранным образом — у них есть живые коконы, куда они, после проведения храмовниками таинственного обряда, — на последних двух словах голос окрасился едва заметной насмешкой, — вкладывают свое семя и, как только плод созреет, вынимают его. Отцами этого дитя может стать сразу множество мужчин. Но есть одно „но”, храмовники не всем дают разрешение воспользоваться коконом для продолжения рода.

Рэндиарим Эклен Шартог из Глиссии — дуарит, которому отказано в праве иметь детей, из-за его чрезмерного пристрастия к алкоголю».

Гор мгновенно вынырнул из тяжелой дремы и, отыскав глазами Мсила, сказал:

— За Рэндиарима Эклена Шартога замуж не пойдешь, он дуарит!

— Я и не собирался, — парень удивленно посмотрел на опекуна, — он мне не нравится. Он ненормальный.

— Почему ты так решил? — Гор принял вертикальное положение.

— Вчера ночью я услышал подозрительный шум и спустился вниз, — начал рассказ Мсил. — Звуки привели меня в столовую, там на полу валялся Рэндиарим. Я сначала решил, что он заболел, а потом учуял запах вина. Он упился до скотского состояния и ругался сам на себя.

— И что он говорил?

— «Ты тварь специально это сделал! Семя блуда! Развратник! Заблудшая душа! Нечестивец! Ты не имел права лишать меня привилегии наказать себя за грехи, я должен очистить наше тело и покаяться, а ты отнял у меня эту возможность», — пересказал Мсил. — А потом он стал плакать и шептать, что хотел сегодня отстегать себя плетью, но теперь не представляет, как ему осуществить свое горячее желание. Мне надоело смотреть на это и я ушел в свою комнату.

— Бред какой-то, — Кайл, проснувшийся одновременно с мужем, недоуменно нахмурил брови. — Гор, а ты с какого перепуга решил, что Рэндиарим дуарит? И что это вообще такое?

— Дуариты это те, кому не повезло иметь две души, тело у них одно, а вот души две, и каждая из них обладает своим характером.

— Откуда тебе это известно?

— Только что приснилось.

— Ты из-за этого не хочешь отдавать за него Мсила?

— Нет, дуариты живут всего тридцать пять лет.

— Какой кошмар, — ужаснулся Кайл.

— Вот и я об этом, — произнес Гор. — Рэндиариму, если навскидку, уже лет тридцать точно, так что смысла выходить за него нет. На кой малышу временный муж.

— Боги, — рассмеялся Кайл. — Какую чушь мы несем! Это всего лишь дурной сон, а мы рассуждаем так словно это правда!

— Это правда, родной, и ты прекрасно это понимаешь, просто верить не хочешь, — Гор оглянулся на скалу. — Я же говорил, она странная. Это она наслала мне видение про дуаритов.

— Она не могла этого сделать, — с сомнением проговорил Кайл. — Ты даже не касался ее.

— Через тебя, родной, ты же владеешь проводной магией.

— Тогда она должна была наслать их мне, — упрямился парень, не желающий верить, что Рэндиарим — молодой, здоровый мужчина по истечении очень короткого времени умрет.

— У тебя с ней не было контакта.

— Да, я ее не чувствовал, — Кайл опечалился. — Боги, какая ужасная жизнь у дуаритов.

— Мне тоже жаль Рэндиарима, он мне нравится, — Гор вздохнул.

— А нельзя ему как-то помочь? — спросил Фелий.

Гор взглянул на него и улыбнулся.

— Пока не знаю, сын.

Фелий заулыбался в ответ, он был абсолютно уверен, что опекун обязательно найдет выход. Гор, в отличие от него, уверенности этой не ощущал.

После еще получаса ожидания из моря показалась странная процессия. Четверо дюжих мужчин вынесли на берег трон, на котором восседал довольно крупный тритон. Голубые волосы тритона были заплетены во множество мелких косичек, и, видимо для того чтобы подчеркнуть свой статус повелителя, на голову он нацепил корону, вырезанную из цельного радужного камня.

— Привет тебе, владыка! — Гор вежливо улыбнулся. — Я Гор, а это моя семья, — представился он, а затем назвал имена сидящих на песке.

— И вам привет, — тритон величественно кивнул.

— Как дела, мальчики? — обратился Гор к его слугам. Те, изумленно пооткрывав рты, пробормотали нечто нечленораздельное и потупились. — Рад, за вас.

— Ты вызвал меня для того, чтобы полюбезничать с моими слугами, или все же по делу, — недовольно проворчал владыка.

— Ну, раз мы покончили с реверансами, то будь любезен, сними заклятие с моего сына, — Гор указал на Фелия.

— Я не стану этого делать, он заслужено несет эту кару.

— Заслужено, говоришь? — произнес Гор. — И чем же он ее заслужил?

— Он напал на мою дочь и поплатился за это! — Приф одарил сердитым взглядом Фелия.

— Ты бы не горячился, владыка! Он, между прочим, имел право защищать своего жениха или, по-твоему, ему следовало бросить его там только потому, что твоей дочери приспичило поиграть? А может у вас принято бросать попавших в беду любимых? — Гор сощурился.

— Как ты смеешь обвинять нас в таком бесчестье?! — возмутился владыка.

— А как вы посмели наказать моего сына за то, что он оказался порядочным и не бросил в беде своего будущего мужа? Ладно, уж коли никто не виноват, освободи малыша от хвоста, а в качестве компенсации я, так уж и быть, исполню одно твое желание, а ты мое.