Оборотень по особым поручениям - Страница 1

© А. Орлова, 2016

© К. Измайлова, 2016

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2016

Если бы я знал, чем обернется очередное задание, то сказал бы начальнику, что у меня радикулит, блохи и чумка. Или даже бубонная чума, он их все равно не различает.

Хорошо, притащился я в эту глушь. Из-за чего, спрашивается? Якобы, по некоторым сведениям (у начальника моего крайне богатые интонации), у одного покойного уже эсквайра хранилось нечто. Это таинственное нечто (или, точнее, его отсутствие) могло стать причиной столкновения враждующих претендентов на престол в одной маленькой, но очень богатой стране.

Означенная ценность и стала поводом для моей неожиданной командировки.

Дело в том, что покойный эсквайр, заядлый путешественник, бабник и проныра, был идеальной кандидатурой на роль шпиона. Не настоящего агента внедрения, конечно, куда там! Но вот если нужно было что-то разузнать, разнюхать, раздобыть – здесь мистеру Уоррену равных не было. Разумеется, сотрудничал с нами он не из любви к родине, а за определенную мзду (плюс оплата проезда), но начальство соглашалось на его условия – мистер Уоррен мог просочиться в любую щель, как таракан, и обаять даже самую недоверчивую личность, как пушистый ласковый кот. Добавим к этому, что он был скользок и увертлив, как змея, а еще падок на всевозможные яркие безделушки, как сорока, чутье же на выгоду и возможные неприятности у него было лучше, чем у любого ростовщика.

Однако, похоже, в этот раз интуиция мистеру Уоррену изменила. Вскоре по возвращении из очередного вояжа он был найден задушенным в своем кабинете, подле запертого сейфа – ключ остался в замке. Чем именно он был убит, эксперт сказать не сумел, только отметил, что явно не руками и не веревкой. Душили покойного с чудовищной силой: скорее всего, еще до того, как воздух окончательно перестал поступать в легкие, мистер Уоррен скончался от перелома шейных позвонков.

Посторонних в доме не было. Гостей покойный не приглашал. Слуги ничего не слышали. День выдался дождливым, однако в кабинете не было обнаружено ни единого следа и, разумеется, никаких чужих отпечатков пальцев. Это, конечно, можно объяснить тем, что убийца был в перчатках… (Да-да, а перед тем, как войти, снял галоши.)

Ну и как вишенка на торте, у нас имелось следующее обстоятельство: кабинет был заперт изнутри, окна тоже. Будто в популярных нынче криминальных романах…

Признаюсь, осмотревшись на месте, я понял, что нам фантастически повезло.

Местный доктор был не болтлив, а прислуга выдрессирована. Благодаря этому расследование велось без особого шума, и даже в ближайшей деревне не подозревали о том, что мистер Уоррен умер насильственной смертью.

Тут, должен признать, наш Отдел превзошел сам себя. Попробуйте-ка скрыть что-то от проницательных сельских жителей!

Ну и само собой разумеется, за Уорреном приглядывали, а потому Отдел быстро взял его дело в свои руки.

Само убийство, впрочем, занимало нас постольку-поскольку. Главная причина, по которой я явился в этот захолустный Эбервиль-хаус, – это поиски сокровища.

Звучит нелепо, не так ли? Но это было чистой правдой.

Эбервиль-хаус выглядел самым обычным сараем – серая каменная коробка, густо увитая плющом. Хотя нет, для простого сарая он был великоват и чересчур основателен, видимо, прежде в нем располагались какие-то службы. Так или иначе, изначальная принадлежность этого монументального, хоть и унылого донельзя строения была уже неопределима. Да и ухаживать за ним могли бы получше: кое-где под плющом было заметно, как заплесневели стены, а кое-где выкрошился строительный раствор, видно, от сырости.

«И не скажешь, что это дом богача, – подумала девушка, остановившись напротив входа. – Брр, как люди вообще могут жить в таких склепах? Наверняка внутри сыро и холодно – вряд ли каждый день такую махину протапливают целиком!»

Она сделала еще один шаг, но тут же замерла, услышав предупреждающий рык. На пороге привольно разлегся рыжий пес, не очень крупный, вроде бы охотничьей породы, девушка видела таких.

– Здравствуй, пес, – негромко сказала она. – А не был бы ты столь любезен, пустить меня на крыльцо? У меня, как видишь, новое пальто, и если ты вздумаешь ткнуться в него своим любопытным носом, а то и встать лапами, останутся пятна, а я не настолько богата, чтобы тратиться на новое – здешнюю глину поди отчисть!

Пес сел, насторожив висячие уши, и откровенно ухмыльнулся, глядя на гостью в упор.

– А ты здешний? – прищурилась девушка, заметив, что ошейника на собаке нет. – Или приблудный? Пришел подкормиться? Если так, то уходи от двери, это не твоя служба – охранять чужой дом!

Пес глухо заворчал, и девушка крепче стиснула ручку саквояжа и зонтик. Собаки не любят таких, как она. А если собираются в стаю, могут и убить… Положим, других собак тут не было, только вот, судя по проступившим под шерстью ребрам, этот кобель давно не ел и, пусть он был некрупным, все равно мог порвать одежду и больно искусать. Кто разберет, что ему в голову ударит?

Девушка поправила волосы и серьезно пообещала:

– Если дашь мне пройти, я тебя накормлю. Может быть, дам кусочек мяса…

Пес фыркнул, подумал, забавно шевеля бровями, потом демонстративно почесал задней лапой за ухом, аж постанывая от удовольствия, со вкусом полизал под хвостом, но в итоге явно решил, что с паршивой овцы хоть шерсти клок, поднялся и отошел в сторону.

Девушка негромко выругалась (пес насторожился – такие слова ему знакомы не были), поднялась на крыльцо и решительно позвонила в дверь.

Не открывали долго. Так долго, что гостья, не выдержав, позвонила снова и на этот раз не отнимала пальца от кнопки звонка до тех пор, пока не услышала откуда-то из глубины дома недовольное:

– Да иду я, иду!

Дверь распахнулась. Женщина в строгом платье с белым передником оглядела незнакомку с головы до ног.

– Что вам угодно, мисс? – поинтересовалась она, поджав губы так, как это умеют делать только здешние служанки.

– А вы кто, прошу прощения?

– Я экономка, мисс, – ответила та со спокойным достоинством. – Прислугу не нанимаем, так что идите восвояси!

У себя на родине Майя поступила бы просто: несильно ударила нахалку по лицу, чтобы не забывалась и думала, прежде чем говорить, всучила ей свои вещи и приказала приготовить комнату и подать чаю. Увы, здесь так поступать нельзя: другая страна, другие обычаи, да и положение более чем шаткое…

Впрочем, к этому девушка уже почти привыкла. Конечно, на нее не показывали пальцами (вряд ли эти чопорные британцы вообще на такое способны!), но на пароходе, в поезде, в городе ее повсюду сопровождал едва различимый шепоток.

Слишком смуглая, слишком яркая, с непривычным разрезом глаз и высокими скулами, она выглядела экзотическим цветком среди чахлых ромашек.

Майе было не по себе среди этих непонятных бледных людей – там, где она выросла, нравы были совсем иными, даже в гарнизоне, среди таких же белокожих. Ей было неприятно сдержанное любопытство местных. Право слово, в любой деревне дети запросто подходили к белому человеку и с восторгом рассматривали его в упор, и не думая смущаться, а что могли получить подзатыльник или даже пинок – это ерунда, другой белый даст монетку или чем-нибудь угостит! Впрочем, покамест не стоило давать воли своему нраву, поэтому она безмятежно произнесла:

– Мое имя Майя Тагор. Я к мистеру Уоррену.

В бледно-голубых глазах экономки вдруг блеснули слезы.

– К мистеру Уоррену? – повторила она. – Простите, мисс, это невозможно. Господь прибрал его душу.

Майя застыла, осознавая крушение всех своих надежд. И стоило проехать через полмира, чтобы… Что теперь прикажете делать? Сходить на могилу и возвращаться ни с чем?

Из задумчивости ее вывел пес: он подошел поближе и завилял хвостом, задевая им юбку. Морда у него была симпатичная и очень выразительная. Быть может, окажись он повыше ростом, то лизнул бы Майе руку, но, во-первых, не доставал ей до колена, а во-вторых, девушка была в перчатках и слюнявить их не позволила бы.